Александр Насибов - Долгий путь в лабиринте Страница 29

Внезапно Лелека вспомнил, что должен идти в буфет, где его ждет Гроха.

Письмо было вложено в конверт и брошено на пол - на прежнее место, бумаги собраны со стола, заперты в сейф, роль которого выполнял железный ящик с висячим замком.

Минуту спустя Лелека уже входил в буфет. Заботливый Гроха расставил на столе миски с борщом и очистил несколько луковиц.

Обед прошел в молчании. Лелеке было не до разговоров.

- Что с тобой? - спросил Гроха. - Болит голова?

Лелека поспешно кивнул. Ему требовалось побыть одному, собраться с мыслями, многое обдумать. Поэтому "разболевшаяся голова" была хорошей причиной, чтобы отказаться от вечерней встречи с Грохой.

Они уже выходили из буфета, когда Гроха вдруг вспомнил о письме, забытом в кабинете приятеля.

- Письмо? - переспросил Лелека. - Какое письмо? Говоришь, упало за стол? Не видел. Но все равно, вот ключ, отопри комнату, забери его. Ключ пусть будет у тебя - я выйду на улицу, проветрюсь. Может, голове полегчает. Да и папирос надо купить. Вернусь - зайду за ключом.

СЕДЬМАЯ ГЛАВА

Поезд, который вез Сашу, был смешанный - за паровозом тащилось несколько обшарпанных пульманов, далее следовал хвост из разнокалиберного товарняка.

Она оказалась в пассажирском вагоне, даже завладела там узкой, как гладильная доска, боковой койкой. Это было неслыханной удачей, так как садилась Саша не на вокзале, а на первой от города станции, куда Кузьмич доставил ее в автомобиле. Посадка была совершена без чьей-либо помощи: никто не должен был знать о Сашиной командировке, даже местные железнодорожные чекисты...

И вот ей здорово посчастливилось. Не успел поезд подойти к платформе, как из него стали вываливаться группы галдящих людей. Это выдворяли спекулянтов, которые невесть какими путями проникли в вагоны без документов и посадочных ордеров.

Спекулянты вопили, рвались назад. Стрелки железнодорожной охраны отпихивали их от вагонов и кричали машинисту, чтобы тот поскорее уводил состав. Суматоха, словом, была изрядная. Саша воспользовалась ею, проникла в первый от паровоза пульман.

Нет, ей положительно везло в этот день! Только она вошла в вагон, как увидела пассажира, перетаскивавшего мешки и котомки с боковой койки на другую, более широкую - эту последнюю, вероятно, занимал один из высаженных спекулянтов. Пассажир взглянул на Сашу и пришлепнул ладонью по освободившейся койке:

- Владей, баба!

Саша швырнула на койку рюкзачок и пальто, влезла туда и улеглась. Она даже рассмеялась от счастья.

Тот, кто уступил койку, вертлявый мужичок лет за семьдесят, старательно обживал свое новое место - расстелил на нем старенькую шинель, уложил в головах какие-то пожитки.

Поезд тронулся. Мужичок обернулся, подмигнул Саше.

- Спасибо вам, - сказала она.

- А на кой ляд мне твое спасибо? - усмехнулся старик. - Что я с ним делать буду, почтеннейшая? Может, шубу сошью?

- С одного спасибо, конечно, вряд ли получится, - сказала Саша. Но если всегда делать добро людям, она, может, и выйдет - шуба.

Ответ старику понравился. Он глядел на Сашу, и глаза у него смеялись, а неправдоподобно редкая бороденка тряслась, и он ухватил ее рукой, будто боялся, что борода вдруг оторвется.

Вот лицо его стало серьезным. Он поманил Сашу пальцем:

- Слазь-ка, баба. Есть дело...

Саша подсела к старику.

- Грамотная?

- Ну, грамотная. А что?

- И по печатному можешь?

- По печатному легче, дедушка.

- Это ежели знаешь, что к чему. Все легко, когда знаешь... Газету мне почитаешь?

- Давай.

Из внутреннего кармана шинели пассажир извлек свернутые в трубку газетные листы. Саша расправила листы. Это была пачка номеров "Бедноты".

- Так они же старые, - сказала Саша, бегло просмотрев газеты. Все старые.

- Как так?

- Гляди, здесь написано: "Среда, 9 апреля 1919 года". А эта за второе апреля. Впрочем, вот два майских номера. Но все равно старье. Сейчас, дедушка, сентябрь на дворе. Сентябрь, а не май.

Некоторое время старик молча смотрел на Сашу, потом взял газеты, ушел с ними в конец вагона. Вернулся огорченный, подавленный. Видимо, ходил проверять, правду ли сказала попутчица.

- Последние деньги за них отдал, - пробормотал он, бросив газеты на полку. - Ах ты, горе луковое! Что же делать теперь? Ведь и не продашь никому...

Саше стало жаль старика.

- Хотите, прочту самое интересное?

- Давай! - обрадовался пассажир. - Подряд читай, мне теперь нет разницы. - Старик взял одну из газет, пришлепнул по ней рукой. Начинай отсюдова.

- Сперва заголовки заметок, хорошо? А потом будете выбирать, что поинтереснее.

Саша стала читать. Вся первая страница номера "Бедноты" за 9 апреля была усеяна короткими заметками. Заголовки были красноречивы: "Одесса взята", "Перекоп взят", "Овруч занят", "Сдался батальон белых", "Поделки очищаются от петлюровцев", "Восстание против Колчака", "Восстание в Либаве".

Старик сидел, склонив голову набок, прикрыв глаза. Казалось, дремлет. Но стоило Саше сделать остановку, как он встрепенулся:

- Чего остановилась?

- Перевести дух.

- Дальше давай. Есть там про заграницу?

- Найдется. Вот, например: "Румыния в красном кольце", "Демонстрация в Японии", "В Галиции разгорается..."

- Стой! - Старик тронул Сашу за рукав. - А про Германию тоже есть?

Саша прочитала:

- "В Баварии провозглашена Советская республика".

- Я тебе про Германию, а ты - Бавария!

- Бавария - часть Германии. Ну, вроде как волость, - пояснила Саша. - А зачем тебе, дед?

- В Германии, видишь, племяш мой томится. Второй год, как в плену, бедолага... Теперь там, говоришь, революция? Вроде бы как у нас?

- Сам же слышал, как я читала. Гляди, что пишут товарищу Ленину руководители Советской Баварской республики: "Бавария последовала за Россией и Венгрией. Мы верим в пришествие дня всемирного освобождения. Да здравствует интернационализм, да здравствует всемирная революция!"

Старик взял у Саши газету, приблизил к глазам, оглядел - при этом казалось, что он обнюхивает газетный лист. Бережно сложив газету, спрятал ее за пазуху.

- Все так и написано? - Он строго посмотрел на Сашу. - Не обманула старика? Ну и хорошо. Ну, слава Богу!

Торопливо крестясь, он стал собирать с койки остальные газетные листы.

Саша уже не смотрела на него. Ее внимание привлекла группа людей в соседнем отделении вагона. Сквозь щелистую перегородку были видны несколько мужчин и женщина, сгрудившиеся возле поставленного стоймя большого фанерного чемодана.

- В карты дуются, обормоты, - сказал старик, проследив направление Сашиного взгляда. - Ну, а что с них возьмешь, коли неграмотны, как вот я сам? Им бы лишь время убить, ежели выпала такая оказия, что едешь в поезде и кругом скукота...

Саша продолжала наблюдать за картежниками. Ее все больше интересовал банкомет... В сознании возник ветхий пароходик, на котором еще недавно она плыла из Одессы. Да, конечно, один из тогдашних спутников Стефании Белявской и метал сейчас банк в компании поездных картежников.

А ниточка воспоминаний все тянулась. В памяти всплыли сцены обыска на квартире Белявских, утро в ЧК, когда было обнаружено, что у пройдохи-врача вместо ценностей отобраны ничего не стоящие фальшивки, далее - загадочное убийство Григория Ревзина... Кто и зачем поднял руку на него?

Она смотрела на банкомета и ловила себя на мысли: картежник вполне мог иметь отношение ко всему тому, что заботит ее вот уже столько месяцев.

Если бы знала Саша, что именно этот человек лишил жизни старого Ящука, а теперь ехал в Харьков, чтобы совершить там второе убийство!..

Некоторое время Саша вынуждена была слушать болтовню соседа, отвечать на его многочисленные вопросы. Потом старик стал зевать. Встретившись с Сашей взглядом, виновато усмехнулся.

- Малость притомился. И то: две ночи не спавши.

- Что же вы делали по ночам?

- А поезд ловил. Вот этот самый. Уже отчаиваться стал. Думал, вот-вот Богу душу отдам.

- И отдашь, и подохнешь, старый индюк!

Реплика была подана оттуда, где играли в карты, и принадлежала женщине в рваной черной пелерине и черном грязном платке, туго стянутом под подбородком.

- Дожили! - выкрикивала она, рассматривая только что взятые карты. - Дожили, докатились до ручки: жрать нечего, надеть нечего, поезда месяцами не ходят!..

Вдруг она наклонилась к банкомету, заглянула ему в глаза:

- На банк хочу. Беру еще карту - и бью по банку. А?..

Тот шевельнул сильным плечом, достал из карманчика гимнастерки коричневую расческу, провел по волосам.

- Чего ставите?

Женщина сняла с пальца кольцо с крупным желтым камнем.

- Идет, - сказал мужчина и протянул колоду.

Прикупив карту, женщина протяжно вздохнула и стала разжигать погасшую папиросу.

Все поняли, что она взяла хорошую карту.

Теперь в центре внимания был банкомет. Игроки напряженно ждали. Но тот не спешил, тоже занялся куревом: свернул фунтик из полоски газеты, насыпал в него табаку, аккуратно примял пальцем.