Олег Смыслов - Асы против асов. В борьбе за господство Страница 32

2

В приграничной зоне противник создал достаточно стройную систему органов авиационного тыла. Штабы военновоздушных округов (один на воздушный флот) сформировали по две группы материально-технического обеспечения, а те, в свою очередь, руководили деятельностью соединений авиационного тыла — аэродромными районами (от 2 до 5).

Таким образом, тыл, отделенный от боевых частей и соединений, обеспечивал последним высокую маневренность.

Передислокация основных сил ВВС Германии в районы боевых действий проводилась в первые три недели июня 1941 г. В сжатые сроки были перебазированы в новые районы авиасоединения и части четырех воздушных флотов (ВФ).

По данным германских архивов, у границы СССР было сосредоточено более 4000 боевых самолетов, 1259 — бомбардировщиков, 1118 — истребителей, 715 разведчиков, в т.ч. более тысячи самолетов со стороны Румынии, Финляндии, Венгрии, Италии, Хорватии и Словакии[6].

Как напишет впоследствии немецкий генерал Швабедиссен: «Начиная нападение на Советский Союз на рассвете 22 июня 1941 г., немецкое командование рассчитывало, используя тактику блицкрига, очень быстро завершить кампанию». Командиры люфтваффе, действительно имея за спиной богатый боевой опыт и множество побед, вступили в бой с полной уверенностью в своем превосходстве.

В этот день 637 бомбардировщиков в сопровождении 231 истребителя нанесли удар по 31 передовому аэродрому советских ВВС, на которых базировалась в основном истребительная авиация и размещались самолеты новых типов. Затем после предварительной воздушной разведки силами 400 бомбардировщиков были подвергнуты ударам еще 35 аэродромов, расположенных в тылу. В результате в первый же день войны воздействию подверглись 66 аэродромов, на которых базировалось более 2/3 сил фронтовой авиации.

Потери советских ВВС были катастрофическими. Только 22 июня 1941 г. ВВС приграничных округов потеряли 1200 самолетов, что составило около 17 % их исходного боевого состава (имеется в виду численность самолетного парка фронтовой авиации — 7133 самолета).

Начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии Франц Гальдер записал в своем дневнике 22 июня: «13.

30 — из оперативного отдела доложили: а. Командование ВВС сообщило, что наши Военно-воздушные силы уничтожили 800 самолетов противника (1-й воздушный флот — 100 самолетов, 2-й воздушный флот — 300 самолетов, 4-й воздушный флот — 400 самолетов). Нашей авиации удалось без потерь заминировать подходы к Ленинграду с моря. Немецкие потери составляют до сих пор 10 самолетов». А в конце дня он отметил: «Командование ВВС сообщило, что за сегодняшний день уничтожено 850 самолетов противника, в том числе целые эскадрильи бомбардировщиков, которые, поднявшись в воздух без прикрытия истребителей, были атакованы нашими истребителями и уничтожены».

Исходя из этих записей, можно говорить о том, что немецкое командование в первый день войны получало заниженные цифры потерь противника, при этом получая заниженными и свои.

Автор книги «Военные дневники люфтваффе» Кайюс Беккер сообщает: «Исход этого жаркого и кровавого дня 22 июня 1941 г. принес самую крупную победу, когда-либо одержанную за один день авиацией одной страны над другой. Было уничтожено не менее 1811 советских самолетов, а потери Германии составили 35 322 самолета было сбито истребителями и зенитной артиллерией, а 1489 было уничтожено на земле.

Главнокомандующему люфтваффе Герингу сообщения о победах казались настолько невероятными, что он приказал их подвергнуть тайной проверке. Несколько дней офицеры из его штаба пробирались сквозь аэродромы, захваченные в ходе германского наступления, пересчитывая останки обгоревших русских самолетов. Результат был еще более поразительным: счет превысил 2000!»

Героя Советского Союза С. Ф. Долгушина война застала в Белоруссии. «Аэродром был у самой границы. В субботу, 21 июня летчики отлетали до 14 часов, вечером пошли на танцы, вернулись в полночь. А в три утра — тревога, налет немецкой авиации. Думали, очередная провокация, а они — из пулеметов. Один из истребителей нашего звена сгорел на земле, второй не завелся. Я поднялся в воздух в 4.20, на взлете меня поймали девять «мессеров», машина получила шестнадцать пробоин, но я кое-как сел. А в 7.15 утра сбил первого фашиста — это был бомбардировщик».

Героя Советского Союза Ф. Ф. Архипенко война застала на Украине. «22 июня в 4 часа 25 минут все кругом содрогнулось от взрывов и группа немецких бомбардировщиков до 60 самолетов нанесла сокрушительный удар по аэродрому, один самолет пролетел так низко, что я увидел стрелка, показавшегося мне женщиной из-за торчавших из-под шлема волос. Не успели опомниться от первого удара, как на аэродром был произведен второй налет. Противодействовать ударам бомбардировщиков мы не могли. Летный состав находился в Ковеле у своих близких, а зенитной артиллерии возле аэродрома не было — это была одна из тяжелейших оплошностей вышестоящего руководства. Постепенно стал прибывать на аэродром летный и технический состав, начались отдельные вылеты наших летчиков. До полудня наш аэродром четыре раза подвергался массированным бомбардировкам. В 11 часов дня из Житомира к нам прилетел авиаполк на самолетах И-153. Фактически в этой тяжелейшей обстановке никакого руководства на аэродроме не было. Я же, оперативный дежурный по аэродрому младший лейтенант Федор Архипенко, неумело пытался организовать редкие боевые вылеты и эвакуацию разбитых машин. Связь была нарушена, указаний и приказов — никаких, лишь внутренние телефонные линии, проложенные к стоянкам авиаэскадрильи, уцелели каким- то чудом...»

Только около 13 часов прилетел заместитель командира смешанной авиадивизии генерал И. А. Лакеев, а к 14 часам прибыл командир полка, который отпустил Архипенко с командного пункта.

На второй день войны на аэродроме летчики насчитали целыми всего 25–30 самолетов, более сотни оказались повреждены осколками, а остальные сгорели. Далее Ф. Ф. Архипенко пишет в своей книге: «В целом для полка второй день войны прошел спокойно, немцы аэродром не трогали, летали над ним только разведчики. Зато утром третьего дня прилетела дюжина истребителей Me-109. Стали в два круга: шесть самолетов с правым креном и шесть самолетов — с левым и проштурмовали, как на полигоне. Обстрелы были точные, уверенные, как по мишеням. В результате на аэродроме осталось 10 исправных И-153 и один Миг-1, все остальные машины (около 150) были повреждены. Среди них были и старенькие самолеты И-15 бис с неубирающимися шасси, которые стояли в линейке и не были рассредоточены, и «миги», и наши «чайки», и самолеты Житомирского авиаполка».

Все же врасплох немцы застали не всех. Например, 164-й истребительный авиаполк, базирующийся в Умани, еще 15 июня получил приказ рассредоточиться, замаскироваться, подготовить укрытия для людей и защиты самолетов. А 22 июня в два часа был поднят по тревоге и к трем часам был готов к вылету.

В 3 ч 30 мин, когда над аэродромом появилась четверка Ю-88 и начала бомбить аэродром, в воздух поднялось дежурное звено истребителей. В воздушном бою был сбит один Ю-88. С нашей стороны погиб один летчик. Техник самолета Г. Зайченко вспоминал: «9 раз немцы бомбили наш аэродром в тот день, но больших потерь на земле полк не понес».

Ранним утром 22 июня свою первую победу в Великой Отечественной войне одержали Владимир Иванович Бобров, Иван Сергеевич Зудилов, Алексей Константинович Рязанов — будущие асы и Герои Советского Союза.

55-й ИАП, где служил А. И. Покрышкин, по данным полковой разведки, в первый день войны в районе Бельцы сбил около десяти самолетов противника. Летчики 4-го ИАП, отражая налеты на два аэродрома и в боях над Кишиневом, за день сбили около двадцати самолетов. Один только капитан Кафтанов — командир эскадрильи, а в прошлом летчик-испытатель, сбил троих. 63-й ИАП отразил два налета румынской авиации и уничтожил более 20 самолетов.

В 3.30 утра звено лейтенанта Молчанова из 33-го ИАП обстреляло первый немецкий бомбардировщик, который тут же рухнул, объятый пламенем, на землю. В 4.15 младший лейтенант Кокарев из 124-го ИАП, израсходовав боеприпасы, таранил на МиГ-3 двухмоторный Ю-88.

Согласно данным, приведенным М. Спиком в книге «Асы союзников», «за 8 часов с момента начала войны 15 немецких самолетов стали жертвами таранных ударов на всех фронтах. Последним уничтожил таким образом немецкую машину около полудня пилот П. Кузьмин из 127-го ИАП, пилотируя истребитель И-153 «Чайка».

Так что потери люфтваффе с каждым часом войны увеличивались. О двадцати победах над врагом доложил командир 127-го ИАП. Более двадцати побед записали на счет летчики 123-го ИАП. Командир этого полка майор Сурин лично сбил 11 самолетов и т.д.

Таким образом, несмотря на внезапность, захваченное господство в воздухе и большие потери, советские летчики яростно сражались с противником до конца. Вот что пишет Кайюс Беккер: «Вначале германские истребители встретили неожиданные трудности в боях со своими противниками. Хотя русские бипланы И-153 и И-16 уступали «мессершмиттам» в скорости, но были более маневренными. Говоря словами лейтенанта Шисса из штабного звена JG-53 «они позволяли нам чуть ли не прицеливаться и тут же разворачивали свои машины на 180°, до тех пор, пока оба самолета не начинали стрелять друг в друга в упор».