Александр Вельтман - Вражий питомец Страница 33

Когда-то и слово «Одиссей» было всего лишь именем царя Итаки, сына Лаэрта и Антиклеи.

А теперь мы запросто говорим — «космические одиссеи», «одиссеи капитанов», имея в виду именно путешествия.

Потому что в памяти народов — на века, на тысячелетия — остается то, что становится символом.

Человек, слагающий стихи — стихотворец, литератор, а поэт — символ человека, умеющего видеть мир по-другому, чем все прочие. Оставаясь в своем времени, он чувством и мыслью проникает в будущее, словно привыкая к нему, потому что в нем и останется.

Кифаред у древних греков, гусляр у русских, кобзарь у украинцев, скальд у скандинавов… Это — не профессия, и даже не способ жизни, а — форма бытия.

Да, если говорить об именах, то исландец Эгиль Скаллагримссон — один из самых знаменитых скальдов не только десятого века, но и вообще скандинавской поэзии.

Но если говорить о явлении, то Скальд (именно так, с большой буквы) — это не только автор висы, или хвалебной песни — драпы, или песни хулительной — нида.

Впрочем, о скальдической поэзии читатель серии «Викинги» уже знает из «Введения в викингологию» Наталии Будур, или из тома «Мед поэзии», посвященного руническому искусству, или из других книг серии.

Я же осмелился в очередной раз сказать несколько слов о Поэзии лишь потому, что она — истинная, природная, высокая в своей простоте и непостижимой многомерности — имеет особенность не просто оставаться в веках, отрываясь от имени своего творца, но имеет и особенность вдохновлять потомков.

Говорят — только камень вечен, ибо полотна истлевают, книги горят, фрески тускнеют… Что же тогда говорить о слове — всего лишь слове — эфемерном, зыбком, воздушном… Но есть слово и Слово. О первом замечено, что оно — всего-навсего «не воробей», о втором сказано, что «Слово — это Бог».

Саги и Эдды донесли давнюю славу викингов до нашего времени. И та слава, те подвиги, те странствия и битвы, и само по себе запечатлевшее их Слово столь сильно впечатлили поэтов нового времени (имею в виду наш век и прошлый), что Майков и Батюшков, Лермонтов и Тютчев, Гумилев и Северянин создали замечательные произведения о викингах, о скальдах, об Одине…

«Зачарованный викинг, я шел по земле», — написал Николай Гумилев, и мне подумалось, что души поэтов уж точно имеют способность переселяться. Иначе не появилась бы из-под его пера «Гондла», которую трудно придумать. Может быть, он ее вспомнил, эту историю?

А «Старый викинг» Валерия Брюсова, «Гарольд» Василия Жуковского, «Валкирии» Аполлона Майкова… В них не только знание того, о чем написано, в них более важное — чувствование, ощущение, и отсюда — достоверность, правдивость.

Верно было сказано, что

Рун не должен резатьТот, кто в них не смыслит.В непонятных знакахВсякий может сбиться.

Магия поэзии в чем-то сродни рунической магии. Не зря же излечивают словом, и словом проклинают. Но в истории остаются только имена Мастеров, будь то мастера рунических заклинаний или мастера поэтического Слова.

В этом разделе представлены творения только русских поэтов, и то лишь наиболее значительные и характерные. А сколько строк посвятили викингам поэты Франции и Германии, Англии и скандинавских стран! Тома и тома, если собрать их воедино. Наверное, когда-нибудь это и будет сделано, ибо давно уже ясно, что поэзия — это не только стихи, и что нет ничего более прочного и вечного, чем Слово, если в нем живет дух народа, если оно доносит в себе запах времени, если оно оживляет историю.

Собирая по разрозненным книгам эти стихи, я преследовал единственную цель — сказать в завершающем томе серии устами больших русских поэтов о том, что и почему привлекало их в викингах, вдохновляло. На мой взгляд — это своеобразная коллективная русская поэтическая оценка, если хотите — признание.

Читая эти стихи, кто-то из вас будет снимать с полки предыдущие тома серии «Викинги» или вспоминать о прочитанном в них ранее. И это тоже будет оценкой труда составителей, переводчиков, художников, исследователей, редакторов, издателей — тех, благодаря чьему участию эти книги увидели свет, тех, кто смыслил в своем деле, создавая эту своеобразную многотомную сагу и возрождая мир, без которого наше сознание оставалось бы не полным.

Иван Панкеев

Арфа скальда

Стихи русских поэтов о Севере

Константин Бальмонт

Исландия

Валуны и равнины, залитые лавой,Сонмы глетчеров, брызги горячих ключей…Скалы, полные грусти своей величавой,Убеленные холодом бледных лучей.Тени чахлых деревьев и море… О, море!Волны, пена и чайки, пустыня воды!Здесь забытые скальды на влажном простореПели песни при свете вечерней звезды.Эти Снорри, Сигурды, Тормодды, Гуннары,С именами железными, духи морей,От ветров получили суровые чарыДля угрюмой, томительной песни своей.И в строках перепевных доныне хранитсяРопот бури, и гром, и ворчанье волны, —В них кричит альбатрос, длиннокрылая птица,Из воздушной, из мертвой, из вольной страны.

Воззванье к океану

Океан, мой древний прародитель,Ты хранишь тысячелетний сон.Светлый сумрак, жизнедатель, мститель,Водный, вглубь ушедший небосклон!

Зеркало предвечных начинаний,Видевшее первую зарю,Знающее больше наших знаний,Я с тобой, с бессмертным, говорю!

Ты никем не скованная цельность.Мир земли для сердца мертв и пуст, —Ты же вечно дышишь в беспредельность.Тысячами юно-жадных уст!

Тихий, бурный, нежный, стройно-важный,Ты — как жизнь: и правда и обман.Дай мне быть твоей пылинкой влажной,Каплей в вечном… Вечность! Океан!

Евгений Баратынский

Финляндия

В свои расселины вы приняли певца,Граниты финские, граниты вековые,             Земли ледяного венца             Богатыри сторожевые.Он с лирой между вас. Поклон его, поклон             Громадам, миру современным;             Подобно им, да будет он             Во все годины неизменным!

Как всё вокруг меня пленяет чудно взор!             Там необъятными водами             Слилося море с небесами;Тут с каменной горы к нему дремучий бор             Сошел тяжелыми стопами,Сошел — и смотрится в зерцале гладких вод!Уж поздно, день погас, но ясен неба свод;На скалы финские без мрака ночь нисходит,             И только что себе в убор             Алмазных звезд ненужный хор             На небосклон она выводит!Так вот отечество Одиновых детей,             Грозы народов отдаленных!Так это колыбель их беспокойных дней,             Разбоям громким посвященных!

Умолк призывный щит, не слышен скальда глас,             Воспламененный дуб угас,Развеял буйный ветр торжественные клики;Сыны не ведают о подвигах отцов;             И в дольном прахе их богов             Лежат низверженные лики!

И всё вокруг меня в глубокой тишине!О вы, носившие от брега к брегу бои,Куда вы скрылися, полночные герои?             Ваш след исчез в родной стране.Вы ль, на скалы ее вперив скорбящи очи,Плывете в облаках туманною толпой?Вы ль? Дайте мне ответ, услышьте голос мой,             Зовущий к вам среди молчанья ночи.Сыны могучие сих грозных вечных скал!Как отделились вы от каменной отчизны?Зачем печальны вы? Зачем я прочиталНа лицах сумрачных улыбку укоризны?И вы сокрылися в обители теней!И ваши имена не пощадило время!Что ж наши подвиги, что ж слава наших дней,             Что наше ветреное племя?О, всё своей чредой исчезнет в бездне лет!Для всех один закон — закон уничтоженья,Во всем мне слышится таинственный привет             Обетованного забвенья!

Но я, в безвестности, для жизни жизнь любя,             Я, беззаботливый душою,             Вострепещу ль перед судьбою?Не вечный для времен, я вечен для себя:             Не одному ль воображенью             Гроза их что-то говорит?             Мгновенье мне принадлежит,             Как я принадлежу мгновенью!Что нужды для былых иль будущих племен?Я не для них бренчу незвонкими струнами;Я, невнимаемый, довольно награжденЗа звуки звуками, а за мечты мечтами.

Финским красавицам