Дэвид Ирвинг - Конвой PQ-17. Смертельная битва в Северной Атлантике Страница 3

По странному совпадению двумя днями позже авиация Королевского Военно-морского флота осуществила налет на Лофотенские острова у северо-западного побережья Норвегии. Хотя эта операция никак не была связана с планами высадки союзников в Скандинавии, она способствовала усилению озабоченности немцев судьбой своих северных флангов. Глаза германских генералов как по команде воткнулись в очертания северной Норвегии на карте Европы — должно быть, еще и по той причине, что фюрер был искренне убежден в возможности высадки союзников именно в этом районе. Чтобы встретить такого рода опасность во всеоружии, фюрер потребовал от своих генералов и адмиралов немедленных действий по укреплению обороны норвежского побережья и перевода крупнейших надводных кораблей германского флота на северный театр военных действий. Кроме того, он считал, что оборону северного фланга смогут значительно усилить самолеты-торпедоносцы.

«Германский флот должен использовать для обороны Норвегии все свои силы (по некоторым сведениям, фюрер произнес эти слова 29 декабря 1941 года. — Д.И.). В этой связи необходимо перевести на этот театр военных действий наши линкоры. Их с успехом можно использовать также и для нападения на конвои союзников»7.

Главнокомандующий германскими военно-морскими силами гросс-адмирал Эрих Рёдер позволил себе усомниться в способности крупных кораблей активно действовать на северном театре в роли «убийц транспортов». Однако, несмотря на его возражения, в середине января 1942 года новейший германский линкор «Тирпиц» был переведен на базу в Тронхейме. Кое-кто из морских штабистов подумывал об этом еще в ноябре прошлого года; у моряков существовало мнение, что пребывание «Тирпица» в этих водах способно сковать все тяжелые силы флота метрополии8. Линкор прибыл в Тронхейм 16 января 1942 года. Эта плавучая крепость, которой командовал капитан Толп, превосходила все находившиеся тогда в строю корабли аналогичного класса. Один из офицеров Британской морской разведки по этому поводу писал: «Считаю, что „Бисмарк“ и однотипный с ним „Тирпиц“ являются лучшими линейными кораблями в мире»9. И в самом деле, имевший водоизмещение более 42000 тонн и вооруженный восемью 15-дюймовыми орудиями «Тирпиц» по праву считался опаснейшим противником любого корабля, который только могли выставить против него союзники. Уже самый факт его перевода в Норвежское море имел важное стратегическое значение. Мистер Черчилль полагал, что уничтожение одного этого линкора способно изменить к лучшему положение флотов союзников на всех морских театрах, в том числе и на Тихом океане10.

Через несколько недель после перевода «Тирпица» на север в том же направлении отплыли и другие крупные корабли Германских ВМФ. К тому времени Гитлер осознал, что уничтожить союзное судоходство в Атлантическом океане посредством базировавшейся на Бресте ударной группы не удастся. Брест являлся единственной находившейся в руках у немцев базой на побережье Атлантики, где стояли на якоре такие корабли, как линкоры «Шарнхорст» и «Гнейзенау», имевшие водоизмещение 31000 тонн и именовавшиеся иногда «линейными крейсерами», а также тяжелый крейсер «Принц Ойген» с водоизмещением 14000 тонн. По той причине, что Брест находился в радиусе действия самолетов Британского бомбардировочного командования, существовала реальная опасность, что рано или поздно эти корабли будут повреждены британскими бомбами и в дальнейшем принимать участие в боевых действиях не смогут. По приказу Гитлера в начале второй недели февраля 1942 года ударное соединение вышло из Бреста и двинулось на восток через Английский пролив. При отходе оба линкора были повреждены минами; уже потом, оказавшись в Киле, линкор «Гнейзенау» получил еще ряд повреждений во время налета английских бомбардировщиков на доки. Таким образом, 20 февраля на север ушли только «Принц Ойген» и тяжелый крейсер «Адмирал Шеер» (этот корабль имел водоизмещение 11000 тонн и иногда именовался «карманным линкором»). Во время этого перехода германские суда продолжали преследовать неудачи. Так, неподалеку от побережья Норвегии крейсер «Принц Ойген» был торпедирован британской подводной лодкой, получил повреждение кормовой части и руля, в результате чего был вынужден вернуться в Германию и встать на ремонт. Хотя в то время чаяниям немцев иметь в Норвежском море ударную группу из трех крупных кораблей — «Тирпица», «Адмирала Шеера» и «Принца Ойгена» — не суждено было осуществиться, силы, находившиеся в их распоряжении в Норвегии, были, тем не менее, весьма значительными.

Между тем командующему флотом метрополии адмиралу Товею предстояло решить две важнейшие проблемы: как помешать возможному прорыву германских кораблей с севера на просторы Атлантики и при этом охранять двигавшиеся в Россию в обход Норвегии союзные конвои. По этому поводу он заявил, что даже самая удачная диспозиция флота метрополии не в состоянии адекватно разрешить две эти задачи одновременно11. Относительно торговых караванов Товей заметил, что если базирующиеся на Тронхейме тяжелые корабли германского флота атакуют суда конвоя к западу от острова Медвежий, а подводные лодки и бомбардировщики нанесут по ним торпедно-бомбовый удар на восточном отрезке пути, то судьба конвоя может сложиться трагически. Приняв все это к сведению, британские морские штабы принялись разрабатывать планы прикрытия весенних арктических конвоев.

В это же самое время Германский морской штаб пришел к выводу, что одного только присутствия тяжелых кораблей в Норвегии для того, чтобы сковать на севере основные силы флота метрополии, недостаточно, и решил в случае проводки на восток нового союзного конвоя бросить против него свой самый могучий корабль — «Тирпиц». Этот план следует иметь в виду, чтобы лучше понимать последующие действия германских военно-морских сил, особенно когда они начали операции против PQ-17.

3

Очередной британский конвой PQ-12 отплыл в Россию в первой неделе марта — примерно в то же время, когда конвой QP-8 отправлялся из Мурманска в обратный путь на запад. Линейный корабль «Тирпиц» под вымпелом вице-адмирала Цилиакса (флаг-офицера группы линкоров) вышел в море в сопровождении трех эсминцев из 5-й миноносной флотилии, чтобы атаковать конвой12. Согласно полученному приказу, они должны были, «избегая сражения с превосходящими силами», принимать бой с равным или слабейшим противником — но только в том случае, если это не помешает выполнению главной задачи: уничтожению кораблей конвоя. Ради сохранения фактора внезапности топить одиночные транспорты запрещалось.

Адмиралу Цилиаксу приказ в той его части, где говорилось о необходимости вступить в бой с равным по силе противником, не нравился. Дуэль с линейным кораблем типа «Кинг Георг V» грозила его кораблю серьезными повреждениями, а это в планы Цилиакса никак не входило, пусть даже ему и представилась бы возможность повредить или потопить один из многочисленных союзных линкоров. Позже Главный морской штаб в Берлине поддержал его точку зрения.

Даже очень хорошие планы дают сбои. Шедшие на всех парах эсминцы обнаружили одиночное российское судно, догонявшее двигавшийся на запад конвой, и, вопреки полученному приказу, открыли огонь. Прежде чем попавший в беду русский корабль затонул, его радист успел послать в эфир сообщение о нападении и дал свои координаты. Через короткое время служба радиоперехвата «Тирпица» перехватила сигнал радиостанции в Клиторпе, подтверждавший получение поданного русскими сигнала бедствия.

После трехдневного плавания, когда «Тирпицу» так и не удалось встретить корабли двигавшегося на восток конвоя PQ-12, которые по приказу из Лондона изменили курс, германским кораблям было велено возвращаться на базу. Погода ухудшилась, но на рассвете 9 марта небо неожиданно стало расчищаться, и в восемь часов наблюдатели с «Тирпица» неожиданно увидели сквозь разрывы в облаках несколько самолетов, которые определенно следовали за линкором. Серьезность положения стала очевидной, так как над «Тирпицем» кружили морские торпедоносцы типа «Альбакор», а это означало, что где-то в море находится авианосец союзников. Адмирал Цилиакс немедленно отослал радиограмму на аэродром в Бодё, требуя присылки истребителей прикрытия. Однако радиостанция на аэродроме не работала, и воздушное прикрытие так и не было послано. Немецкие морские офицеры осознали, что «Тирпиц» находится в таком же примерно опасном положении, в каком оказался «Бисмарк» в мае 1941 года. Несколько месяцев спустя в точно таком же положении оказались британские линкоры «Принс оф Уэльс» и «Рипалс». Помимо всего прочего, из трех сопровождавших «Тирпиц» эсминцев два отправились на дозаправку, а единственный оставшийся в строю находился в плачевном состоянии, так как сильно обледенел и пострадал от шторма. Итак, «Тирпиц», не имевший воздушного прикрытия, остался практически один на один с торпедоносцами, поднявшимися со взлетной палубы авианосца союзников, шедшего на небольшом, сравнительно, удалении от германского корабля. Но почему в таком случае радиостанции «Тирпица» не удалось засечь радиообмен между тяжелыми неприятельскими кораблями? — задавался вопросом Цилиакс. Ведь ясно как день, что союзный авианосец не мог оказаться в Норвежском море без соответствующего прикрытия. Но если союзная эскадра и впрямь находится рядом, то это означает, что «Тирпиц» попался!