Владислав Карнацевич - Средневековье Страница 30

Чтобы заручиться поддержкой общества, Филипп приказал созвать Генеральные штаты. Королевские чиновники сделали все от них зависящее, чтобы обеспечить как можно более полную явку представителей городов, аристократии и духовенства на это всенародное собрание. Генеральные штаты заседали в Туре в начале мая 1308 года. Протоколов их работы не сохранилось, однако следует предположить, что советники короля ознакомили собравшихся с обвинениями в адрес тамплиеров и постарались убедить их в виновности ордена Храма. Значительную часть депутатов Филипп Красивый взял с собой в Пуатье, где находился тогда папский двор и где должна была состояться встреча монарха с понтификом.

29 мая на публичном собрании в Пуатье перед лицом папы Гийом Парижский повторил обвинения. По его словам, люди давным-давно поняли, что на тайных собраниях и церемониях тамплиеров творится нечто непристойное, недаром храмовники отказывались открыть тайны ордена даже епископам. Собрания их проводились по ночам, «как это обычно и делают все еретики». Виновны тамплиеры также и в том, что в результате их деяний и отступничества Святая земля для католиков практически потеряна, ведь, как всем теперь известно, тамплиеры часто шли на прямой сговор с султаном. Они не проявляли христианского гостеприимства, не подавали милостыню, не занимались благотворительностью. Согласно некоторым свидетельствам, тамплиеры дали обет дьяволу поступать именно так. Некоторые же еще и усугубили свою вину, бежав из-под стражи и обратившись к разбою или же став нищими попрошайками. Во многих местах они построили свои замки, несмотря на возражения церкви, и крали, проматывая и пропивая все, вплоть до священных церковных сосудов. Всем известно, что в Испании, например, многие тамплиеры уже переметнулись на сторону сарацин.

Заканчивая эту обличительную речь, верховный инквизитор недвусмысленно указал духовенству, как следует вести дело храмовников: «Иисус еще не одерживал над врагами Своей Церкви и истинной веры такой необыкновенной победы – столь же восхитительной, великой и быстрой, сколь и полезной, необходимой, как Он недавно это сделал, чудесным образом обнаружив ересь коварных тамплиеров!.. Святой Отец, поелику король, бароны и весь народ этого королевства просят, чтобы это дело было закончено быстро, пусть будет вам угодно как можно раньше поставить в нем точку. В противном случае нам придется говорить с вами на другом языке!»

Климент V решился ответить. Он объяснил, что до восшествия на Святой престол он не уделял много внимания тамплиерам, но впоследствии знал и любил многих из них, как и орден в целом, поскольку считал их благими мужами. Однако, если они и впрямь таковы, как их представляют, то он возненавидит их и будет вести судебное разбирательство против них таким образом, какой был бы к чести Божией. В заключение папа пообещал как от себя, так и от имени своих кардиналов решать дело «не затягивая, но и без спешки и достойным церкви образом». Таким образом, сломить папу королю не удалось. Он отказался признавать за светской властью право судить еретиков самостоятельно.

Однако, полностью взять следствие в свои руки понтифик не смог. Одно расследование, касающееся ордена в целом и его высших руководителей, вела папская комиссия. Другое же проводилось по различным епископствам епархиальными комиссиями и касалось отдельных членов ордена, по делу которых в результате должны были вынести приговор местные суды. Эти комиссии находились под влиянием королевских чиновников, в них вошли и подчиненные Гийому Парижскому инквизиторы, что, естественно, не облегчило участи обвиняемых.

Также Климент V не добился передачи специально назначенным кураторским комиссиям земель и имущества, которое успели захватить королевские чиновники. Такие комиссии должны были до окончания процесса защищать имущество от расхищения и в случае осуждения ордена передать его на организацию очередного похода в Святую землю. Филипп IV поддержал идею на словах, но практически ничего не сделал для ее осуществления. Королевские управляющие на местах не спешили проводить официальную инвентаризацию захваченного имущества и земель. Они продавали, сдавали в аренду, эксплуатировали богатства ордена по своему усмотрению. Климент V отчаялся добиться справедливости и исполнения договоренностей, которые были достигнуты в Пуатье в мае – июне 1308 года.

Процесс продолжался много лет. Папа и король торговались, дело переплеталось с судебным следствием в отношении покойного папы Бонифация VIII, которого смертельно оскорбил в свое время де Ногаре. Филипп требовал осуждения Бонифация, снятия отлучения со своего министра, Климент отказывался сделать это, резонно полагая, что осуждение предыдущего папы нанесет удар по самому институту понтификата. В спорах об этом рождались взаимные уступки в другом процессе – по делу тамплиеров. Так или иначе, надежды храмовников на Святой престол оказались тщетны. 12 августа 1308 года Климент V специальной буллой «Творя милосердие…» постфактум утвердил репрессии французской короны против тамплиеров, хотя и порекомендовал королевским тюремщикам как можно мягче обходиться с попавшими под арест рыцарями. Другая булла, обнародованная 30 декабря 1308 года, предавала отлучению всех, «какого бы положения они ни были, не исключая епископского преосвященства», кто помогал тамплиерам советом или поддержкой. Это был ясный сигнал членам епархиальных комиссий – как следует поступать с подследственными.

Еще в августе 1308 года небольшая папская группа, составленная из влиятельных кардиналов, посетила замок Шинон, где содержались высшие руководители ордена Храма, включая Великого магистра. На сей раз, в отличие от декабря 1307 года, он снова признался в различных неблаговидных поступках. Что послужило причиной этих повторных признаний, неизвестно. Возможно, Жака де Моле напугали возможностью быть осужденным светским судом за повторное впадение в ересь, пообещав при этом, что церковь спасет орден. Впрочем, не исключено, что показания, данные в Шиноне де Моле, де Пейро и другими были наполовину выдуманы самими кардиналами по требованию короля и его советников. На это указывает поведение Великого магистра во время допроса папской комиссией в 1309 году. Услышав о своих же собственных показаниях в Шиноне, он был в совершенном смущении, просил уточнить кое-что в присутствии тех кардиналов, которые говорили с ним в том замке, намекал на наказание за лжесвидетельство… Можно предположить, что кардиналы, мягко говоря, неточно передали слова магистра в Шиноне либо обещали, что эта информация записывается «не для протокола» или будет использована как-то иначе – по крайней мере, не во вред де Моле. Возможно, уже немолодой магистр просто был сломлен двухлетним заключением и плохо помнил, кому, что и когда он говорил, когда признавался, а когда отказывался от своих показаний. В это тем более легко поверить, что, по свидетельству современников, Жак де Моле не отличался особой образованностью и изощренностью в полемике. Этот рыцарь мог быстро запутаться в хитросплетениях судебной процедуры того времени.

Итак, в конце лета 1308 года была создана та самая папская комиссия, в обязанности которой входило рассмотрение дела ордена в целом. В ее распоряжении был объемный документ, содержавший 127 статей обвинения, которые и следовало проверить. Согласно намерениям Климента, папские уполномоченные, входившие в комиссию, должны были вести расследование, заседая в разных городах Франции. Для этого папа назначил архиепископа Нарбона (в качестве председателя комиссии), епископов Байе, Манда и Лиможа с шестью другими духовными лицами. Эта разъездная комиссия королю не понравилась, и он повелел, чтобы расследование велось в Париже. Хотя почти все члены папской комиссии были ставленниками Филиппа, именно король чинил наибольшие препятствия ее работе. Заседания комиссии начались 8 августа 1309 года в монастыре Сент-Женевьев – то есть лишь через год после того, как папа санкционировал ее деятельность. Любопытно, что в первые полторы недели, несмотря на все требования, приглашения и папские энциклики, никто из тамплиеров не предстал перед комиссией, чтобы дать показания по делу и защитить свой орден. По всей видимости, королевские тюремщики, продолжавшие по договору с папой выполнять свои функции, вовсе не спешили отпускать от себя даже на час своих заключенных.

Но адвокаты у ордена Храма все же появились. Любопытна история одного из тамплиеров, решившихся выступить в свою собственную защиту и в защиту всей организации. Его звали Понсар де Жизи. Представ перед папской комиссией, он решительно заявил, что все предыдущие признания сделал, поскольку не мог более терпеть ужасных пыток. То же самое он предположил и в отношении своих братьев по ордену. Однако королевские чиновники достаточно искусно справились с этим свидетелем своих собственных злодеяний. Они ознакомили членов комиссии с письмом, которое Понсар де Жизи действительно отправил папе еще до того, как попал под арест. Последний был смущен, говорил, что письмо написано в порыве гнева от оскорбления, которое ему нанес казначей ордена Храма. Но это не исправило ситуации.