История Франции - Марк Ферро Страница 32

Восстание Этьена Марселя

Два восстания — Жакерия на севере Франции и восстание парижан в 1358 г., контакты между которыми смог наладить старшина парижских купцов Этьен Марсель, пробудили первые реформаторские и антидворянские выступления в истории французской монархии. И закономерно, что после Французской революции 1789 г. фигура Марселя, вновь возникшая на политическом горизонте, вызвала противоречивые суждения — от яростных нападок ультраправых до безудержного восхваления со стороны республиканцев.

Для роялистов, живших после 1815 г., Этьен Марсель был «человеком заговора», который, воспользовавшись бедственным положением Франции, возмутил народ на выступление против своих господ. В ответ их современники-либералы — во главе с Сисмонди — выпускают свою «Историю Франции», в которой безудержно восхваляют Марселя как славного предшественника представительной власти: он заставил дофина принять ордонанс 1357 г., в котором запрещалось «портить» монету и который стал первым документом, ограничившим произвол монархии — в пользу буржуазии. Этьен Марсель сделал первый шаг для утверждения принципа народовластия, ставшего отныне преобладающей формой правления. Во времена создания Третьей республики его популярность столь высока, что Сен-Санс посвящает ему свою оперу «Этьен Марсель» (1879).

Однако этот образ Марселя практически не соответствует реальности. Купеческий старшина был очень богатым буржуа, близким скорее к дворянству и ко двору, нежели к простым парижанам. Он даже принадлежал к одному из семейств, которых Генеральные штаты стремились с помощью короля отстранить от власти. Но Марсель все же порывает с себе подобными; считая образцовым устройство власти в городах Фландрии, он мечтает о великой судьбе и желает стать канцлером; в этом его поддерживает союзник — епископ Лаона Робер Лекок. Ради поставленной цели парижский старшина, готовый действовать любыми методами, в том числе и насильственными, поднимает народ против «помощей», как тогда именовали крупные налоги, собираемые на ведение войны и выкуп короля. В 1358 г. он во главе мятежной толпы врывается во дворец, где дрожит от страха юный дофин — будущий Карл V, — и позволяет ей расправиться с маршалами Шампани и Нормандии. Однако попытки Этьена Марселя заключить союз с Карлом Злым, королем наваррским, подавляющим восставших «жаков», а затем с англичанами отвращают он него союзников, и его убивают.

Тем не менее деятельность парижского старшины помогла укрепить органы государственного управления, которые ограничивали абсолютную власть принцев и королей, бесконтрольно разбазаривавших государственные финансы на военные и прочие расходы. Вскоре «жаки» были разгромлены, а Карл V, извлекший урок из происшедшего, успел заставить замолчать недовольных незадолго до своей смерти. Отец Карла, Иоанн II Добрый, тем временем сумел сохранить честь династии Валуа и после уплаты части выкупа был освобожден из английского плена, так сказать, под честное слово. Однако его сыновья продолжают пребывать в плену, и узнав, что один из них — Карл совершил побег, Иоанн II решает вернуться в Англию, чтобы объявить себя пленником вместо сына: для него это вопрос чести.

Говоря, как минимум, о XIV столетии, следует отметить, что французские короли создавали свое государство не в борьбе с феодальными институтами, а при помощи этих институтов.

Об этом свидетельствует создание рыцарских орденов — Звезды и Св. Михаила, — члены которых, связанные между собой личными договоренностями, взаимодействовали друг с другом в обход феодальных уз.

Новшеством XIV в. стало осознание того, что феодальные институты больше не являются единственными властными структурами.

В то время, как укрепление первого полюса государственной власти, т. е. власти короля, получает свое выражение в усложнении придворного этикета, отразившемся в новом церемониале появления короля на публике, происходит становление второго полюса — а именно высших органов государственного управления: появляются королевские дознаватели и ходатаи, королевские нотариусы, финансовые контролеры и тому подобные чиновники, количество которых вполне способно навести на мысль о беспрецедентной бюрократизации управления в XIV в., и особенно при Карле V. В это же время появляются представительные ассамблеи, достаточно влиятельные, для того чтобы король в 1355 г. пообещал больше не «портить» монет без согласия Генеральных штатов; однако эта победа, добытая ассамблеями, оказывается временной.

Таким образом, война, конечно, несколько ослабляет полномочия монарха, но в целом не угрожает его власти: отныне для укрепления своих позиций он будет играть на чувстве патриотизма своих подданных.

Укрепление авторитета государства находит свое выражение в политике отторжения и преследования самых нижних слоев общества: бродяг, профессиональных нищих и других проходимцев. Первый королевский ордонанс против них издает Иоанн II Добрый, а Кабошьенский ордонанс 1413 г. уже открыто направлен против «лиц, не желающих работать». В обществе особенно велик страх перед бандами «взломщиков и грабителей», маскирующихся под паломников, чьи разбойничьи шайки свирепствуют в Бургундии и Провансе, во владениях короля Рене Доброго. Но уже скоро на них начнутся повсеместные облавы, и пойманные бродяги отправятся служить гребцами на галеры королевского флота; в тюрьму же их станут сажать только в XVII столетии.

Разобщение и раскол Франции при Карле V и Карле VI

Ужасающие бедствия, обрушившиеся на жителей Французского королевства с первых же дней правления Карла V Мудрого, не имеют себе равных. Они являются предвестниками будущих бурных эпох — Религиозных войн XVI в., Фронды XVII в., — когда ярко проявится одна из характерных черт национального духа: склонность к междоусобным войнам.

Разумеется, на тот момент беспорядки переживала не только Франция. В это же время в Англии начались общественные и религиозные волнения — распространение учения Джона Уиклифа, а также восстания крестьян, эгалитаристские по духу. В Италии недовольство городских ремесленников эксплуататорами вылилось в восстание чомпи[25]. В самом начале Столетней войны в городах Фландрии произошли социальные выступления во главе с Артевельде; как и в Париже во времена Этьена Марселя, эти выступления горожан отражали недовольство и неудовлетворенность со стороны зарождающейся буржуазии. Повсюду восстания горожан