Сергей Романюк - Чистые пруды. От Столешников до Чистых прудов Страница 30

Валерий Яковлевич Брюсов

На углу Сретенского переулка — зримое свидетельство строк того, как в начале XX в. тихий до того Милютинский переулок не избежал строительной лихорадки, охватившей всю Москву. Возможно, именно об этих местах писал В. Я. Брюсов:

Недавно я прошел знакомым переулкомИ не узнал заветных мест совсем.Тот, мне знакомый мир, был тускл и нем, —Теперь сверкало все, гремело в гуле гулком!Воздвигались здания из стали и стекла,Дворцы огромные, где вольно бродят взоры…

И действительно, в 1904–1905 гг. на углу со Сретенским переулком на участке, который в 1746 г. принадлежал фабриканту А. Я. Милютину, а потом его племяннику Михаилу Андреевичу, застроившего его в 1790 г. каменными зданиями, «воздвигся» Российским обществом застрахования капиталов и доходов большой дом, выходящий и на Малую Лубянку (№ 11, 1904 г., архитектор В. В. Шауб); напротив него произведение архитектора В. В. Шервуда (№ 13, 1899–1900 гг.), а у выхода переулка на Сретенский бульвар вырос весьма представительный дом страхового общества «Россия» с квартирами для состоятельных жильцов (1899–1902 гг., архитектор Н. М. Проскурнин).

В доме № 11 находилось РОСТА (Российское телеграфное агентство), чей художественный отдел был на пятом этаже, там работали над «Окнами РОСТА» В. В. Маяковский, М. М. Черемных и др.

Сретенский переулок выходит к Большой Лубянке. Дом № 1/22 в этом переулке — один из московских адресов Ильи Ильфа. Он переехал сюда из комнатушки при типографии «Гудок» в Большом Чернышевском переулке в 1925 г. в небольшую комнату на втором этаже под колбасной коптильней, и здесь он стал знаменитым: его узнала вся страна как одного из авторов романа «Двенадцать стульев».

Примерно посередине этого короткого переулка за красную линию застройки выходит двухэтажный дом, который показан на планах XVIII в., но, может быть, он значительно старше.

По левой стороне Милютинского переулка в доме № 15 (1884 г., архитектор Б. В. Фрейденберг) находился подпольный склад революционных изданий, в котором полиция в 1908 г. конфисковала около 140 пудов (!) книг, брошюр и листовок.

В доме рядом (№ 17) в 1870-х гг. размещались меблированные комнаты Петра Леонидовича Карлони, позднее «Родина», где в сентябре 1884 г. остановился И. Е. Репин, писавший тогда портрет композитора П. И. Бларамберга. Зимой 1908 г. здесь жила скульптор А. С. Голубкина, приехавшая в Москву из ее родного города, так как в Зарайске работать с обнаженной натурой было немыслимо. Она обратилась в Училище живописи, ваяния и зодчества за позволением работать вместе с учениками, но ей отказали, так как она числилась в списках неблагонадежных. Единственным, кто возмутился таким отношением к скульптору, был Валентин Серов, уволившийся вообще из училища. Голубкиной пришлось поселиться здесь и посещать частную художественную школу Ф. И. Рерберга неподалеку, на Мясницкой (в доме № 24), которая совсем не удовлетворяла ее методикой преподавания.

Соседний дом (№ 19) — одна из работ 1840-х гг. ведущего московского архитектора середины XIX в. М. Д. Быковского, автора Голицынской галереи на Петровке, многих церквей, усадьбы Марфино под Москвой и других построек. Здесь он построил для надворного советника И. Д. Лорис-Меликова, племянника известного деятеля последних лет царствования Александра II генерала М. Т. Лорис-Меликова, особняк сдержанных и благородных пропорций (в него включили и части палат 1770-х гг.). На соседнем пустопорожнем участке в 1907 г. предполагалось построить «каменный в два света подвальный театр» по проекту архитектора И. А. Иванова-Шиц, но это не было сделано, и тут находились дровяной склад и конюшни, а в 1927 г. его застроили жилым домом, фасад которого оживлен тремя эркерами и балконами на углу, по проекту архитектора Л. С. Животовского. В нем с 1930-х гг. до кончины в 1946 г. жил карикатурист и автор плакатов Дени (В. Н. Денисов), в молодости в конце 1930-х гг. жил поэт С. С. Наровчатов, а также «правдист» Д. И. Заславский, сделавший своей профессией травлю честных деятелей искусства. Удивительно, как он смог выжить при Сталине, который не мог не знать его наскоков на Ленина в 1917 г. — ведь он разоблачал Ленина как немецкого шпиона, платного агента германского Генерального штаба, но для Сталина было важнее то, что Заславский писал все, что было угодно его хозяину. Как сказано о нем: «Одиозный Заславский — одна из омерзительнейших фигур в истории не только межэтнических отношений, но и в сфере советского цензурного террора».

Правая сторона Милютинского переулка продолжается за бывшим участком Евпловской церкви: вплотную к нему небольшие строения (№ 2 и 4), принадлежавшие церковному причту, далее — четырехэтажный дом (№ 6), стоящий на большом участке, выходившем на Мясницкую и принадлежавший генералу Ф. И. Глебову и впоследствии его жене Елизавете Петровне Глебовой-Стрешневой, владелице красивой усадьбы на северо-западе Москвы. Часть, выходившая в переулок, в 1841 г. разделилась на пять участков и была распродана разным владельцам. На участке под № 6 мещанин из города Солигалича Павел Мачихин построил двух этажный каменный дом, который следующий владелец, потомственный почетный гражданин Карп Шапошников, объединил с новым строением (1874 г., архитектор Г. П. Пономарев), а в 1913 г. архитектор Г. А. Гельрих надстроил дом двумя этажами для его сына Василия, владельца строительной фирмы.

Архитектор Афанасий Григорьевич Григорьев

В этом доме, кроме торговых контор, находились редакции нескольких газет и журналов: «Торгово-промышленной газеты», «Вестника финансов, промышленности и торговли», «Русского филателиста». В 1914–1917 гг. помещались курсы «Знание», а в советское время — школа-семилетка «Красный строитель».

Участок рядом (№ 8) был приобретен на имя Авдотьи Ламони, жены много работавшего в послепожарной Москве архитектора Карла Ивановича Ламони, но почти сразу же его купил «коллежский советник и кавалер» Афанасий Григорьевич Григорьев и в мае 1842 г. получил позволение построить «каменный на подвалах с жилыми покоями дом в два этажа» и террасой с левой стороны. Интересной особенностью интерьера этого дома, вызванной небольшими размерами его, была парадная комната с полуциркульными окнами, занимавшая всю длину по фасаду, разделенная арками и воспринимавшаяся как анфилада.

Герб рода Милютиных

В январе 1844 г. известный тогда архитектор, обвенчавшись вторым браком с вдовой его друга архитектора Ф. М. Шестакова, переехал в этот дом и прожил в нем 24 года, до кончины в 1868 г. Рядом с ним — трехэтажный жилой дом под реконструкцией (№ 10), также стоящий на земле усадьбы Глебовой-Стрешневой. В 1842 г. тогдашняя владелица купчиха Анна Эларова получила разрешение выстроить двухэтажный каменный дом, позднее надстроенный. В 1847 г. он перешел к семье Колли, выходцев из Шотландии, занимавшихся коммерцией и банковскими операциями, в Москве был известен банкирский дом «Колли и Ашенбах». В этом доме жили и ученые из семьи Колли: физик, профессор Московского университета Роберт Андреевич, и его брат химик-органик, профессор Московского технического училища Андрей Андреевич, установивший строение глюкозы.

В конце XVII — начале XVIII в. Милютинский переулок назывался Казенным, возможно, по Казенной слободе. Нынешнее название переулок получил, как это часто случалось в Москве, по фамилии самого приметного его жителя Алексея Яковлевича Милютина, который в 1714 г. завел здесь «шелковую, лентную и позументную фабрику на свои собственные деньги и своими мастеровыми людьми, своим старанием прежде других фабрик». Его лично знал Петр I, по рассказам, Милютин показал ему сотканные на ткацком станке собственного изобретения шелковые ткани и получил разрешение завести фабрику.

Первое время она помещалась в нескольких «деревянных поземных хоромах», а сам хозяин жил в «одинаких жилых малых полатах», в которых «с нуждою» помещался. Дело шло медленно, оно требовало много расходов и внимания. Были приглашены армяне-мастера из Астрахани «для чистки и пряжи и крашения шелков» и для обучения учеников «ленты и позументы ткать, гладкие и фигурные узоры набирать и рисовать, чему он сам умеет». Постепенно производство расширялось, продукции требовалось все более, и приходилось ленты делать «новых маниров», для чего приходилось «обрасцов по нескольку из-за моря выписывать». В 1720-х гг. строятся каменные производственные помещения.

При императрице Анне Иоанновне он, «находясь при Высочайшем дворе комнатным истопником», пожалован в потомственные дворяне. Роду Милютиных был дан герб, где изображались три серебряные вьюшки (прозрачный намек на придворные обязанности нового дворянина).

Его мануфактура была самой старой и самой большой в Москве — к концу XVIII в. на ней трудились 350 работников. После кончины основателя она перешла к его племяннику Михаилу.