Юрий Пернатьев - Великие загадки истории Страница 3

Однако вернемся к самому саркофагу. Внутри огромной (5 м в длину, более 3 м в высоту и около 3 м в ширину) усыпальницы находился второй ящик, а в нем третий, покрытый трехмилли­метровым листовым золотом. Картер писал: «Сдерживая волне­ние, я приступил к вскрытию третьего ящика. Никогда не забуду этот напряженнейший момент нашей работы. Я снял драгоцен­ную печать, отодвинул засов, открыл дверцы, и... перед нами оказался четвертый ящик. Он был еще роскошнее, чем три пре­дыдущих. В страшном волнении я отодвинул засов. Медленно раскрылись дверцы. Перед нами, заполняя собой чуть ли не весь ящик, стоял огромный совершенно целый саркофаг из желтого кристаллического песчаника. Казалось, чьи-то милосердные руки только что опустили его крышку. Незабываемое зрелище. Золотое сияние еще более усиливало впечатление. По четырем углам саркофага распростерли крылья богини, словно защищая и охраняя того, кто спал здесь вечным сном».

Наконец, в начале февраля, после того как последний ящик был вынесен на поверхность, исследователи увидели саркофаг во всем его великолепии. Он был высечен из цельной кварцито­вой глыбы длиной около трех метров, полутора метра шириной и полутора метра высотой. В день, когда лебедка со скрипом на­чала поднимать полуторатонную глыбу, в гробнице снова собра­лось множество людей. В первый момент всех охватило разоча­рование: ничего, кроме просмоленных бинтов. Но когда они были размотаны, все увидели мертвого фараона. Впрочем, не самого Тутанхамона, а его скульптурный портрет из золота. Благород­ный металл ослепительно сверкал: маска выглядела так, будто ее только что отлили. В скрещенных руках фараон держал знаки царского достоинства — жезл и инкрустированное синим фаянсом опахало. Глаза сияли обсидианом. Брови и веки были сдела­ны из стекла цвета лазурита. Эта изумительная маска казалась живой. Чудилось, что вот-вот прищурятся глаза, шевельнется бровь, дрогнут губы и с них слетят слова высочайшего повеле­ния...

Неизгладимое впечатление на Картера и его друзей произвел трогательный скромный венок — последнее «прощай» любимому мужу от супруги. Вся царская роскошь, великолепие похоронного убранства, блеск золота меркли перед увядшим букетом, не поте­рявшим своих чистых красок спустя три с половиной тысячи лет. Цветы лучше, чем что-либо другое, напоминали о быстротечнос­ти времени.

Позже, в ноябре 1925 г., профессор химии А. Лукас написал обширную монографию «Химия в гробнице» о металлах, жирах и тканях, а другой ученый, П. Ньюберри, исследовал найденные в гробнице венки, гирлянды и плоды, установив, какие цветы рос­ли тысячи лет назад на берегах Нила. Более того, ему даже удалось по цветам и ягодам определить, в какое время был похоронен Тутанхамон. Зная, когда цветет василек, когда созревает мандра­гора — «яблоко любви» из Соломоновой «Песни песней» — и чер­ноягодный паслен, он пришел к выводу, что фараон был похоронен не ранее середины марта и не позднее конца апреля.

Трудно себе представить, какое невероятное количество ук­рашений было найдено на мумии. Под каждым слоем бинтов обнаруживали все новые и новые драгоценности. Всего Картер насчитал 101 группу различных украшений. Этот юноша был буквально усыпан с ног до головы золотом и драгоценными кам­нями. Но если ничем не примечательный восемнадцатилетний фараон, не совершивший ничего значительного, был похоронен с такой роскошью, то как же должны были хоронить Рамзеса Великого и Сети?! Каким же колоссальным богатством суждено было на протяжении веков попасть в руки грабителей!

Что касается самой мумии, то, к огромному разочарованию ученых, она — единственная из тех, до которой не добрались мошенники, оказалась в ужасном состоянии. В свое время жрецы то ли в спешке, то ли по нерасторопности с бессмыслен­ной щедростью умастили ее благовониями и смолами, в резуль­тате чего вся масса склеилась и затвердела. Спустя века эта щед­рость обернулась против самой же мумии.

Однако не только мумия стала жертвой древней египетской мистерии. Произошло нечто такое, во что никто никогда не ве­рил, считая грозные предупреждения умерших правителей вы­мыслом, фантазией или наивным запугиванием. Гром грянул посреди восторженных похвал, восхищений и триумфа.

Воздух, пахнущий смертью

Пожалуй, не было ни одной крупной европейской газеты или журнала, которые бы не уделили внимания замечательному от­крытию в Долине царей. Читатели с жадностью набрасывались на любой материал, рассказывающий о сокровищах, найденных в гробнице Тутанхамона.

Однако вскоре восторженные статьи сменились тревожными сообщениями, в которых впервые появилась мистически-зага­дочная фраза «проклятие фараона»... Эти сообщения будоражи­ли умы и леденили кровь суеверных обывателей.

А все началось с двух надписей, обнаруженных Говардом Кар­тером во время раскопок. Первая представляла собой непримет­ную глиняную табличку с краткой иероглифической записью: «Смерть быстрыми шагами настигает того, кто нарушает покой фараона». Эту табличку Картер скрыл, чтобы не напугать рабочих.

Второй текст был обнаружен на амулете, извлеченном из-под бинтов мумии. Он гласил: «Я тот, кто зовом пустыни обращает в бегство осквернителей могил. Я тот, кто стоит на страже гроб­ницы Тутанхамона».

Далее последовали события почти невероятные. Проведя вмес­те с Картером несколько дней в Луксоре, лорд Карнарвон, спо­движник археолога и меценат экспедиции, неожиданно возвра­тился в Каир. Стремительный отъезд походил на панику: лорда заметно тяготило соседство с гробницей. Похоже, не случайно Картер писал: «Никому не хотелось ломать печати. Едва отвори­лись двери, мы почувствовали себя непрошеными гостями».

Вначале лорд Карнарвон ощутил легкое недомогание, затем подскочила температура, жар сопровождался сильным ознобом. За считанные минуты до кончины у Карнарвона начался бред. Он то и дело называл имя Тутанхамона.

В последнее мгновение жизни умирающий лорд сказал, обра­щаясь к жене: «Ну вот, все наконец завершилось. Я услышал зов, он влечет меня». Это была его последняя фраза.

Заядлый путешественник, спортсмен, физически крепкий че­ловек, 57-летний лорд Карнарвон умер спустя несколько дней после открытия гробницы. Диагноз врачей звучал совершенно неправдоподобно: «от укуса москита».

Лорд Карнарвон стал первой жертвой фараона, но далеко не последней.

Через несколько месяцев один за другим скончались еще двое участников вскрытия могилы Тутанхамона - Артур Мейс и Джордж Джей-Голд.

Археолога Мейса Картер попросил вскрыть гробницу. Именно Мейс сдвинул последний камень, заслонявший вход в главную камеру. Вскоре после смерти Карнарвона он стал жаловаться на необычайную усталость. Все чаще наступали тяжелейшие присту­пы слабости и апатии, затем — потеря сознания, которое к нему так и не вернулось. Скончался Мейс в «Континентале», в том самом Каирском отеле, где провел свои последние дни лорд Карнарвон.

Американец Джордж Джей-Голд был старым приятелем Кар­нарвона, мультимиллионером и страстным любителем археоло­гии. Получив известие о смерти друга, Джей-Голд немедленно отправился в Луксор. Взяв в проводники самого Картера, он тща­тельно исследовал последнее пристанище Тутанхамона. Все об­наруженные находки побывали в его руках, причем нежданный гость умудрился проделать эту работу всего за один день. К ночи, уже в отеле, его свалил внезапный озноб. Он потерял сознание и к вечеру следующего дня скончался.

Смерть следовала за смертью. Английский промышленник Джоэл Вулф никогда не испытывал влечения к археологии. Но и его неудержимо повлекло за собой открытие века. Нанеся визит Картеру, Вулф просто вымолил у него разрешение осмот­реть склеп. Пробыл он там долго. Вернулся домой. И... скоро-постижно скончался, не успев ни с кем поделиться своими впечатлениями о поездке. Симптомы оказались уже знакомы­ми — жар, приступы озноба, беспамятство и полная неизвест­ность.

Рентгенолог Арчибальд Дуглас Рид. Ему доверили разрезать бинты, стягивающие мумию фараона, он же делал и рентгено­скопию. Проделанная им работа заслужила самой высокой оцен­ки специалистов. Но, едва ступив на родную землю, Дуглас Рид не смог подавить накативший приступ рвоты. Мгновенная сла­бость, головокружение, смерть.

В считанные годы умерло двадцать два человека. Некоторые из них побывали в склепе Тутанхамона, другим довелось иссле­довать его мумию.

«Страх объял Англию», — писала одна газета после того, как скончался Дуглас Рид. Началась паника. Неделя шла за неделей, а на страницах прессы появлялись имена новых жертв. Гибель настигала известных в те годы археологов и врачей, историков и лингвистов, таких как Фокарт, Ла Флер, Уинлок, Эстори, Каллендер. Каждый умирал в одиночку, но смерть была одинаковой для всех — непостижимой и скоротечной.