Россия - Век XX (Книга 1, Часть 2) - Кожинов Вадим Валерьянович Страница 31

Нетрудно предвидеть, что многие усомнятся в достоверности этих подсчетов. Но подобное сомнение - результат долгой обработки умов чисто "идеологическими" доводами, не имеющими никаких реальных обоснований.

Чтобы убедиться в этом, обратимся к работе известного этнографа С. И. Брука "Население России (демографический обзор)", вошедшей в энциклопедию "Народы России" (М., 1994). Он утверждает, что после 1917 года имел место "массовый террор, достигший апогея (выделено мною. - В.К.) в 1937 - 38..." (с. 18), однако всего через страницу С. И. Брук приводит годовые сведения о доле умерших, и выясняется, что в 1933 году умерли 7,1% тогдашнего населения, а в 1937-м - всего 2,1% и в 1938-м-2% (с. 20). Впрочем, еще существеннее тот факт, что, согласно сведениям самого С. И. Брука, в "мирном" 1927-м умерли 2,6% населения - то есть на 0,5 процента больше, чем в "апогейном" 1937-м!

С. И. Брук, соответствующим образом "настроенный", даже не заметил, что приводимая им статистика опровергает его же собственное утверждение об "апогее" 1937 года. Правда, снижение смертности к 1937 году в сравнении с 1927-м обусловлено, в частности, развитием здравоохранения - особенно в сельской местности: с 1927-го по 1937 год количество коек в сельских больницах увеличилось в три, а число сельских врачей - в два с половиной раза. Но тем не менее демографические показатели ясно свидетельствуют о том, что в 193 7 году - в отличие от первого послереволюционного пятилетия и годов коллективизации - действительно массовой гибели населения страны не было.

Чиновный политкомиссар Волкогонов в своем - к сожалению, многими принятом на веру - претенциозном опусе "Триумф и трагедия" объявил 1937 год "страшной трагедией народа" (выделив эти слова жирным шрифтом).

Между тем мы располагаем не столь давно рассекреченными цифрами, точно зафиксировавшими количество смертных приговоров, вынесенных в 1937-1938 годах: их было 681 692 (известно к тому же, что не все приговоры приводились в исполнение). Конечно же, это страшная цифра, и мы еще будем подробно обсуждать "загадку 1937 года", но все же едва ли уместно говорить в связи с этой цифрой о "народе", ибо дело идет о гибели всего 0,4% тогдашнего населения страны; такое количество не могло сколько-нибудь значительно повлиять на статистику умерших во второй половине 1930-х годов и вообще быть "замеченной" в этой статистике. Другое дело - соотношение процентной доли умерших в 1933 году (7,1% населения) и в 1937-м - (всего 2,1%): здесь очевидны миллионы погибших (в 1933-м)... Тем более разительно сопоставление с долями умерших в течение "мирных" 1923-1927 годов (7,7%) и в 1918-1922 (19,9%). Поскольку в 1923-1927 годах развитие здравоохранения было не очень значительным, уместно считать, что из 19,9% 12,1 (19,9-7,7)% населения начала 1918 года-то есть 17,9 млн.(!) человек явились жертвами Революции...Словом, жертвы 1918-1922 годов (примерно 12% населения) и 1937-1938 годов (0,4% населения, то есть в 30 раз меньше!) поистине несопоставимы.

Мне могут возразить, что множество смертей в первое послереволюционное пятилетие объясняется жестокой засухой 1921 года, вызвавшей массовый голод. То есть миллионы людей погибли из-за стихийного природного бедствия, а не из-за Революции. Однако тридцатью годами ранее, в 1891 году, засуха была еще более широкомасштабной: неурожай охватил тогда территорию России с населением в 30 млн. (в 1921-м-5 млн.) человек. И тем не менее, благодаря мерам, предпринятым и государством и обществом, голодных смертей в прямом, точном смысле этого слова в 1891-1892 годах, в сущности, не было; от недостаточного питания умирали лишь больные и слабые. Между тем в 1921-1922 годах миллионы стали жертвами тотального голода.

Факты ясно свидетельствуют, что революционная власть не только не предприняла необходимых мер для спасения людей, но и подавила общественные инициативы в этом направлении. Более того: власть воистину варварски использовала страшный голод в своих интересах, проводя изъятие церковных ценностей якобы ради закупки продовольствия для голодающих. В опубликованном в наше время "строго секретном" предписании Ленина недвусмысленно сказано:

"Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей... необходимо провести изъятие церковных ценностей... чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей... Без этого фонда никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство в частности, и никакое отстаивание своей позиции в Генуе (где проходила тогда международная конференция. - В.К.) в особенности совершенно немыслимы"96. Из этого очевидно, что церковные ценности (их денежную стоимость Ленин, надо сказать, сильно преувеличивал) отнюдь не собирались превращать в хлеб для голодающих...

И другой факт из той же истории голода. Как только выявилась надвигающаяся катастрофа, представители старой интеллигенции, не забывшие о борьбе общественности с голодом 1891 года, когда в спасении людей активно участвовали, среди других, Толстой и Чехов, создали (29 июня 1921 года) "Всероссийский комитет помощи голодающим", который, в частности, мог получить весомую поддержку за рубежом. Большую роль в создании и работе Комитета играл А. М. Горький.

Ленин был явно недоволен участием Горького в работе Комитета и 8 августа 1921 года, в ответ на просьбу писателя о поддержке комитетских инициатив, писал, что-де "ничегошеньки" не может сделать для выполнения его просьбы, и, ссылаясь на болезнь Горького, настоятельно предлагал ему уехать из России: "В Европе в хорошем санатории будете и лечиться и втрое больше дела делать... А у нас ни лечения, ни дела - одна суетня. Зряшная суетня. Уезжайте, вылечитесь. Не упрямьтесь, прошу Вас"97.

Вскоре А. И. Рыков сообщил Ленину, что, по рассказу одного его знакомого, избранный председателем Комитета видный экономист, "внефракционный" социал-демократ С. И. Прокопович "держал противоправительственные речи" (что, кстати сказать, было характерно и для боровшихся с голодом интеллигентов 1890-х годов, - только бранили они тогда не революционное, а царское правительство). Этого оказалось достаточным, чтобы Ленин 26 августа распорядился немедля распустить Комитет, арестовать Прокоповича и сослать в уездные города всех его сподвижников. В специальном письме "И. В. Сталину и всем членам Политбюро ЦК РКП(б)" Ленин объяснил свое решение тем, что Комитет готовится-де к захвату власти. ВЧК уже 27 августа исполнила ленинские указания относительно Комитета, а Горький 16 октября 1921 года отправился за рубеж, - по сути дела, эмигрировал (он возвратится лишь в 1928 году).