Нина Соротокина - Свидание с Петербургом (Гардемарины, вперед !, книга 2) Страница 3

Итак... В XVIII веке одним из самых важных вопросов внутренней русской политики был вопрос о престолонаследии. Виной тому было то, что государь наш Петр Великий (или Петр Безумный, как по сию пору называют его в мусульманском мире) имел соправителя, и хоть брат его Иван был от природы "скорбен головою" и умер в тридцатилетнем возрасте, потомство его по русским законам обладало такими же правами на престол, как и дети самого преобразователя.

При жизни Петр I имел неоспоримую политическую силу и мог не считаться с конкурирующей великокняжеской ветвью. Будь сын его Алексей способен продолжить дело, начатое отцом, старая традиция престолонаследия была бы продолжена: от отца к старшему сыну, то есть по прямой нисходящей линии. Но Алексей был отцу врагом. Чем кончилась их распря, известно каждому, и только о способе убийства несчастного царевича спорят до сих пор историки.

Дело преобразователя, как он его понимал, было главным в жизни Петра, и он не мог позволить себе передать трон русский в случайные руки. Поэтому и появился указ, по которому наследник назначался самим правителем.

Вполне разумный указ, беда только в том, что Петр, всем сердцем радея о соблюдении этого указа и понимая всю его значимость, так и не успел при жизни назначить себе наследника. В предсмертный час он прохрипел только: "Оставляю все..." - и умолк навсегда. Наверное, это только легенда, за правдивость которой нельзя поручиться, но даже теперь, два с половиной века спустя, больно и досадно думать, что пошли природа сил государю еще на минуту, и выдохнул бы он всеми ожидаемое имя, и не было бы всей последующей чехарды, которая образовалась потом вокруг русского трона.

Хотя, по зрелому размышлению, будь у Петра эта лишняя минута, будь даже лишний предсмертный час, он бы и его употребил не на точное указание имени наследника, а на выбор, который мучил его не только последние годы, но и секунды.

Меншиков с гвардейцами посадил на престол царственную супругу Екатерину-шведку, которая через два года преставилась от желудочной болезни. Злые языки говорили, что она была отравлена засахаренной грушей-конфетой, что были расставлены на подносах по всему Летнему дворцу.

А дальше на русском троне сидела поочередно молодая ветвь то Ивана, то Петра, и все, вроде, Романовы. Петр II - внук Петра Великого и сын названного Алексея, дальше - Анна Иоанновна, вторая дочь "скорбного головой" Ивана. Анна Леопольдовна, регентша,-тоже Иванове семя, его внучка, и сам царствующий младенец Иоанн, свергнутый Елизаветой, хоть и носил фамилию Брауншвейгский, занимал трон вполне законно, потому что приходился правнуком слабоумному Ивану Романову.

Для всей России Елизавета, Петрова дочь, была давно ожидаемой государыней, и закон закрыл глаза на то, что этих прав она не имела. Даже русская церковь словно забыла, что родилась Елизавета за три года до брака родителей, а что для церковников есть более презренное, чем внебрачное дитя?

Но то, что закон не был строг, а церковь забывчива, было во благо России. Ложь во спасение? Может быть, и так. Правда иногда бывает так страшна и остра, что не лечит, а убивает душу. Да и кому была нужна на престоле кровавая Анна Иоанновна с ее верным Бироном, и чего хорошего можно было ждать от жалкой, ненавистной народу Брауншвейгской фамилии? Свергнутого младенца Иоанна с семейством отправили вначале в Ригу, затем порешили сослать в Соловки, но ввиду трудности транспортировки задержали в Холмогорах, что в семидесяти верстах от Архангельска.

Взойдя на престол, Елизавета сразу позаботилась о назначении наследника. Государыне тридцать два года, она молода, здорова и вполне способна к деторождению, но по мудрому совету своего окружения она не хочет обзаводиться мужем, дабы не делить с ним многострадальный трон русский.

Положение усугубляется еще тем, что и по петровской линии Елизавету нельзя признать законной наследницей, первой в очереди на трон. Существует Тестомент о престолонаследии, подписанный 14 лет назад ее матерью Екатериной I. По этому Тестоменту взошел в свое время на трон Петр II, который после четырех лет умер от оспы. "...А ежели великий князь без наследников преставится,-говорилось в Тестоменте,- то имеет по нем права Анна Петровна (старшая дочь Петра Великого) со своими десцидентами, однако ж мужского пола наследники по женской линии пред женскими предпочтение имеют..."

Анна Петровна умерла, но ее десциденты, а именно сын Карл Петр Ульрих, обретающийся в Голштинии, имел куда больше прав на престол, чем его царственная тетка. Карл Петр Ульрих Голштинский - Романов по матери, немец по происхождению и воспитанию. Кроме того, в силу родственных связей он имеет одинаковые права как на русский, так и на шведский трон. Но не шестнадцатилетнему мальчишке выбирать, где ему править, за него все решает Елизавета. Она вызывает его в Россию и назначает своим наследником.

Распорядившись таким образом судьбой двух законных претендентов на престол, Елизавета предоставила своему окружению развернуть письменную и устную кампанию для упрочения своего политического положения. С амвонов зазвучали проповеди, с театральных подмостков потек елей, поэты и лиры славословили Лучезарную.

"О, матерь своего народа! Тебя произвела природа дела Петровы окончать!" Это Сумароков, он высказал главное из того, что ждала от Елизаветы Россия. Государыня не только дочь Петра, но и продолжительница деятельности его. Образ Петра был канонизирован, все, что он делал, думал, собирался делать, было верно, прекрасно и неоспоримо. Годы после смерти Петра расценивались однозначно как времена упадка, страданий, мрака и застоя.

На празднике коронации Елизаветы было дано роскошное театральное действо "Милосердие Титово".

Начиналось все трагически. На сцене плакали дети и девы в "запустелой стране", рыдала лютня, надрывалась флейта: "О, как нам жить в этом хаосе и мраке?" Но всплывала в сопровождении "веселого хора и поющих лиц" на облаке прекрасная Астрея - она спасет несчастную страну! Астрею сопровождали пять добродетелей государыни: Храбрость, Человеколюбие, Великодушие, Справедливость и Милость. Можно продолжать, подробно пересказать все действо, найти в нем и величественные и смешные стороны. Хотя не стоит излишне насмешничать, все понимают, что бироновщина - это плохо, а Елизавета-хорошо.

Вернемся к наследнику Карлу Петру Ульриху. Он приехал в Россию, кляня и ненавидя все русское, король прусский - его кумир. Подражая Фридриху II, он играет на скрипке, на флейте и в войну, правда, пока еще оловянными солдатиками.

Очень скоро двор и сама Елизавета убедились, что великий князь и наследник - юноша ума недалекого, образования скудного, характер имеет вздорный, а также излишне привержен Бахусу, то есть пьет без меры в компании самых непотребных людей, егерей да лакеев, и быстро пьянеет.

Но выбор был сделан, и выбор законный. Голштинского князя обратили в греческую веру, нарекли Петром Федоровичем и занялись поиском невесты, дабы "не пресеклась его линия и дала свои десциденты".

Выбор невесты и привоз ее в Москву - это целая глава в русской истории. Бестужев настаивал на браке наследника с Марианной Саксонской, желая упрочить этим союз с Саксонией и прочими морскими державами, читай с Англией. Елизавета медлила и размышляла. Какая Марианна, почему Марианна?

Надо сказать, что Елизавета, доверив Бестужеву руководство страной, по-человечески его недолюбливала. Она ценила его ум, отдавала должное его умению вести политическую интригу, защищала от наветов, которых было великое множество во все семнадцать лет его правления. Историки писали, что в середине XVIII века вся европейская политика, казалось, была помешана на том, чтобы правдами и неправдами свергнуть русского канцлера. Фридрих II с негодованием заявлял, что даже если Елизавета откроет заговор Бестужева против нее, то и тогда будет его защищать.

Все это так, но канцлер столь часто раздражал Елизавету, настолько часто смел быть скучным, назидательным, неизящным, что уж если появилась возможность проявить свою волю в таком женском деле, как выбор невесты, то она с удовольствием этим воспользовалась. Кандидатура Марианны была не единственной. Противники Бестужева - лейбмедик Лесток и воспитатель великого князя швед Брюммер - имели свои планы относительно выбора невесты великого князя Петра Федоровича.

Надо ли объяснять, что брак наследника - вещь наиважнейшая, в каком-то смысле он надолго определит политику не только в России, но и повлияет на дела в Европе. Креатура Лестока - Брюммера - четырнадцатилетняя девица из маленького городка Цербст под Берлином. Софья-Августа-Фредерика - дочь прусского герцога Христиана Ангальт-Цербстского и жены его Иоганны, особы шустрой, пронырливой, словом, интригантки международного масштаба. Почему удалось Лестоку и Брюммеру уговорить государыню на этой девочке остановить свой выбор?