Евгений Кукаркин - Завещание Имама Страница 3

- Возьмите его, - командует старший, - и в машину.

Чувство опасности сразу пришло ко мне. Как там показывал приемы староста в моей тюрьме. Резко вскидываю руки назад. Кажется достал, один парень держится за нос, другой свалился на камни. Я отскакиваю и ребром ладони бью по шее того, из носа которого капает кровь. Теперь оба парня лежат на камнях, один еще пытаются подняться, старший немного растерян. Он два раза махнул в мою сторону кулаками. Я уклонился и стал наступать, обманываю его левой рукой и хорошим приемом заезжаю ему в скулу, правой. Парня подбрасывает. Стекла дверей разлетаются вдребезги, он просто улетел в зал ожиданий. Вокруг закричали любопытные пассажиры.

- Парень, - симпатичная девчонка дергает меня за рукав, - беги, мильтоны идут.

Я оглядываюсь. Два милиционера спешили, с площади перед вокзалом, к нам. В мои планы встреча со служителями правопорядка не входила. Девчонка тянет за руку.

- Беги за мной.

Она первая влетает в разбитые двери вокзала и мы, проскочив мимо стонущего на полу южанина, петляем по коридорам с людьми. Опять дверь и мы на перроне. Рядом стоит пассажирский состав. Девушка добегает до девятого вагона.. В дверях стоит с флажками заспанная проводница.

- Варя, - орет моя спутница, - Варя.

- Галька, ты чего?

- Возьми парня.

- Да ты что? Меня начальник поезда вздрючит.

- А его сейчас сцапают мильтоны. Он там черным рожу набил.

- Вечно ты Галка вляпаешься в историю. Полезай быстрей, - командует она мне.

Я залезаю в вагон. Девчонка, которую назвали Галей, быстро смоталась. Через пять минут мимо вагонов бегут два милиционера с чуть прихрамывающим парнем, одним из тех, которые пытались меня остановить перед входом вокзала.

- Ты здесь мужчину не видела, - кричит проводнице милиционер. - Он без вещей, в сером пиджаке, такой... с белыми волосами.

- Не видела.

Группа бежит дальше. Вагон дергается и медленно набирает ход. Когда состав разогнался, проводница закрывает дверь.

- Ну пошли, бедолага, посидишь у меня в купе.

В купе она закуривает.

- А куда мы едем? - спрашиваю я.

- В Алма-Ату.

- Вот черт, мне ведь надо в другую сторону.

- Куда?

- В Москву.

- Это просто. Завтра мы приедем в Алма-Ату, там пересядешь на поезд до Москвы и поедешь обратно, - она затягивается. - А за что ты избил черномазых?

- Приставать стали...

- Правильно сделал, что набил им рожу. Нашему брату от них здорово достается. Терпеть не могу эту сволочь. У тебя деньги есть?

- Есть, но мало.

- Ты зэк? Только что освободили?

- Вроде так.

- За что сидел?

- Не знаю.

- Все вы так говорите, а сколько отсидел?

- Больше года.

Она кивает головой.

- Небольшой срок. Видно не очень то набедокурил...

- Я бы сидел больше, но нашу тюрьму закрыли, всех заключенных отправили по домам.

- Постой, постой, чушь какая то. Ты не врешь?

- Нет. Мы политические. Нас всех выпустил и отправил по домам.

- Бедненькие.

При слове "политические", она поверила.

- Ты сиди здесь как мышка. Я сейчас пойду проверю пассажиров, а потом мы с тобой попьем чаю,

Наступает вечер. Мимо окон проносятся скучные поселки и заросшие или голые степи. Галя раздает спальные принадлежности, я ей помогаю, вытаскиваю комплекты простыней, наволочек и полотенец из мешков. Уже после того, как все в вагоне успокоились, Галя легла подремать. Я сижу напротив и читаю газеты, которые достались от какого то пассажира, сошедшего минут пятнадцать назад. В дверь постучались. Я открываю и тут же ствол пистолета уперся мне в живот. Два человека, с характерными чертами южан, вталкивают меня внутрь. Галя просыпается и отрывает голову от подушки.

- Граждане, вы чего?

- Заткнись, - произнес первый с заметным акцентом.

Толчком ствола в живот, он отталкивает меня на лежанку.

- Сидеть.

Галя с испугом приподнимается и садиться ближе к окну.

- Какая сейчас ближайшая остановка? - спрашивает ее тот, что с пистолетом.

- Не... не... помню... Там расписание... на двери...

- Сабир, посмотри.

Второй спутник открывает дверь и заглядывает за дверь. Между тем, дырочка пистолета смотрит мне в живот. Сабир возвращается и захлопывает дверь.

- Через двадцать минут, Аягуз.

- Отлично. Куда собрались, гражданин Джафаров? - это уже обращение ко мне.

- Я не Джафаров.

- Не надо только пачкать нам мозги. Нам точно сообщили, что вас сегодня выпустят из лечебницы, мы вынуждены десятки ребят пустить по вашим следам. Хорошо догадались проверить и этот поезд...

- Я вам повторяю, я не Джафаров.

- Потом разберемся. Протяните вашу руку. Не эту, левую.

Блеснули наручники и щелкнула стальная клешня на запястье, другую клешню захлопнули на кронштейне столика. Пистолет уперся в висок.

- Сабир, обыщи.

Второй склоняется и ловко обшаривает карманы. Он вытаскивает справку и деньги.

- Больше ничего нет.

Старший удовлетворенно вздохнул и спрятал пистолет под ремень.

- Что там в бумажке. Дай.

Сабир передает ему бумажку.

- Непомнящий Иван Иванович... Ишь как законспирировался.

- Вы кто, милиция?

Они засмеялись.

- Джафаров, мы такая же милиция, как и ты Непомнящий. Неужели ты растерял свое чутье. Раньше бегал от нас, как баран, поймать не могли... На, утрись своей бумажкой и спрячь свои ненужные деньги, а то еще обвинишь нас перед муфтием, что мы тебя ограбили.

Я свободной рукой все рассовываю по карманам.

- Нам скоро выходить, - замечает Сабир.

- Выйдем. - подтверждает старший.

Они присели и слышно, как стучат колеса на стыках.

Мои охранники поднялись.

- Пора.

Этот тип говорит, что я раньше бегал от них. Значит надо бежать и сейчас. Кем же я все таки был?

- Сабир, дай ключ, - старший протягивает руку.

Он берет маленький ключик и сгибается, чтобы открыть наручник, замкнутый на кронштейне столика. Только слышу щелчок и чувствую свободу руки, как тут ребром ладони другой руки ударяю по шее. Хорошо меня потренировал староста, слышен хруст позвонков и тело падает на мои колени. Поднимаю голову и вижу, как Сабир тянет руку за пазуху, я хватаю расслабленное тело, подтаскиваю его на уровне плеч. Грохочет два выстрела и тело в моих руках дергается, как будь то приложили тысячу вольт. Я набрасываю труп на Сабира, они оба падают на лежанку, к вжавшейся в стенку Гале, и пока живой борется с мертвым, делаю рывок к двери и выскакиваю наружу. Теперь в тамбур и там открываю наружную дверь. Поезд замедляет ход. На меня наплывает город, вернее грязный, неряшливый, одноэтажный пригород. Прыгаю в какое то подобие канавы.

Я здорово ударился о столб. Перед глазами запрыгали разноцветные огни. И вдруг картина стала мелко трястись и проясняться...

.......................................................................

- Саша, ты слышишь меня, Саша, - симпатичная черноволосая девушка склонилась надо мной и пыталась травинкой пощекотать нос.

- Ага, попалась, - я схватил ее и притянул к себе.

- Сашка, пусти.

- Ну уж нет.

Я поцеловал ее. Потом перехватил голову и прижал к губам. Она сначала дернулась, чтобы вырваться, потом затихла. Мы не можем оторваться друг от друга. Наконец я освобождаю хватку. Девушка сразу поднимает голову.

- Ну и напугал же ты меня.

- Чего это вдруг?

- Ты же сейчас грохнулся головой с яблони.

- Правда?

Я поднимаю глаза и вижу над собой раскидистые ветки с огромными яблоками.

- А зачем я туда полез?

- Ты что, шутишь? Ты же хотел достать мне яблоко.

- Сейчас достану.

- Неужели тебе хочется встать?

- Нет. Я согласен так лежать все время. До чего приятно чувствовать твое горячее тело.

- Дурак... Все испортил... Неужели нельзя без этого...

- Без этого, нельзя...

И тут я прочел на арабском языке один отрывок из поэмы.

Нет, скажем: эти губы - леденец,

А родинка у рта - индус-купец:

И в леденец, чтоб сделать лучше вкус,

Индийский сахар подмешал индус.

И о ресницах нам сказать пора:

Что ни ресничка - острее пера,

Подписывающего приговор

Всем, кто хоть раз на пери бросил взор...

Она смотрит на меня своими огромными глазами.

- А можно еще?

- Хочешь по-персидски?

- Нет, я плохо понимаю.

Опять читаю ей отрывок...

Нет роз, подобных розам нежных щек;

На подбородке - золотой пушок

Так тонок был, так нежен был, что с ним

Лишь полумесяц узенький сравним...

Девушка заворожена.

- Сашка, откуда ты все знаешь?

- Я же учусь.

- Учишься... Завтра уходишь в армию.

- Я же не по своей воле. Пришла в институт разнарядка, всех парней знающих арабский язык призвать в армию. Вот меня и забрили.

- Неужели на войну? Я слышала в Афганистан наши ввели войска, там теперь такое... Муса вернулся без руки, такие страсти рассказывал.

- Не знаю, куда пошлют. А ты меня будешь ждать?

- Дурачок. Конечно буду.

Она руками обхватывает голову и целует меня. Я проваливаюсь в ее огромные глаза. Вдруг тело девушки на мне вздрогнуло. Она оторвала голову и засмеялась.