Франц Куровски - Котел смерти в Курляндии. Хроника сражений группы армий «Север». 1944–1945 Страница 33

Неглубокие немецкие окопы колыхались, как корабли на высоких волнах. Позиции 380-го пехотного полка заволокло дымом от разрывов снарядов. Пока еще никто не представлял, на каком именно участке русские пойдут в атаку. Не мог никто и сказать, на каком соседнем участке уже прорван фронт и какие потери причинила эта артподготовка и атака пехоты. У генерал-лейтенанта Франкевица собирались все поступающие донесения. С некоторых участков фронта никаких донесений пока еще не было, с других начинали поступать первые доклады о потерях и прорывах врага. Спустя два часа после начала этого мощного наступления командованию дивизии стало ясно, что фронт прорван во многих местах. 2-й батальон 380-го пехотного полка доложил, что враг предпринял наступление на высоту 94,1 и уже полчаса как владеет ею.

Через 30 минут поступило новое донесение: «Высота отбита контрударом!» Последнее донесение с этого участка было о том, что русские снова идут в атаку при поддержке 20 танков. Затем связь прервалась, и с тех пор ни об одном солдате оборонявшейся там роты не было никаких известий.

Наконец 2-й батальон 380-го стрелкового полка доложил, что враг окончательно прорвал фронт у высоты 94,1 и части полка на этом участке отступили. Генерал-лейтенант Франкевиц приказал полку закрыть прорыв силами саперного взвода с двумя штурмовыми орудиями и по крайней мере обеспечить эвакуацию оставшихся в живых. После установления телефонной связи с батальоном обер-лейтенант Вилли Целлер, который после гибели командира батальона принял на себя командование, доложил, что русские танки в сопровождении пехоты наступают слева и справа от КЦ батальона.

Через 10 минут после этого доклада КП был окружен.

Отстаивая эти батальонные и полковые КП, ударные группы сражались вплоть до горестного конца или до желанного освобождения.

На участке 390-го мотопехотного полка враг также наступал, бросив в бой все имевшиеся в его распоряжении силы и средства. Находившийся со своим подразделением на господствующей высоте этого участка фронта обер-лейтенант Бахляйтнер, проводив взглядом двигавшиеся справа и слева от него танки врага, внезапной контратакой остановил наступающую за танками пехоту. Однако затем ему пришлось отдать приказ об отходе, чтобы избежать окружения и уничтожения.

Короткими перебежками преодолев открытое пространство, всем удалось из последних сил добраться до спасительной опушки леса. Здесь солдаты заняли круговую оборону. Неподалеку залегло подразделение лейтенанта Шарфа, который с горсточкой своих людей вновь и вновь отбрасывал наступавших русских, пулеметным огнем и гранатами повергая их на землю.

Батальон продержался на этой лесной позиции весь день и ближе к вечеру смог установить связь с соседями и предотвратить грозящий прорыв врага.

То, что старую линию фронта все же удержать невозможно, стало понятно ближе к вечеру, когда подошли новые русские танковые части с сидящей на грозных машинах пехотой и взяли небольшие немецкие боевые группы в клещи.

«Отходить перебежками и держать контакт с отступающими товарищами!» — приказал обер-лейтенант Бахляйтнер.

Огрызаясь автоматными очередями по преследующему их врагу, солдатам батальона все же удалось добраться до запасной позиции. Когда подошли русские танки, пехотинцы, укрывшись в воронках от разрывов снарядов, позволили им приблизиться вплотную и стали, с гранатами и подрывными зарядами в руках, запрыгивать на танки и швырять гранаты в приоткрытые люки машин противника. Ефрейтор Хуберт Энглезеер постучал изготовленной к броску гранатой по крышке люка одного из Т-34. Когда люк приоткрылся, он рванул его вверх и швырнул гранату внутрь. С танком было покончено.

Но большинству танков все же удалось продвинуться до старой линии передовой, а там развернуться и обстрелять осколочными снарядами траншеи и уничтожить укрывшихся было в них немецких солдат.

Но когда наступила ночь, оставшиеся в живых пехотинцы перебрались во вторую линию траншей и к утру были готовы к новым сражениям.

Это было тем более необходимо, потому что наутро 28 октября русские возобновили наступление крупными силами.

Рота штурмовых орудий, подошедшая к обороняющимся, поддержала их своим огнем. На участок 390-го мотопехотного батальона подошел резерв — батальон 121-й пехотной дивизии, чтобы попытаться нанести здесь контрудар, выйти на старую линию передовой и отбросить русских. Эта небольшая боевая группа весь день вела бой с врагом. Поставленная цель достигнута не была, но наступательные планы русских оказались определенно нарушенными. Лишь к вечеру этого дня передовая на этом участке откатилась назад. Пришел приказ отступить на 4 километра, чтобы занять подготовленные там позиции и удерживать неприятеля на этом новом рубеже.

Эта ситуация привела к тому, что между обоими полками, 380-м и 390-м, внезапно возникла брешь, в которую в любую минуту могли устремиться русские.

Генерал-лейтенант Франкевиц бросил в этот прорыв роту мотопехоты под командованием лейтенанта Мозера, чтобы временно, до подхода части солдат с соседних участков фронта, закрыть эту брешь. Рота получила приказ отправиться туда и хотя бы на краткий срок задержать неприятеля, с тем чтобы потом вернуться на прежнюю позицию.

Лейтенант Мозер повел роту в указанном направлении. Солдаты скрытно вышли на опушку леса, но здесь услышали далеко впереди глухой гул танковых моторов и лязг гусениц.

Лейтенант Мозер решил двигаться через лес по направлению к шоссе. Он понимал, что ни в коем случае не должен пропустить врага, поскольку это означало бы уничтожение не только его полка, но и соседних частей.

Он приказал двум взводам двигаться параллельно, на расстоянии 300 метров друг от друга, подойти к шоссе с фаустпатронами наготове и подбить головной танк.

Сам же он повел третий взвод вслед за врагом, срезав часть пути через лес, и вывел его метров через триста к повороту шоссе, где нашел идеальное место для засады, поскольку здесь вдоль шоссе проходил уступ высотой около метра, дававший его солдатам отличное укрытие.

— Взводу занять позицию. Стрелять только тогда, когда мимо пройдут по меньшей мере пять танков и когда услышим выстрел из фаустпатрона первого взвода.

Солдаты немедленно залегли, а сам лейтенант Мозер с несколькими бойцами поспешил вперед, просматривая шоссе.

— Они уже близко, господин лейтенант! — прошептал ефрейтор Виндайс, командир отделения.

— Приготовиться! Огонь фаустпатронами только по моей команде!

Передовые танки уже медленно катили вдоль залегших бойцов. Они подождали несколько минут, пока второй взвод занимал позицию за поворотом шоссе.

— Все готово, господин лейтенант, — произнес вполголоса один из солдат, уже положив трубу фаустпатрона на плечо и взяв на прицел один из Т-34 метрах в ста от него — шедший впереди и приближающийся со зловещим лязганьем. И через каждые два-три танка двигались грузовики, в кузовах которых плотно, один к одному, сидели русские пехотинцы.

— Пулеметчик готов? — спросил Мозер, обращаясь к унтер-офицеру, первому номеру расчета, лежавшему у пулемета.

— К открытию огня готов! — доложил тот.

— Работай по пехоте. Не дай им скрыться в лесу!

Лейтенант Мозер изготовил к стрельбе свой пистолет-пулемет, когда спустя секунду от того места, где залег второй взвод, раздался хлопок выпущенного фаустпатрона.

— Открываю огонь фаустами! — предупредили оба гранатометчика своих товарищей, чтобы никто из них не оказался сзади и не попал под струю пороховых газов.

Они выпустили противотанковые гранаты, когда два Т-34 как раз поравнялись с ними. Дальность их полета составляла примерно 40 метров. Обе гранаты ударили в середину бортовой брони танков, пробили ее и подожгли боевые машины.

Из обоих остановившихся грузовиков, двигавшихся за подбитыми танками, стали выпрыгивать первые красноармейцы. Тут же заработал ручной пулемет, кося их длинными очередями справа налево.

Припав к земле, группа красноармейцев открыла огонь по взводу лейтенанта Мозера. Его пистолет-пулемет ответил, захлебываясь и опустошая магазин. Нажав на кнопку защелки магазина, лейтенант отбросил расстрелянный магазин и вставил полный магазин в приемник. И чуть было не опоздал — первые русские уже были метрах в пятнадцати от него. Огонь пулемета и пистолета-пулемета лейтенанта остановил их.

Затем атаковавшие колонну взводы двинулись вперед, охватывая с флангов выпрыгнувших из грузовиков русских.

Все еще взрывались выпускаемые из фаустпатронов гранаты. Три, четыре и вот уже шесть вражеских танков загорелись и остановились в голове, посередине и в хвосте колонны. В двух первых рванул боезапас. Среди выбравшихся из грузовиков пехотинцев началась неописуемая паника. Свою лепту в эту панику внесло и донесшееся из леса «Ура!» немецкой мотопехоты.