100 великих тайн Нового времени - Непомнящий Николай Николаевич Страница 3

Боярыня Морозова. Художник В.И. Суриков. 1887 г.

Вернувшись из сибирской ссылки, мятежный протопоп Аввакум нашел здесь кров и пищу. А после того как его вновь сослали на Мезень, боярыня Морозова и ее родная сестра княгиня Е.Л. Урусова уже открыто выступили в защиту старой веры.

Не помогли увещевания архимандрита Иоакима, уговоры самого царя. Алексей Михайлович приказал отписать на себя половину вотчин боярыни, но и это не сломило ее. А власти довольствовались «малым лицемерием» Морозовой: она иногда, ради приличия, посещала богослужения по новому обряду.

Все резко изменилось после ее тайного пострига. Если боярыня Феодосия, живя в миру, могла кривить душой, то инокиня Феодора не имела права лицемерить. Она стала уклоняться не только от религиозных обязанностей по новому обряду, но и от мирских, связанных с ее положением при дворе.

В январе 1671 г. боярыня Морозова отказалась присутствовать на царской свадьбе, где ей предстояло «в первых стояти и титлу царскую говорити»; она сослалась на болезнь: «ноги ми зело прискорбны, и не могу ни ходити, ни стояти».

Это был прямой вызов, и Алексей Михайлович принял его как личное оскорбление. 16 ноября 1671 г. ее вместе с сестрой арестовали, а через несколько дней повезли на допрос в Чудов монастырь. Именно этот момент изображен на картине В.И. Сурикова: проезд мимо царского дворца.

Ни уговоры, ни соблазны не заставили сестер отказаться от старой веры. Даже мягкий нравом патриарх Питирим озверел и «ревый, яко медведь» закричал: «…яко пса чепию за выю (шею) влачише… отсюду!» Вытаскивали боярыню так, что она сосчитала головой все ступеньки.

Морозову заключили на подворье Псково-Печерского монастыря на Арбате, а Урусову в Алексеевском монастыре на Чертолье. Вскоре схватили и единомышленницу, жену стрелецкого полковника, пытавшуюся бежать на Дон.

В тоске по матушке умер сын Морозовой – Иван, последний отпрыск именитого рода. Руки у царя оказались развязаны: конфисковав все имущество, он «отчины, стада, коней разда болярам… а вещи все – златые и сребряные, и жемчужные – все распродати повеле». Алексей Михайлович разрешил пытать узниц.

Зимним днем 1673 г. на дворе Земского приказа было не протолкнуться. Известие о необычном зрелище разнеслось по всей Москве. Начали с Марии Даниловой – обнажив до пояса и связав сзади руки, ее подвесили на дыбе и сбросили с высоты на землю. Так же поступили и с княгиней Евдокией Урусовой. Морозову с вывернутыми руками полчаса держали на дыбе. После пытки обнаженных женщин бросили на снег, где они и пролежали несколько часов со связанными руками.

Патриарх, разъяренный упорством узниц, приказал сжечь Морозову. Уже поставили сруб на Болоте, осталось лишь получить разрешение у светских властей, но «бояре не потянули». А вскоре узниц перевели в Боровск, под строгий арест. Но стрелецкие сотники, возглавлявшие караул, были подкуплены да и, видимо, сочувствовали несчастным: узниц часто посещали единомышленники, приносили весточки из Пустозерска от Аввакума.

Узнав об этом, власти ужесточили режим. Узниц теперь держали в глубокой земляной тюрьме, запретив давать им пищу и воду. Первой, не выдержав голодной пытки, скончалась Евдокия Урусова. Через полтора месяца умерла Морозова; последней – М. Данилова.

В этот же день до Москвы доскакал гонец с известием о смерти Морозовой. Но когда Алексею Михайловичу доложили об этом, окружающим показалось, что он даже не сразу вспомнил, о ком идет речь.

А раскол на Руси набирал силу..

Лжеиван Шуйским: король русских авантюристов

В истории России было более 30 царевичей-самозванцев, и самый дерзкий из них – Лжеиван Шуйский. Умением производить впечатление на сильных мира сего он превосходил даже Лжедмитрия I. А рискованных приключений в его жизни было еще больше.

…Весть о том, что отец Нектарий выдает любимую внучку – красавицу Авдотью – за Тимоху Анкудинова, разнеслась по Вологде. Выбор архиерея случайным не казался. Высокий, статный юноша, умный, жизнерадостный, Тимоха привлекал сердца и души. Впоследствии под его гипнотическим влиянием оказались шесть правителей Европы.

Тимоха родился в 1617 г. в семье мелкого торговца. Чтению, письму, цифири и церковному пению научился в Пафнутьевском монастыре. На шестнадцатом году жизни его заметил архиерей Нектарий и взял к себе келейником.

В приданое за молодой женой Тимоха получил три деревни с рыбным озером и сразу заважничал. Он превратился в Тимофея Дементьевича и упивался властью, ибо заправлял епархией при слабовольном и больном архиерее.

Когда в 1636 г. Нектарий умер, Тимоха лишился власти и почета. В Вологду назначили нового архиерея, а тому зять предшественника не понадобился. С горя Тимоха загулял. В кабаках и кружалах с непотребными девками и скоморохами, за игрой в зернь он за два года промотал женино приданое. Отец умер, мать сына прокляла и ушла в монастырь, жена высохла от слез.

Московские щеголи. XVII в.

Неожиданно Тимоха опомнился. Он взял себя в руки, с гульбой завязал, с женой помирился и отправился покорять Москву.

В Белокаменной Тимоха устроился писцом в приказ Новой Чети, ведавший питейными заведениями. Умный и деятельный, он быстро сделал карьеру. Через три года Анкудинов стал руководить финансовой деятельностью приказа. В его ведении находилась касса. Его снова стали величать Тимофеем Дементьевичем. Начальник – князь Черкасский – его похваливал, коллеги завидовали, жена не нарадовалась, дом был полной чашей.

Но Тимохе праведная жизнь вскоре опостылела. Он опять запил и загулял.

Москва – не Вологда, здесь денег больше требовалось. Истратив свои, Анкудинов залез в кассу.

Приказ ожидал ревизию, а касса была пуста. Проворовавшимся чиновникам в те времена рубили правую руку. Заливая страх водкой, Тимоха лихорадочно искал выход.

В конце концов Тимоха вместе с собутыльником Конюховским запер и затем поджег свой дом, в котором находилась его жена, и ударился в бега. По дороге в Польшу друзья напоили и ограбили немецкого купца Миклафа.

Уже на польской границе Тимоха представился сыном покойного царя Василия Шуйского Иваном. Он приказал везти себя в Варшаву, к королю Владиславу. Простодушный Конюховский был немало удивлен чудесным превращением своего дружка.

Владислав, активный деятель Смутного времени, сразу понял, кто перед ним находится. Тимоха родился через пять лет после кончины умершего в плену царя, который, кстати, детей не имел, что отлично было известно полякам.

Тем не менее правительство Речи Посполитой решило эту карту держать в колоде. Старые счеты с Москвой не были забыты. Поэтому самозванца приняли как царского сына. Ему дали почетную стражу, слуг, выезд, дом, еду с королевского стола, три тысячи злотых в месяц на содержание.

Сытый и пьяный, Тимоха зажил развеселой жизнью. Он и в ус не дул, когда его опознали русские купцы. Слушая их жалобы, что Тимоха обокрал приказ, сжег живьем супругу и целую улицу, Владислав только посмеивался.

Однако жизнь у Христа за пазухой вскоре кончилась. Владислав умер, а новый король Ян-Казимир все силы отдавал борьбе с восставшей Украиной. Об Иване Шуйском забыли и денег ему больше не давали, а жить роскошно хотелось.

Темной ночью с верным Конюховским Анкудинов бежал из Варшавы к ее врагам. В Переяславле он явился к Богдану Хмельницкому и поведал ему ту же историю. Тимоха и к гетману вошел в доверие.

Посольство от Алексея Михайловича гетман, в свите которого находился и Анкудинов, встретил с большим почетом.

Неожиданно Тимоху опознал сослуживец по приказу Новой Чети – дьяк Козлов. Посол узнал, что Тимоха выдает себя за сына Шуйского и претендует на русский престол. Он потребовал немедленной выдачи самозванца, но того и след простыл.