Николай Устрялов - Понятие государства Страница 3

Одна человеческая группа побеждает другую в борьбе за существование: дарвинизм применим не только к миру природы, но и к обществу людей. Победители господствуют над побежденными. Зачем? -- Дабы извлечь для себя выгоду их экономической эксплуатацией. Отсюда -- классовая дифференциация: властвующие и подвластные, угнетатели и угнетенные. Современная социология уделяет большое внимание исторической роли экономического фактора. Как известно, марксистская социологическая школа доказывает, что именно экономика лежит в основе общественного авторитета, правовой нормы, государственной власти: "всякая политическая сила, -- писал Энгельс, -основывается первоначально на экономической общественной функции" ("Анти-Дюринг"). Современный марксизм воздвигает целую систему своего учения о государстве, связанную с этой исходной историко-материалистической предпосылкой. Было бы ошибочно отрицать незаурядную ценность целого ряда конкретных марксистских исследований в области социологии государственного бытия. Исторический материализм есть по преимуществу метод, и критическое использование его дает хорошие результаты при анализе общественных явлений. Недооценка роли экономического фактора в истории и жизни государства, равно, как и в развитии властных отношений вообще, -ныне, можно сказать, прямо непростительна. Во всяком случае не менее непростительна, нежели недооценка фактора биологического. И приходится констатировать, что с течением времени значение экономических моментов в жизни государства имеет заметную тенденцию возрастать.

Более спорно марксистское определение государства, как "машины систематического насилия одного класса над другим". Уже Коммунистический Манифест 1848 года провозгласил, что "политическая власть в собственном смысле слова есть организованная власть одного класса в целях угнетения другого класса". В этом определении критика неоднократно вскрывала наличность некой своеобразной упростительной схематизации. Функцией угнетения, состоянием социального паразитизма не определяется и во всяком случае не исчерпывается роль правящего государственного слоя. Вместе с тем, в государстве проявляется не только классовая борьба, но и классовое сотрудничество, межклассовый мир. Сам Энгельс признавал, что "государство возникло из потребности сдерживать классовые противоречия". Взращенному на почве социальной борьбы, государству в его развитии временами удается эту борьбу, если не преодолеть вовсе, то трансформировать, значительно обезвредить, изменить ее формы, тем самым преображая и самое ее существо. Социальная солидарность есть такой же закон природы человеческой, как и социальная борьба. Трудно оспаривать тезисы марксизма о классовой структуре современного общества. Социология государства не вправе игнорировать различные классовые и групповые интересы, домогательства, стремления, отражающиеся на политике государственной власти. Эти интересы, домогательства, стремления нередко противоборствуют, противостоят друг другу. Бывает, что государственная власть силою вещей действительно превращается в боевую организацию классового господства. Но едва ли правомерны здесь безусловные обобщения. Не менее часто в собственных же своих классово-эгоистических целях носители их изыскивают мирные компромиссы, взаимными уступками добиваются относительного исторического равновесия, создают условия возможности развития, чуждого болезненных потрясений. Пусть государственная власть в своем личном составе окрашена в классовые цвета, -- сама логика общежития заставляет ее заботиться и об "общем интересе". Этот "общий интерес" или междуклассовое равновесие подчас влияет, давит и на личный состав власти, становящийся в таких случаях "смешанным". Дальнозоркий классовый эгоизм, -- неизбежно альтруистичен: извечная диалектика эгоизма и альтруизма! Характерно для государства, что, заинтересованное миром и порядком, оно стремится сглаживать, смягчать классовые противоречия и представить собою их приблизительную равнодействующую. Вспомним хотя бы историю Англии: рядом с бурными революционными вспышками, -- сколько мастерских социально-политических компромиссов! И какое сознание национального единства, общности национальных интересов! Государство, -- усложненная система политических рычагов и предохранительных клапанов, имеющая целью предотвращать классовые конфликты, или, по крайней мере, смягчать их болезненность. Правда, подчас говорят, что "классовая борьба может иногда проявляться и в формах межклассового мира, союза, сотрудничества". Но тогда, очевидно, вся специальная острота соответствующей теории уже исчезает в псевдо-диалектическом тумане.

Не исключена возможность, что логика экономического развития приведет в будущем к полному упразднению классовой борьбы и самих классов в современном смысле понятия. Марксизм утверждает, что тогда перестанет существовать и государство, уступающее место организованному обществу. С[о] своей точки зрения он прав: исчерпывающий признак государства он видит в классовом насилии, в эксплуатации. Но если считать недостаточным это ограничительное определение, необходимо меняется и взгляд на будущность государства: оно сохраняется даже и при исчезновении классовой борьбы. В известной степени контроверза становится терминологической: можно ли называть государством организованное общество проблематического будущего?...

Итак, государство есть явление многосложное, при чем фокусом его, основоположным его началом представляется -- власть. Что касается права, то оно входит в него одним из важнейших составных элементов. Государство может быть более или менее правовым, смотря по тому, насколько государственная власть проникается в своей деятельности началами права. Следует признать, что по мере исторического развития государств в пределах данной цивилизации, они имели тенденцию "юридизироваться". Правовые моменты проявлялись в них все ярче и выпуклее. Власть получает точную, специально формулируемую и неуклонно осуществляемую организацию. Заранее намечаются как формы ее осуществления, так и круг ее полномочий. Государство живет на основании постоянных правил, законов, издаваемых и отменяемых в установленном порядке. Все государственные установления подчиняются законам, и даже верховная власть идеально связывается ими: она вправе их отменить или видоизменить, но не должна их нарушать. Властители становятся слугами собственной власти. Властвование приобретает все более и более правовой характер, подчиняется режиму законности. Если на заре государственной жизни торжествовало убеждение, что правитель независим от законов (princeps legibus solutus est), то с течением времени это убеждение должно было уступить место, другому, противоположному: правитель, правительство, -высший страж, первый служитель права.

Нормальное правосознание особенно чутко относится к правонарушениям, исходящим от власти, призванной творить и блюсти право. "Никакая несправедливость, -- писал Иеринг, -- какую приходится терпеть человеку, как бы тяжела она ни была, не может сравниться с тою, какую совершает власть, когда она сама нарушает право. Убийство правосудия (Justizmord) является подлинно смертным грехом против права. Хранитель и страж закона превращается в его убийцу: это врач, отравляющий больного, опекун, удушающий опекаемого" ("Борьба за право").

Государство состоит из людей и существует для людей. Как бы ни была построена власть, ее задача, -- служить благу целого, на пользу и процветание населения. Современное правосознание требует от государства признания за населением, за каждым человеком, живущим в государстве, известных прав. Народ должен быть не только предметом властвования, но и субъектом права. Будучи обязан подчиняться велениям власти, он в то же время является целью этих велений. Не господство и подчинение, как таковые, а совместное действие в определенном направлении -- такова идея современного государства. Властвующие имеют власть не ради своих выгод, а ради блага государства. Власть есть не личное преимущество, а общественное служение, иногда тяжелая повинность. Злоупотребление властью извращает поэтому самый ее смысл, исходя из чего французская революционная "Декларация прав" (1793 г.) даже содержала в себе следующее постановление: "Если правительство насильственно нарушает права народа, восстание становится священнейшим из прав и необходимейшей из обязанностей". Любопытно отметить, что аналогичную мысль мы находим еще в средние века у знаменитого отца церкви Фомы Аквинского, -- "Тираническое правительство несправедливо, -- говорит он, -ибо оно стремится не к общему благу, а к частному благу того, кто правит... и поэтому восстание, поднимаемое против такого правительства, не имеет мятежного характера"...

Современное государство цивилизованного человечества может быть названо правовым государством в условном, техническом смысле термина. Анализируя его облик, проф. Н. Н. Алексеев насчитывает следующие четыре основные задачи правового властвования: "1) обезличить властвование, превратив его из состояния неопределенной личной зависимости в некоторый общий шаблон отношений, в господстве формальной законности, 2) связать властвующих правовыми обязанностями и тем самым поднять властвование на степень социального служения, 3) объект властвования поднять с уровня простой материи на степень субъекта права и 4) точно определить содержание властных отношений, компетенцию властвующих и права подвластных" ("Введение в изучение права", стр. 145).