Валерий Шамбаров - Оккультные корни Октябрьской революции Страница 32

Предоставить валютные займы англичане все же согласились. Но под 6 % годовых и… под обеспечение русским золотом. Которое требовали доставить в Англию. То есть практически речь шла даже не о займах, а о выгодной спекулятивной операции. Всего за время войны в Англию было вывезено золота на 640 млн. руб. Да еще и цены на золото устанавливались заниженные — не те, которые реально возникли на мировом рынке в результате военного скачка цен. Подобные займы сопровождались и целым рядом дополнительных требований. Россия должна была купить обесценившиеся облигации Английского банка, а закупки по кредитам должны были осуществляться комиссией в Лондоне — то бишь англичане сами и решали, на что русские должны тратить предоставленные им деньги. И государствнный контролер Харитонов комментировал: “Значит, с ножом к горлу прижимают нас дорогие союзнички — или золото давай, или ни гроша не получите. Дай Бог им здоровья, но так порядочные люди не поступают”. А министр Кривошеин отмечал: “Они восхищаются нашими подвигами для спасения союзных фронтов ценою наших собственных поражений, а в деньгах прижимают не хуже любого ростовщика”.

Но уж за поставки драли ого-го! Начальник штаба русской Ставки М.В. Алексеев в январе 1916 г. писал в Париж генералу Жилинскому: “За все, нами получаемое, они снимут с нас последнюю рубашку. Это ведь не услуга, а очень выгодная сделка. Но выгоды должны быть хотя немного обоюдные, а не односторонние”. Какие там обоюдные! Англичане даже попытались наложить лапу на русский торговый флот. А французы вели себя так, будто вообще уже купили Россию. Заключили тайное соглашение в поляками — пообещав им суверенитет и отчленение от Российской империи. Пришли к выводу, что вместо поставки в Россию винтовок будет лучше привезти во Францию русских солдат. И требовали от царя прислать 400 тысяч бойцов для замены выбитых алжирцев, марокканцев и вьетнамцев. А еще 10–12 дивизий послать в дружественную французам Румынию для ее поддержки…

Россию после ее поражений по сути сбросили со счетов. Наглели и обращались с ней как со страной “второго сорта”. Сама же “союзная помощь” оставалась весьма призрачной. Чтобы не выглядеть предвзятым, приведу выводы не русского, а видного британского историка И.Стоуна: “Нечестность и авантюризм иноземных бизнесменов разрушили веру русского народа в иностранных капиталистов. В Петрограде, в отталкивающей атмосфере ожидания обогащения один за другим паразиты въезжали в отель “Астория”… Кризис с военным оборудованием и боеприпасами длился до тех пор, пока русские не оказались способными обеспечить себя сами”.

Но они оказались способны сделать это сами! Уже к весне и лету 1916 года кризис был преодолен и последовали блестящие, ни кем не ожидавшиеся победы Брусиловского прорыва. Западные союзники до этого времени так и не смогли прорвать установившуюся позиционную оборону противника, а русские — смогли. И при этом наша страна отнюдь не выдохлась, отнюдь не “надорвалась”, как порой утверждается. Наоборот, она совершила гигантский промышленный рывок — в масштабах своего времени сопоставимый с рывком, совершенным СССР в 1941-43 гг. Несмотря на потерю западных губерний и мобилизации в армию, валовый объем продукции российской экономики не только не снизился, а вырос — в 1916 г. он составил 121,5 % по сравнению с 1913 г. А производственный потенциал по подсчетам академика Струмилина вырос на 40 %. Производство машинного оборудования всех типов возросло более чем втрое (978 млн. руб. против 308 млн. в 1913 г.), а производство химической промышленности — вдвое. (См. напр. Сидоров Д.И. “Экономическое положение России в первой мировой войне”, М., 1973).

Если в 1915 г. Россия была вынуждена выпрашивать у западных союзников орудия и снаряды, а те кочевряжились, тыча ее носом в “отсталость”, то всего через полтора года наша страна в производстве артиллерии обогнала и Англию, и Францию! Вышла на второе место в мире (после Германии). Выпуск орудий увеличился в 10 раз и достиг 11,3 тыс. в год. Выпуск снарядов увеличился в 20 раз (составив 67 млн в год) винтовок в 11 раз (3,3 млн). Российская промышленность изготовляла теперь в год 28 тыс. пулеметов, 13,5 млрд. патронов, 20 тыс грузовых машин, 50 тыс. телефонных аппаратов. Возникло около 3 тыс. новых заводов и фабрик, а старые расширялись и модернизировались. Велось грандиозное дорожное строительство. Прокладывалось более 5 тыс. км железнодорожных магистралей, из них половина была закончена. Была завершена Мурманская железная дорога, связавшая Петроград с новым, построенным во время войны незамерзающим портом Романов-на-Мурмане (ныне Мурманск).

Конечно, такой грандиозный рывок требовал колоссальных вложений, и государственный долг России вырос на 23,9 млрд. руб. Но подчеркнем, что она при этом вовсе не залезла в “кабалу” к иностранцам. Из указанной суммы лишь 8,07 млрд. руб. составляли внешние займы. А остальное — внутренние. То есть и здесь львиная доля средств была получена за счет собственных ресурсов. Страна сохранила огромный золотой запас — из него впоследсткии большевики выплачивали контрибуцию немцам, Колчак за золото покупал оружие у американцев, и еще изрядно осталось в “золотом эшелоне”.

Военные потери были большими, но куда скромнее, чем у союзников и противников. Согласно “Докладной записке по особому делопроизводству” № 4(292) от 13(26) февраля 1917 г. общие потери на всех фронтах составляли 63.074 офицера и 5.975.341 солдат (ЦГВИА СССР, ф.2003, оп.1, д.186, л.98). Но это в целом — погибших, раненых, больных, контуженных, пленных. А количество убитых и умерших от ран на февраль 1917 года составляло 11.884 офицеров и 586.880 нижних чинов. То есть около 600 тысяч. Германия на этот же период потеряла погибшими 1,05 млн., Франция — 850 тыс.

И к сражениям 1917 года Россия подготовилась отлично. Оружия и боеприпасов для новой кампании было изготовлено столько, что хватило потом на всю гражданскую. Завершалось формирование 50 свежих дивизий. Прекрасно вооруженных, с броневиками, многочисленной авиацией, тяжелой и полевой артиллерией. Решающее наступление намечалось на май. И было очевидно, что оно станет именно решаюшим. Австро-Венгрия и Турция уже на ладан дышали, Германия напрягала последние силы, выскребала тотальными мобилизациями стариков и юнцов. Все признавали, что война должна кончиться в 1917 году, считали — к осени. И Россия выходила из войны не ослабленной, а усилившейся!

Тут-то и обеспокоились союзнички. Резко сменили тон, принялись заискивать. И задабривать. Англия поспешила наградить царя орденом Бани I степени и произвести в британские фельдмаршалы. Французы предпочитали более “весомые” изъявления дружбы. И их посол Палеолог, который в еще мае 1916-го строил проекты отчленения территорий ослабевшей России, теперь выступил инициатором противоположного плана — связать союзницу выгодным для нее договором, чтобы обеспечить ее интерес к дальнейшему “активному сотрудничеству”. В результате было заключено секретное соглашение, по которому Россия признавала за Францией полное право на определение ее восточных границ, а Франция за Россией — полное право на определение ее западных границ. Но одновременно Франция и Англия через тех же либералов активизировали попвтки подорвать пугающее их российское могущество. И последовали новые удары в спину…

Вторая атака на власть началась осенью 1916 года. И теперь разошедшаяся “общественность” уже не обращала внимания ни на победы, ни на преодоление кризиса со снабжением армии. Поводы брались вообще с потолка, настроения накручивались самыми махровыми слухами и сплетнями. Об “измене” царицы, о якобы готовящемся сепаратном мире. Французский посол Палеолог в своих дневниках глубокомысленно записывает откровенный бред. Что “правительство организует голод, чтобы вызвать волнения и расправиться с социалистическими партиями”. Или — что пораженческие теории Ленина поддерживаются лишь небольшой кучкой лиц… “подкупленных охранкой”!

В вину правительству либералы выставляют даже и свои собственные действия! Гучков пишет, что “гниющий тыл грозит доблестному фронту”, и страну может ожидать “пожар, размеры которого трудно представить”. Хотя, спрашивается, а кто выступал “бактериями”, вызывающими гниение? И поджигателями “пожара”? Уже накануне Февраля, вовсю взбаламучивая народ и раскачивая его на массовые провокации, либералы со своими зарубежными друзьями муссировали версию, будто… революция преднамеренно готовится правительством, чтобы подавить ее, разогнать Думу и под предлогом волнений заключить пресловутый сепаратный мир с немцами… Словом, такое впечатление, будто слушаешь сенсационные “журналистские расследования” нынешней “прогрессивной” телеканализации…

Апофеозом второй атаки стала сессия Думы, открывшаяся 14 ноябпря. Распоясавшаяся оппозиция совсем взбесилпась. Министров освистывали и выгоняли вон. Прозвучала знаменитая скандальная речь Милюкова, вываливавшего негативные факты и рефреном повторявшего: “Глупость или измена?” Эта речь потом распространялась по рукам в миллионах экземпляров. Зачитывались резолюции прогрессивного блока: “Как считает вся Россия, совместная работа общественных сил с правительством невозможна, а без этого выиграть войну нельзя”. За сим следовали те же требования — “ответственного министерства”. 5 декабря депутат-монархист Марков-второй оскорбил Родзянко, назвав его “мерзавцем” — за то, что председатель Думы допускает такое. После чего Родзянко получил в поддержку массу писем и телеграмм с выражениями сочувствия и поддержки, совет профессоров Петроградского университета избрал его своим почетным членом, а правительство Франции на следующий день наградило Большим орденом Почетного Легиона. Что ж, союзники продемонстрировали свою позицию достаточно выразительно.