Дом наизнанку. Традиции, быт, суеверия и тайны русского дома - Ника Марш Страница 30

А за убитого смерда или холопа 5 гривен.

Если убита рабыня-кормилица или кормилец – то 12 гривен.

А за княжеского коня, если тот с пятном, 3 гривны, а за коня смерда 2 гривны».

Как же вышло, что свободный крестьянин, трудившийся на своей земле, переставал быть свободным? Становился чужой собственностью, смердом, холопом?

Самый простой способ попасть в рабство в Средневековье – стать чьим-то пленником. Например, в 1169 году новгородцы победили суздальцев и сумели захватить немалое число пленников.

«Купляху суждальц по 2 ногаты», – записали в грамоте XII века. Таким образом свободные люди превратились в рабов.

Второй, не менее частый случай обращения в рабство – это долги. Тот, кто не сумел вовремя оплатить кредитору требуемое, автоматически становился его собственностью.

Он мог отработать долг или же быть проданным другому человеку – и таким образом возместить ущерб. Попадали в рабство и преступники, а также члены их семей. За совершенное кем-то убийство расплачивался не только он сам, но еще жена и дети. Один поступок мог перечеркнуть всю жизнь и самого человека, и его потомков.

Число рабов стало расти, многие из них вступали в браки, рождались дети. Отпрыски рабов носили такое же рабское клеймо всю жизнь. Если союз был смешанным (холопка рожала от свободного), здесь закон применялся иначе. Ребенок рабыни мог и получить свободу, но с оговоркой – он не мог наследовать отцовское имущество. Князь Новгородский, Всеволод Мстиславич, внес уточнение: «конь да доспех» могут быть отданы сыну рабыни, появившемуся на свет от вольного человека. А вот свободная женщина, связавшаяся с рабом, сама теряла волю и обрекала на такую же участь своих детей. И это было характерно не только для Руси. В «Литовском статуте» 1529 года есть такие строки: «Жонка если бы за невольного пошла ведаючи, тогда и сама в неволю подается, и дети их». Иногда брак холопов использовали в своих целях их владельцы – чтобы закрепить на своей земле. Известно разбирательство 1595 года, когда боярин Скобельцын подал в суд на Федора Курицына из-за своего беглого холопа. При дотошном рассмотрении этого дела стало понятно, что Курицын женил чужую собственность на своей холопке. Именно по этой причине Скобельцыну пришлось признать поражение – его беглый раб остался в чужом доме на правах уже собственности Курицына.

В холопы попадали и дети родителей, которые не могли их прокормить. В голодные годы в многочисленном семействе выбирали самых старших и работящих, чтобы отдать их в обмен на деньги или хлеб. Разумеется, обратный путь – на свободу – был весьма непростым. Если за ребенка была получена плата, то он должен был, вырастая, вернуть ее. Причем часто устанавливали бóльшую сумму, объясняя это так: ведь хозяин кормил и поил своего раба, предоставлял ему кров.

Были среди работников и «наймиты», те, кто добровольно шел в услужение на какой-то срок. Они могли трудиться на богатого человека, соблюдая определенные условия, а потом снова стать свободными. Иное дело, если при выполнении своих обязанностей они допускали порчу барского имущества. Тогда срок службы мог продлиться, пока хозяин не получит сполна компенсацию за то, что он утратил.

Попасть в холопы можно было и за другие проступки – например, за убийство охотничьих птиц в княжеских угодьях. Ястребы и соколы ценились столь высоко, что потеря такой птицы влекла за собой серьезную выплату. Не сумел погасить долг? Пожалуй в холопы.

Иногда в холопы шли сами, добровольно, не видя другого способа существовать. Сироты, люди, потерявшие все имущество (например, при пожаре), переболевшие тяжелым недугом и не способные больше трудиться на своей земле. В этом случае договоренность с хозяином могла быть разной – работать на него какой-то срок или становиться его собственностью навсегда.

Но в XVI веке в представлении людей, владеющих собственными землями и холопами, крестьяне и рабы – почти одно и то же. Любопытен документ начала XVI столетия о взимании «обжи» – тогдашняя единица «налогообложения». Пашни боярские должны были представить 16 «коробей» и сена 50 копен. Крестьяне – 4 «коробьи» и сена 20 копен, столько же требовали с холопов. То есть в плане взимания податей – что холоп, что крестьянин, в целом одинаково. И холопьи земельные наделы, и крестьянские облагались тяглом.

При разнообразных разбирательствах XVI века такой тонкий момент – являлся ли человек чьим-то холопом или был свободным – часто не имел никакого значения. Например, в правовой грамоте 1519 года о тяжбе по поводу пашенной земли перечисляются провинности холопов: захватывали земли, поджигали, убивали невинных, грабили дома. И только позже выясняется, что среди участников лишь незначительная толика – холопы. Остальные – крестьяне. Однако на приговор это никак не повлияло.

В Судебнике 1550 года прописана была крайне простая процедура перехода из крестьян в холопы. Становясь чьей-то собственностью, тот же крестьянин занимался привычным для него делом. По большому счету, лично для него ничего не менялось. Более того, в Юрьев день можно было поменять хозяина, если прежний казался притеснителем. Выбирали среди тех, кто меньше требовал. А государство в ту пору не пыталось вмешиваться в отношения между землевладельцем и тем, кто эту землю обрабатывал.

В 1649 году Соборное уложение царя Алексея Михайловича поставило точку в вопросе о том, кто кому принадлежит. Сыск сбежавших стал бессрочным. То есть крестьяне окончательно были прикреплены к земле. Таким образом, зародилось то самое крепостное право, которое сохранялось в России до 1861 года.

Однако это не означает, что 100% крестьян оставались кому-то принадлежащими. Существовала (с середины XVIII века) большая категория экономических крестьян, располагавших личной свободой, были и свободные крестьяне, работавшие на своей земле. Огромные территории нашей родины никогда не знали крепостного права – так сложилось исторически.

Крестьянский уклад, во многом из-за зависимого положения этого сословия, оставался мало изменяемым на протяжении сотен лет. Человек, ежедневно и трудно работавший на земле, чувствовал опору в традициях и преемственности поколений. У него попросту не было времени на долгое созерцание пейзажа за окном, на размышления о чувствах и справедливости. Потому так мало было крестьянских поэтов, художников, мастеров. Занятые с утра и до ночи, они едва находили время для отдыха. Полет фантазии требует определенного безделья.

Но не нужно думать, будто бы крестьянин был сир, темен и лишен чувств. В наших обычаях, в пословицах и поговорках, в наших сказках, передаваемых матерями из уст в уста, содержатся и народная мудрость, и смекалка, и своя романтика.