Сергей Кургинян - Стрелков и другие. Анатомия одного стратегического конфликта Страница 31

Чем отличилась эта организация? Во-первых, поддержкой фашиста Франко в Испании. Вот как об этом пишет сам Иванов в кратком историческом очерке по истории РОВС:

«Но ни парагвайская, ни китайская войны не коснулись основной массы Белых бойцов в организациях РОВСа. Совершенно иное настроение создалось, когда генерал Франсиско Франко начал борьбу за освобождение Испании от коммунизма, а советские руководители стали создавать там интернациональные бригады.

<…>

Испания 1936 года удивительно напоминала Россию 1918-го и не только сутью происходивших событий, но даже и внешне. Те же красные флаги, те же оскверненные храмы, те же военные комиссары, тот же интернациональный сброд, съехавшийся со всех континентов, даже те же портреты на стенах домов: Ленина, Троцкого, Сталина…

<…>

Вскоре генерал Миллер издал циркуляр о порядке приема добровольцев в Испанский иностранный легион. Но попасть в армию Франко было непросто. Легальный переход испанофранцузской границы был невозможен, и русские Белые добровольцы небольшими группами переходили ее тайком.

<…>

1 апреля 1939 года национальная Испания победила, и генерал Франко воздал должное русскому отряду в своем приказе… Большинство русских добровольцев получили отличия за храбрость, а генерал Фок и капитан Я. Т. Полухин были посмертно удостоены высших испанских наград»[96].

Испанский прецедент — прекрасная иллюстрация тому, что последовательный антикоммунизм неизбежно приводит к восхвалению фашизма. Особенно забавно смотрятся рассуждения об «интернациональном сброде» на фоне описания того, как белоэмигранты из РОВС рвались вписаться за Франко. Еще забавнее то, что сегодня многие сравнивают борьбу Новороссии против Украины с борьбой коммунистов против фашистов в Испании.

Интересно, что сами испанцы вряд ли сильно рады такой помощи от РОВС в их «освобождении». В 2006–2007 в Испании, наконец-то, произошло законодательное осуждение диктатуры Франко, включающее выплаты компенсаций жертвам гражданской войны и диктатуры Франко, запрет на символику и надписи, прославляющие франкистский режим, снос монументов франкизму, удаление мемориальных досок и переименование улиц и площадей, названных в честь франкистов и их побед в годы гражданской войны.

Следующей темной страницей в истории РОВС стало сотрудничество с Гитлером. Справедливости ради надо признать, что сотрудничали не все. Кто-то воевал на стороне союзников. Но Игорь Иванов о них не пишет, он пишет о других:

«Отдельно, однако, нужно сказать о сформированном в Югославии Русском корпусе — воинском соединении, на 80 % состоявшем из чинов РОВСа…»

Конечно, всё делалось из сугубо благородных побуждений:

«Возглавил эту инициативу генерал-майор М. Ф. Скородумов. Хорошо зная, что все иностранцы — враги национальной России, генерал Скородумов считал, что совершенно безразлично, от какого государства получить оружие и какую страну использовать для восстановления России. Была и еще одна причина, толкавшая русских эмигрантов в Сербии взяться за оружие. В августе 1941 года в Югославии развернулась партизанская война под руководством лидера югославских коммунистов И. Тито»[97].

Вот так, в антикоммунистическом угаре, РОВС навеки покрыл себя позором сотрудничества с немецкими фашистами. Иванов пытается обелить РОВС, рассказывая, что одно из условий, которые Скородумов выдвинул Германии, заключалось в том, что «чины корпуса не приносят присяги Германии и фюреру, а лишь командир корпуса присягает на верность военному союзу».

Однако Игорь Борисович умалчивает о том, что в итоге 29 января 1943 года личный состав ОРК (Отдельный Русский корпус) был приведен к присяге[98].

Ну а после этого уже было не страшно замараться и в сотрудничестве с «Русской освободительной армией» (РОА) Власова. Солдаты ОРК носили форму вермахта с нарукавным знаком «РОА» («Русская освободительная армия»). В сентябре 1944 года корпус влился в «Русскую освободительную армию» генерала Власова.

Генерал вермахта Штейфон обходит строй солдат Русского корпуса, интегрированного в вермахт, 1943 год

Историк Сергей Чуев приводит отрывок из воспоминаний штаб-ротмистра Корпуса Сергея Вакара, который позволяет судить, каковы были роль и место Русского корпуса во взаимоотношениях с немцами:

«Как-то раз в конный взвод зашел приехавший в Бор немецкий унтер-офицер из хозяйственной части штаба корпуса Вернер. Для его встречи полковник Попов выстроил взвод и скомандовал: «Взвод смирно, равнение направо!».

Когда же я спросил его, зачем он, будучи лейтенантом вермахта, так встречает унтер-офицера, он мне ответил: «Ну как же иначе, ведь он все-таки немец!»[99]

Всё это не мешает Стрелкову расписываться к Корпусу в уважении (хоть и с оговорками, и ругая при этом власовцев):

«…Я неоднократно расписывался в уважении к Русскому корпусу в Югославии. И, также неоднократно, негативно отзывался о «власовцах» и прочих предателях, объективно воевавших на стороне врагов своей страны (пусть и оккупированной коммунистами). Воевать против одного врага на стороне другого (ничуть не лучшего) — в этом чести нет. Но для многих это было заблуждением или вызвано безвыходной ситуацией (что, с точки зрения военного права, их, кстати, ничуть не оправдывает). А вот лидеров — Власова, Буняченко (в отличие, скажем, от полковника Рогожина или настоящего Героя и Рыцаря Чести — Хельмута фон Паннвица) и прочую мразоту я вообще не воспринимаю иначе, чем откровенных предателей и подонков — ведь они не перешли к немцам «по идейным соображениям», а сдались в плен и уже в плену предали ту страну, которой верно служили и присягали (и которой служили бы и дальше, не попади в ситуацию, где их, бедных, могли убить так же, как десятки тысяч их несчастных подчиненных)»[100].

Для Стрелкова неважно, что уважаемые им солдаты РК присягнули Гитлеру. Важно только, что «по идейным соображениям». Ну и, конечно, доставляет пассаж про Паннвица — не подлежащего реабилитации военного преступника. Он, кстати, там же, на Балканах, свирепствовал со своими казаками.

Кстати, и Бородай, по словам общавшегося с ним лично военного историка Бориса Юлина, является «махровейшим» антисоветчиком и, хоть и «не слишком» любит власовцев, но «коллаборационистов в целом пытается оправдать».

Но вернемся к Иванову. Он уже попадал в поле зрения газеты «Суть времени» до украинских событий — как представитель фанатичных антикоммунистов:

«Действовал РОВС тогда в Ленинграде, разумеется, не в одиночку, а совместно с Народно-трудовым союзом. О чем недавно Иванов рассказал в ЖЖ, вспоминая редактора НТСовского журнала «Посев» А. Штамма: «Мы были связаны совместной антикоммунистической работой в «Ленинграде» с конца бурных 1980-х»[101].

НТС — это еще одна белоэмигрантская организация, которая, как известно, во время войны плотно сотрудничала с немцами (и, конечно, поддерживала Власова), а после — с западными спецслужбами в деле развала СССР.

Неудивительно при таких связях, что Игорь Иванов не признает РПЦ и ориентируется на РПЦЗ:

«7 ноября — день большевицкого переворота в Петрограде. Для идейных коммунистов — главный партийный праздник. Для их вечно перестраивающихся однопартийцев, нынешних властителей РФ, — «обычный рабочий день». Для Национальной России — День Непримиримости.

<…>

Главным проводником Непримиримости стали Русская Православная Церковь Заграницей (РПЦЗ) и Русский ОбщеВоинский Союз (РОВС). В подъяремной России наиболее ярким выразителем Непримиримости сделалась Катакомбная Церковь.

<…>

Белые непримиримы с тем, что под вывеской «объединения Церкви» спецслужбы РФ и Московская Патриархия на деле осуществляют политическую операцию по захвату и ликвидации той Исторической Русской Православной Церкви, которая после 1917 года хранила в изгнании чистоту православной веры»[102].

Пожалуй, раз уж заговорили об НТС, в качестве последнего штриха добавлю ссылку на давнюю переписку видного НТСовца Волкова и видного гитлерофила Просвирнина, опубликованную на сайте некоего «православного монархического журнала» «Меч и трость». Как следует из этой переписки, нынешний РОВС к оригинальному не имеет прямого отношения и является совершенно маргинальной структурой, не признаваемой даже в среде самих монархистов[103]. Так это или нет, судить не берусь. Достаточно того, что Иванов себя к этой структуре причисляет.