Вера Панова - Жизнь Мухаммеда Страница 32

Чем же привлекала их идея единого Бога?

Многочисленные боги и богини олицетворяли унаследованное от древнейших времен разделение людей на изолированные группы - кланы (роды) и племена. Учение о едином Боге разом уничтожало основу такого деления, отвечало давно зародившейся идее общеарабского единства. Замена многобожия верой в единого Бога была выгодна всем, кого стесняли пережитки родового строя, кто рвался на более широкую арену жизненной борьбы.

Всякая вера в той или иной мере предполагает отказ человека от самостоятельного решения проблемы добра и зла. В монотеистических религиях это доведено до предела - человеку не остается никакой свободы выбора между разными представлениями о грехе и добродетели, он должен беспрекословно подчиниться однажды провозглашенным от имени Бога нравственным законам.

Люди, откликнувшиеся на призыв Мухаммеда к единобожию, одновременно навсегда отказывались от своего права самостоятельно, по своему разумению судить о добре и зле, они добровольно отрекались от свободы в пользу полного нравственного и духовного подчинения. Судя по всему, они отрекались от свободы с чувством огромного облегчения, потому что для них эта свобода уже давно была чистейшей фикцией, никакой возможности реализовать права личности у них не было и ничего, кроме мучений и глубокой неудовлетворенности, абстрактная свобода им не давала. Предложенное Мухаммедом решение проблемы добра и зла просто отражало фактическое положение, приводило в соответствие мир реальный и мир идеальный, давало удовлетворительное для того времени обоснование невозможности нравственной свободы.

Нравственные законы, провозглашавшиеся от имени единого всемогущего Бога, были обязательны для каждого, вне зависимости от его богатства, ума, таланта или каких-либо других особенностей. В этом отношении они были сугубо демократичны - свобода отнималась у всех без исключения. Справедливость торжествовала, мучительное и нестерпимое наличие нравственной свободы у ничтожного меньшинства должно было исчезнуть.

Арабы эпохи Мухаммеда в течение многих поколений были лишены не только нравственной свободы, они должны были уже свыкнуться с мыслью, что справедливость в жизни не торжествует и не может торжествовать; добродетель не вознаграждается или вознаграждается недостаточно и не всегда, а зло не наказывается. Всякое учение об установлении полностью справедливой жизни на земле должно было казаться утопией. Учение Мухаммеда о предопределении, о личной ответственности каждого человека перед Богом и бессмертной жизни за гробом, блаженной для добрых и праведных и невыносимо ужасной для злых и порочных, восстанавливало попранную в реальной жизни идею справедливости, оправдывало несовершенство жизни, в какой-то степени успокаивало и утешало.

Из идеи единого Бога прямо вытекало положение о братстве людей: отозвавшиеся на проповедь Мухаммеда становились членами своеобразного религиозного братства, внутри которого отношения, основанные на любви, милосердии и справедливости, считались единственно совместимыми с действительной верой. Признание же единого Бога и отказ от идолопоклонства являлись лишь первым шагом, необходимой предпосылкой перехода к новой жизни, демонстрацией сознательного намерения перестроить себя для этой новой жизни.

Тайной проповедью своей религиозной системы Мухаммед пытался создать общину с автономной нравственностью и моралью, нечто вроде нового клана, призванного разрушить все существующие. Над этой общиной с самого начала маячила старинная и никогда не умиравшая в человечестве мечта о золотом веке родового строя, когда внутри рода господствовал дух коллективизма и взаимопомощи, когда не существовала еще трагическая оторванность людей друг от друга, когда понятия "мы" и "я" почти совпадали.

Для преодоления звериного индивидуализма Мухаммед от имени Бога и от своего собственного (на то он и был пророком и посланником Бога) обязал новообращенных практиковать те самые приемы всестороннего очищения, которые он в течение многих лет с успехом испытывал на себе. Молитва, пост, размышление о сущности Бога и ниспосланных им законов, которым должен подчиняться человек, активное претворение в жизнь идеалов любви, милосердия и справедливости - вот примерный перечень тех обязанностей, которые налагал на себя добровольно всякий, вступивший на путь ислама, вот что скрывалось за простои клятвой новообращенного чтить всевышнего Бога и его посланника и отречься от идолопоклонства.

Мухаммед еще больше усилил действенность молитвы - этого радикального средства очищения, - введя в практику совместные, коллективные молитвенные обращения к Богу. Для таких совместных молений последователи Мухаммеда чуть ли не ежедневно тайно собирались в доме одного их своих братьев по вере. Прослушав предварительно короткую проповедь Мухаммеда, верующие приступали к молитве, которой также руководил сам Мухаммед. Мухаммед громко произносил короткий отрывок молитвы, и вслед за ним все собравшиеся хором повторяли его слова. Затем Мухаммед произносил следующий отрывок молитвы, и верующие опять хором повторяли его. В положенных местах Мухаммед творил поясные и земные поклоны, и по его примеру собравшиеся поступали также - при поясном поклоне они касались ладонями колен, а при земном опускались на колени, после чего лбами и ладонями касались земли; подражая Мухаммеду, они отводили локти немного в сторону, так, чтобы руки не были прижаты к туловищу.

В тесно застроенной Мекке нелегко было отыскать достаточно уединенный дом, в котором можно было молиться без всяких помех и не привлекая ничьего любопытства. Поэтому Мухаммед часто уводил по ночам своих последователей в безлюдные окрестности Мекки, чтобы здесь, под черным небом, пылающим южными звездами, часами целиком отдаваться молитве. Во время молитвы все поворачивались лицом в одну сторону, так, чтобы хорошо видеть и слышать стоящего впереди Мухаммеда. Женщины становились сзади - не потому, что их почитали существами низшими, а для того, чтобы их вид не отвлекал мужчин от молитвы.

Последователям Мухаммеда тонкости новой веры давались нелегко, даже обрядовая сторона таила в себе массу неожиданностей и опасных противоречий. Мухаммед никогда не отказывался объяснить в десятый и в сотый раз смысл каждого правила, предписанного Богом.

Мир Мухаммеда - населенный джиннами и ангелами, пронизанный постоянным незримым присутствием Бога - был гораздо сложнее нашего реального мира;

в объяснениях Мухаммеда смысла и пользы того или иного правила рациональное почти всегда соседствует с фантастическим, сказочным, но в основе его предписаний всегда лежит нечто первично-рациональное, правда рациональное, разумное в смысле религиозном - такое, что, по его собственным наблюдениям, полезно соблюдать в том числе и для лучшего постижения веры.

Так, Мухаммед настаивал, что очищение есть одно из условий веры, и требовал, чтобы верующие во время очищения, помимо всего прочего, не забыли промыть нос водой и вычистить зубы. Он считал, что чистить зубы лучше всего палочкой из дерева акации - мисуаком, так как мисуак обладает следующими полезными качествами: чистит рот, удовлетворяет Господа, радует ангелов, просветляет глаза, придает блеск зубам, укрепляет зубы и отгоняет зубную боль, способствует пищеварению, удаляет мокроту и усиливает действенность молитвы. После еды, по утверждению Мухаммеда, мисуак лучше двух служанок, и ангел Джибрил велел ему употреблять для очищения рта именно мисуак.

Промывать нос водой по утрам нужно и потому, что во время сна в носу поселяются духи.

Начинать день омовением и молитвой необходимо опять-таки из-за дьявола - во время сна он завязывает на затылке человека три узла, прибавляя при этом:

"Пусть будет для тебя долга ночь - спи же!" Когда, проснувшись, верующий вспомнит Бога - развязывается один узел; когда он положенным образом вымоется - развязывается второй узел; а когда верующий помолится исчезает третий, и последний, узел, завязанный дьяволом. Тогда, объяснял Мухаммед, человек с самого утра будет в хорошем настроении и душа его будет спокойна; если человек этого не сделает, утром он будет смущен и подавлен.

Во время омовения, учил Мухаммед, не лезь грязной рукой в сосуд с водой - сперва вымой руки, а уже затем черпай ими воду из сосуда и поливай себя. Для омовения годится только чистая вода - однажды использованная вода сразу же становится нечистой, поэтому мыться в тазу все равно что мыться в собственной грязи. До сих пор бедуины, во многих отношениях, на наш взгляд, не столь уж чистоплотные, с удивлением и отвращением смотрят на "грязных европейцев", усвоивших странную привычку мыться в тазу или в ванне и наивно считающих себя чистыми после такого, с позволения сказать, купания.