Юрий Алексеев - Под знаменами Москвы Страница 3

Термин «отчина», которым Василий Васильевич (как и его отец, и дед) обозначил великое княжение, — одно из фундаментальных понятий средневекового правосознания. Оно одного корня со словом «отечество» и означает в широком смысле вообще все то, что передается от отца к сыну, от предков к потомкам. В данном случае «отчина» — государственная власть над всем великим княжением Владимирским — политическим ядром Русской земли. «Отчинный», наследственный, так называемый патримониальный характер политической власти — одна из основных черт феодального государственного строя средневековой Европы.

Итак, Иван, старший сын Василия Васильевича, получил по духовной отца формальные суверенные права на великое княжение. Какие же реальные земли достались новому великому князю?

«Треть в Москве, и с путьми» — жребий Василия Васильевича, полученный им в свою очередь от отца, с Добрятинским селом с бортью, «и Васильцевым стом, и численными людьми, и ордынцы». Седой стариной веет от этих слов духовной. Родоначальник московской политической традиции, мудрый и дальновидный Иван Калита наделил каждого из своих трех сыновей городами в тогда еще небольшом Московском княжестве (Семена Гордого — Можайском и Коломной, Ивана Красного — Звенигородом, Андрея — Серпуховом), но столицу княжества поставил под их совместную политическую власть11. Средневековое общественное сознание высоко ценило традицию. После Ивана Даниловича все его потомки в своих духовных исходили из «третного» деления Москвы. Каждый князь Московского дома, имея свой удел, был в то же время непременным владельцем своей доли в политической власти над столицей и в доходах с ее населения. Совместное управление Москвой — материальное воплощение политического единства Калитичей, сплачивавшего их против всех других русских князей — тверских и рязанских, суздальских и ростовских.

Иван Васильевич получил также 12 городов — все «с волостями, и с путьми, и с селы, и со всеми пошлинами», т.е. со всеми землями и идущими с них государственными доходами. На первом месте названа Коломна — один из самых старых московских городов, вошедший в состав Московского княжества на заре его политического подъема, еще в самом начале XIV в., и со времен Калиты неизменно передававшийся во владение старшему сыну великого князя. На второе место поставлен Владимир — формально стольный город великого княжения с политической традицией, восходящей к домонгольским временам, ко дням Андрея Боголюбского и Всеволода Большое Гнездо, при которых сложилось могущество Северо-Восточной Руси. В Успенском соборе этого города традиционно совершалось поставление новых великих князей. С ростом Москвы и ее новой политической традиции значение прежней столицы настолько упало, что среди других городов великого княжения Владимир стоит не на первом месте. Третьим среди городов назван Переяславль. Этот старинный наследственный удел Александра Невского с начала XIV в. стал великокняжеским городом, когда пресеклась династическая линия старшего из Александровичей, Дмитрия. Та же участь постигла еще в конце XIII в. Кострому, названную в списке городов вслед за Переяславлем, — после смерти своего князя Василия Ярославича, брата Александра Невского, она вошла в состав земель, непосредственно подчиненных великому князю Владимирскому.

Галич, завещанный новому великому князю вместе «с Солью» (т.е. с теперешним Солигаличем), — живое напоминание о еще недавно бушевавшей феодальной смуте. Этот город был главной опорой мятежного Шемяки и открыл ворота великокняжеским войскам только после того, как 27 января 1450 г. Шемяка был разбит под его стенами московским воеводой князем Василием Ивановичем Оболенским12. Судьба этого города на северной окраине Владимиро-Суздальской земли во многом отражает основные тенденции политического развития удельной Руси. Самостоятельное Галицкое княжество образовалось в середине XIII в. в процессе дробления «отчины» сыновей Всеволода Большое Гнездо. Первым Галицким князем был Константин, брат Александра Невского. Потомки Константина Ярославича сидели на Галицком княжении до второй половины XIV в. Последних галицких князей согнал с удела Дмитрий Донской, ссылаясь при этом на своего деда Ивана Калиту, который приобрел Галич (а также Углич и Белоозеро) путем «купли» у их князей. Вопрос об этих «куплях» остается неясным (сам Калита в своей духовной о них ничего не говорит, молчат о них и духовные его сыновей), но скорее всего Калита действительно приобрел за деньги какие-то права на названные княжества13. Маленькие и слабые осколки старой удельной системы XIII в. в новых политических условиях XIV в. не могли надолго сохранить независимость и шаг за шагом попадали под власть богатых, сильных и энергичных московских князей. По своей духовной Донской передал Галич сыну Юрию, так образовался Галицкий удел новой формации — уже в руках князей Московского дома. Юрий Дмитриевич в свою очередь завещал Галич младшему сыну Дмитрию Меньшому (Красному). Здесь Дмитрий и умер 22 сентября 1440 г., а Галич достался его старшему брату Дмитрию Шемяке.

Решительная победа над Шемякой в ходе феодальной войны привела к полной и окончательной ликвидации Галицкого удела и включению его земель непосредственно в состав великого княжения. Галицкая земля, расположенная в Верхнем Заволжье, имела большое экономическое и стратегическое значение: здесь находился один из главных соледобывающих центров Руси, здесь проходили пути в богатое новгородское Заволочье и фронт борьбы с казанским ханом.

Еще дальше к северо-востоку новый великий князь получил Устюг — крупный торговый город на Сухоне и важный политический центр. В годы феодальной войны Устюг не раз переходил из рук в руки. Захватив город после длительной осады зимой 1435 г., князь Василий Косой, в то время главный соперник Московского великого князя, устроил кровавую расправу над устюжанами — «многых… секл и вешал». Пятнадцать лет спустя, летом 1450 г., Устюг был захвачен братом Косого, Дмитрием Шемякой. Разбитый в январе того же года под Галичем, Шемяка нашел прибежище в Новгороде, где был признан «великим князем» и откуда совершил поход на Двину и Устюг. На этот раз город сдался без боя, но сторонники Московского великого князя опять пострадали: Шемяка «метал их в Сухону-реку, вяжучи камение великое на шею им»14.

Устюг располагался на важнейших стратегических и торговых путях на Двину, в Северное Приуралье (Пермская земля) и в Вятскую землю, которую тоже получил новый великий князь, но власть над нею носила скорее формальный, чем реальный, характер. Находясь на далекой северо-восточной окраине Руси, окруженная иноязычными племенами Вятка представляла собой подобие феодальной республики. Вятчане на свой страх и риск воевали и мирились с соседями, нападали и на русские земли. Для приведения их к покорности великим князьям не раз приходилось отправлять военные экспедиции. Так, в 1458 г. в поход на Вятку ходил воевода князь Семен Ряполовский, но, «ничто же успев, воротися». Только на следующий год новая рать во главе с князем Иваном Юрьевичем Патрикеевым, взяв два вятских городка, Орлов и Котельнич, сумела привести вятчан «к целованию за великого князя».

К новому великому князю отошли также Суздаль и Нижний Новгород с тяготеющими к нему городами Муромом, Юрьевцом и Великой Солью. Это были земли Нижегородско-Суздальского княжения потомков Андрея Ярославича, старшего брата Александра Невского. За сто лет до составления духовной Василия Васильевича правнук Андрея Ярославича нижегородско-суздальский князь Дмитрий Константинович выпросил у хана Навруса ярлык на великое княжение Владимирское, но вскоре вынужден был отказаться от него в пользу Москвы: соглашение было скреплено женитьбой московского князя Дмитрия (будущего Донского) на дочери Дмитрия Суздальского Евдокии. В последние десятилетия XIV в. некогда сильное княжество, раздираемое феодальными усобицами, пришло в упадок. Великий князь Василий Дмитриевич, сын Донского и внук Дмитрия Суздальского, добился ханского ярлыка на Нижний Новгород и в 1392 г. завладел самим городом.

В борьбе за нижегородский ярлык Василий Дмитриевич проявил большое дипломатическое искусство. Проведя в Орде три месяца, он сумел, по-видимому, использовать затруднительное положение Тохтамыша, на которого с юга надвигался грозный Тимур, и кроме ярлыка «многу честь от царя прием и дары». Московский летописец с удовлетворением и даже гордостью замечает, что Василий Дмитриевич «толику же честь прият от царя, яко же ни един от прежних великых князей не прият тако ни у которого царя». Характерная черта эпохи: милость ордынского «царя» казалась величайшим благодеянием даже сыну победителя на Куликовом поле. Однако борьба с суздальско-нижегородскими князьями продолжалась еще десятки лет. Один из эпизодов этой борьбы — предательское нападение в 1411 г. на Владимир ордынского «царевича» Талыча, «наведенного» на стольный град Русской земли Данилом Борисовичем, сыном последнего нижегородского князя. В борьбе за уделы князья не останавливались перед прямой изменой своей стране — в этом одно из важнейших проявлений нарастающего кризиса удельной системы. Со своей стороны московские великие князья пытались укрепить свое влияние на суздальских путем династических браков: Василий Дмитриевич выдал за одного из них свою дочь Василису15.