Неизвестен Автор - Хожение за три моря Афанасия Никитина Страница 3

К Первоти же ездят о великом заговение, къ своему буту. Их туто Иерусалим, а бесерменскыи Мякъка, а по-русьскы Иерусалим, а по-индейскыи Порват. А съезжаются все наги, только на гузне плат; а жонки все наги, толко на гузне фота, а иные ф фотах, да на шеях жемчюгу много, да яхонтов, да на руках обручи да перстьни златы. Олло оакь! А внутрь к бутхану ездят на волех, да у вола рога окованы медию, да на шеи у него триста колоколцов, да копыта подкованы медию. А те волы аччеи зовут.

Индеяне же вола зовут отцем, а корову материю. А калом их пекут хлебы и еству варят собе, а попелом тем мажутся по лицу, и по челу, и по всему телу знамя. В неделю же да в понеделник едят однова днем. В Ындея же какъпа чектуръ а учюсьдерь: секишь илирсень ики жител; акичаны ила атарсын алты жетел берь; булара достур. А куль коравашь учюзь чяр фуна хуб, бем фуна хубе сиа; капъкара амьчюкь кичи хошь.

От Первати же приехал есми в Бедерь, за пятнадцать ден до бесерменьскаго улубагря. А Великаго дни и въскресения Христова не ведаю, а по приметам гадаю Велик день бывает християньскы первие бесерменьскаго баграма за девять дни или за десять дни. А со мною нет ничего, никоея книги; а книги есмя взяли с собою с Руси, ино коли мя пограбили, инии их взяли, а яз забыл веры кристьяньские всее. Праздники крестьянскые, ни Велика дни, ни Рожества Христова не ведаю, ни среды, ни пятница не знаю; а промежу есми вер таньгрыдан истремень Ол сакласын: "Олло худо, Олло акь, Олло ты, Олло акъбер, Олло рагым, Олло керим, Олло рагым елъло, Олло карим елло, таньгресень, худосеньсень. Бог един, тъй царь славы, творець небу и земли".

А иду я на Русь, кетъмышьтыр имень, уручь тутътым. Месяць март прошел, и яз заговел з бесермены в неделю, да говел есми месяць, мяса есми не ел и ничего скоромнаго, никакие ествы бесерменские, а ел есми по двожды на день хлеб да воду, авратыйля ятмадым. Да молился есми Христу вседрьжителю, кто сотворил небо и землю, а иного есми не призывал никоторого именемъ, Бог Олло, Бог керим. Бог рагим, Бог худо. Бог акьберь, Бог царь славы, Олло варенно, Олло рагим ельно сеньсень Олло ты.<...>

Месяца маиа 1 день Велик день взял есми в Бедере в бесерменском в Гундустане, а бесермена баграм взяли в середу месяца; а заговел есми месяца априля 1 день. О благовернии рустии кристьяне! Иже кто по многим землям много плавает, во многия беды впадают, и веры ся да лишают кристьяньские. Аз же рабище Божий Афонасий, сжалихся по вере кристьянской. Уже проидоша 4 великая говейна и 4 проидоша Великыя дни, аз же грешный не ведаю, что есть Велик день или говейно, ни Рожества Христова не знаю, ни иных праздников не ведаю, ни среды, ни пятницы не ведаю - а книг у меня нету. Коли мя пограбили, ини книги взяли у меня. Аз же от многия беды поидох до Индея, занеже ми на Русь пойти не с чем, не осталось у меня товару ничего. Первый же Велик день взял есми в Каине, а другый Велик день въ Чебокару в Маздраньской земле, третей Велик день в Гурмызе, четвертый Велик день взял есми в Ындее з бесермены в Бедере; ту же много плаках по вере кристьяньской.

Бесерменин же Мелик, тот мя много понуди в веру бесерменьскую стати. Аз же ему рекох: "Господине! Ты намаз каларъсень, мен да намаз киларьмен; ты бешь намаз кыларъсиз, мен да 3 калармен; мень гарип, а сень инчай". Он же ми рече: "Истинну ты не бесерменин кажешися, а кристьяньства не знаешь". Аз же во многыя помышлениа впадох, и рекох в себе: "Горе мне, окаянному, яко от пути истиннаго заблудихся и пути не знаю, уже камо пойду. Господи Боже вседрьжителю, творець небу и земли! Не отврати лица от рабища твоего, яко въ скорби есмь. Господи! Призри на мя и помилуй мя, яко твое есмь создание; не отврати мя, Господи, от пути истиннаго, настави мя. Господи, на путь правый, яко никоея же добродетели в нужи тьй не сътворих тобе. Господи Боже мой, яко дни своя преплых во зле все. Господи мой, Олло перводигерь, Олло ты, карим Олло, рагим Олло, карим Олло, рагим елло; ахамдулимо. Уже проидоша Великыя дни четыре в бесерменской земле, а кристьянства не оставих. Дале Бог ведает, что будет. Господи Боже мой, на тя уповах, спаси мя, Господи Боже мой".

В Ындее же бесерменской, в Великом Бедере, смотрил есми на Великую нощь на Великый день Волосыны да Кола в зорю вошли, а Лось главою стоит на восток.

На багрям на бесерменской выехал султан на теферич, ино с ним 20 возыров великых, да триста слонов наряженых в доспесех булатных да з городки, да и городкы окованы. Да в городкех по 6 человек в доспесех, да и с пушками да и с пищалми, а на великом слоне по 12 человек. Да на всяком по два проборца великых, да к зубом повязаны великые мечи по кентарю, да к рылу привязаны великыа железныа гири. Да человек седит в доспесе промежу ушей, да крюк у него железной великой, да тем его правят. Да коней простых тысяща в снастех златых, да верьблюдов сто с нагарами, да трубников 30,0, да плясцов 300, да ковре 300. Да на салтане кавтан весь сажен яхонты, да на шапке чичяк олмаз великый, да саадак золот сь яхонты, да три сабли на нем золотом окованы, да седло золото, да снасть золота, да все золото. Да пред ним скачет кафар пешь да играет теремцом, да за ним пеших много. Да за ним благой слон идет, а весь в камке наряжен, да обивает люди, да чепь у него желез- на велика во рте, да обивает кони и люди, кто бы на салтана не наступил блиско.

А брат султанов, а тот седит на кровати на золотой, да над ним терем оксамитен, да маковица золота съ яхонты, да несут его 20 человек.

А махтум седит на кровати же на золотой да над ним терем шидян с маковицею золотою, да везут его на 4-х конех в снастех златых. Да около его людей многое множество, да пред ним певцы, да плясцов много; да все з голыми мечи, да с саблями, да с щиты, да с сулицами, да с копии, да с луки с прямыми с великими. Да кони все в доспесех, да саадаки на них. А иные наги все, одно платище на гузне, сором завешен.

В Бедере же месяць стоит три дни полон. В Бедере же сладкаго овощу нет. В Гундустани же силнаго вару нет. Силен вар в Гурмызе да в Кятобагряим, где ся жемчюг родит, да в Жиде, да в Баке, да в Мисюре, да в Оръобьстани, да в Ларе. А в Хоросанской .земле варно, да не таково. А в Чеготани велми варно. В Ширязи, да въ Езди, да в Кашини варно, да ветр бывает. А в Гиляи душно велми да парище лихо, да в Шамахее пар лих; да в Вавилоне варно, да в Хумите, да в Шаме варно, а в Ляпе не так варно.

А в Севастии губе да в Гурзыньской земле добро обидно всем. Да Турская земля обидна велми. Да в Волоской земле обидно и дешево все съестное. Да и Подольская земля обидна всем. А Русь ер тангрыд сакласын; Олло сакла, Худо сакла! Бу даниада муну кибить ерь ектур; нечикь Урус ери бегляри акой тугиль; Урусь ерь абодан болсын; раст кам дарет. Олло, Худо, Бог, Данъиры.

Господи Боже мой! На тя уповах, спаси мя, Господи! Пути не знаю, иже камо пойду из Гундустана: на Гурмыз пойти, а из Гурмыза на Хоросан пути нету, ни на Чеготай пути нету, ни в Бодату пути нет, ни на Катабогряим пути нету, ни на Ездь пути нет, ни на Рабостан пути нет. То везде булгак стал; князей везде выбил. Яишу мырзу убил Узоасанбег, а султан Мусяитя окормыли, а Узуосанбек на Щирязе сел, и земля ся не скрепила, а Едигерь Махмет, а тот к нему не едет, блюдется. А иного пути нет никуды. А на Мякку итти, ино стати в веру бесерменскую. Занеже кристьяне не ходят на Мякку веры деля, что ставять в веру. А жити в Гундустани, ино вся собина исхарчити, занеже у них все дорого: один есми человек, ино по полутретья алтына на харчю идет на день, а вина есми не пивал, ни сыты.<...>

В пятый же Велик день възмыслих ся на Русь. Идох из Бедеря града за месяць до улубагряма бесерменьскаго Мамет дени розсулял. А Велика дни кристьянскаго не ведаю Христова въскресения, а говейно же их говех з бесермены, и разговехся с ними, и Велик день взял в Кельбери от Бедери 10 ковов.

Султан пришол да меликътучар с ратию своею 15 день по улебагряме, а в Келбергу. А война ся им не удала, один город взяли индийской, а людей их много изгибло, и казны много истеряли.

А индийскый же салтан кадам велми силен, и рати у него много. А сидит в горе в Бичинегере, а град же его велми велик. Около его три ровы, да сквозе его река течет. А с одну страну его женьгель злый, а з другую страну пришол дол, и чюдна места велми и угодна на все. На одну же страну приитти некуды, сквозе градо дорога, а града же взяти некуды, пришла гора велика да дебер зла тикень. Под городом же стаяла рать месяць, и люди померли безводни, да голов велми много изгибло з голоду да з безводицы. А на воду смотрит, а взяти некуды.

А град же взял индийской меликъчан хозя, а взял его силою, день и нощь бился з городом 20 дни, рать ни пила, ни ела, под городом стояла с пушками. А рати его изгибло пять тысяч люду добраго. А город взял, ини высекли 20 тысяч поголовья мужскаго и женьскаго, а 20 тысяч полону взял великаго и малаго.

А продавали голову полону по 10 тенек, а иную по 5 тенек,а робята по две тенкы. А казны же не было ничего. А болшаго города не взял.

А от Кельбергу поидох до Кулури. А в Кулури же родится ахикь, и ту его делают, на весь свет оттуду его розвозят. А в Курили же алмазников триста сулях микунет. И ту же бых пять месяць, а оттуду же поидох Калики. Ту же бозар велми велик. А оттуду поидох Конаберга, а от Канаберга поидох к шиху Аладину. А от шиха Аладина поидох ко Аменьдрие, и от Камендрия к Нярясу, и от Кинаряса к Сури, а от Сури поидох к Дабыли - пристанище Индийскаго моря.