Лоуренс Грин - Острова, не тронутые временем Страница 33

Они оказались в Бразилии. В хижине на берегу жили индейцы, которые и сообщили о происшествии правительственным чиновникам. Губернатор округа прислал им молоко и рис.

- Мы уже давно ничего не ели, и поэтому каждый кусок пищи стоил большого труда, - вспоминал Браун.

Между тем дезертиры уже придумали в свое оправдание целую историю. Их привезли в Сальвадор*, и здесь Парр рассказал губернатору, что он капитан судна "Салли" из Ливерпуля, которое-де потерпело кораблекрушение. Печальная история несчастных мореплавателей настолько потрясла жителей Сальвадора, что они собрали фонд помощи потерпевшим и дали каждому по двести фунтов. Парр и Конвей отправились в Европу, а Брауна оставили в больнице в Рио-де-Жанейро.

_______________

* Сальвадор - крупный порт на восточном побережье Бразилии. - Прим. ред.

Когда Браун выздоровел, его завербовал капитан английского корабля "Диадема". Корабль шел к Кейптауну, и тут Браун сознался, что он дезертировал со Святой Елены.

- Я хочу, чтобы о наших муках узнали все солдаты гарнизона на Святой Елене и чтобы никому больше не пришла в голову эта ужасная затея, закончил Браун свое признание.

К нему отнеслись со снисхождением, простили дезертирство, и первый же чиновник Ост-Индской компании взял его с собой на родину.

Для Брауна эта история кончилась благополучно, но в хрониках острова сохранилось одно ужасное свидетельство трагедии в открытом океане - это записка, оставленная Мак-Кинноном, перед тем как он вскрыл вены на руках. Он писал: "Мой дух угасает, надежда оставила меня, но я все еще живу любовью к моим детям и товарищам. Должен ли я погибнуть от голода в этой водной пустыне?.. Когда я оглядываюсь вокруг, то вижу бледные лица и лихорадочные глаза товарищей по несчастью; мне кажется, что они упрекают меня за то, что я вверг их в беду. Да, моя гибель будет расплатой за то, что я уговорил их бежать от долга, от общества, от всего того, чем наполнена человеческая жизнь".

Глава десятая

ОСТРОВ ВОЗНЕСЕНИЯ

(Ассеншен)

На вид остров Вознесения (Ассеншен) угрюм и неприветлив, окутан мистикой, как, впрочем, и все, что встречается в океане. Он видел много страданий и трагедий. И все же островитяне вполне серьезно станут уверять вас, что это - одно из счастливейших мест на свете. Меня всегда поражала их удивительная привязанность к своей родине.

Вулканическая головешка, заброшенная среди Южной Атлантики, приводила в уныние пассажиров океанских лайнеров, курсирующих в этих районах. Покидая остров Вознесения, они с благодарностью думали о собственной судьбе, которая уносит их все дальше от этих мест. Потерпевший здесь кораблекрушение еще до того, как остров стал обитаем, несомненно погиб бы от жажды. В этом можно не сомневаться.

Признаться, вначале я тоже не был пленен чарами острова. Но если какое-то место поражает меня, то особенно интересно раскрыть его секреты. В данном случае сделать это оказалось непросто.

С помощью губернатора острова Святой Елены и пароходной компании "Юниэн Касл" мне удалось дважды побывать на острове Вознесения. Благодаря связистам кабельной службы и их женам, которые были моими попутчиками и много рассказывали о годах, проведенных на острове, я, как мне думается, докопался до его тайн.

Чтобы посетить остров, надо иметь два специальных разрешения - от капитана вашего судна и от губернатора Святой Елены или магистрата острова Вознесения. Решение капитана зависит от погоды - могут внезапно появиться гигантские валы и придется уходить в море, оставив пассажира на острове до подхода следующего судна. Поэтому пассажирам редко разрешают высаживаться на острове.

Только эксцентричные чудаки вроде меня добровольно рвутся на берег. "Передо мной открылся остров, не прелестно улыбчивый, а оскаленный страшной гримасой", - писал Чарльз Дарвин, глядя на появившийся перед ним ландшафт. Он не смог найти там и деревца. "Ад с притушенным огнем" - так отозвался о нем один американец.

Остров Вознесения состоит из сорока маленьких потухших вулканических вершин. По форме он весьма приблизительно напоминает колокол с кромкой длиной около двадцати миль и верхушкой, увенчанной пиком Грин (875 м), уходящим в облака. Это фантастическое нагромождение шлака, потоков черной лавы и песка, зловещих холмов и вулканических кратеров. Геологи утверждают, что остров образовался довольно поздно, ему всего пятьдесят тысяч лет. Ассеншен и по сей день стоит неприкрытый, и пройдет еще много тысячелетий, прежде чем остров оденется в подобающий ему зеленый наряд тропиков. "Чертово Поддувало", "Кубок Дьявола", "Манеж Дьявола", "Пещера Мертвеца" - какими только зловещими прозвищами не награждали остров! Лава и пыль, скорпионы и москиты - настоящий остров-пустыня, тоскливая, выжженная солнцем.

Остров Вознесения взывает ко мне, напоминая, что еще не нашлось автора хотя бы одной каблограммы, которая поведала бы миру о жизни, прикрытой завесой тайны. Связисты и их жены проводят годы в непривычной, подчас романтической изоляции. Одному такая ссылка кажется приятной, для другого она - тяжкое испытание, но чаще всего исполнена драматизма. Однако тайны на острове всегда есть. Весь XIX и начало XX века кабели, проложенные по дну океана, обслуживают торговые трассы, соединяют отдаленные атоллы и океанские острова с большими городами. И на всех пунктах трассы связисты стойко выдерживают превратности судьбы. Они знают радость и горе, их терзают приступы одиночества и подстерегает немало опасностей. Собравшись, связисты рассказывают друг другу самые фантастические истории, какие можно представить, но никто из них не пишет мемуаров. Полистайте "Зодиак", журнал кабельной службы. Просмотрите любую подшивку, и вряд ли вам удастся обнаружить что-нибудь, кроме описаний обедов и крикетных матчей, а также немногочисленных рассказов о путешествиях, иллюстрированных превосходными фотографиями.

Я встретился однажды с Эдгаром Миддлтоном, бывшим кабельным связистом, написавшим пьесу под названием "Жена Потифара" и заработавшим на ней восемьдесят тысяч фунтов. Однако ни в этой пьесе, ни в какой-либо другой напечатанной им работе не отразились воспоминания о его жизни на станции кабельной службы. Мне еще ни разу не приходилось встречаться с подобным пренебрежением к великолепной теме.

Итак, перед нами остров Вознесения - одна из заброшенных станций кабельной связи, никем не воспетая, остров, над бесплодными берегами которого витает большой знак вопроса.

Был День Вознесения, когда Жуан-ди-Нова завидел остров в дымке облаков. Шел 1501 год. Капитан направил корабль к береговым отмелям и бросил там якорь. Жуан-ди-Нова и его моряки были, несомненно, первыми, кто ступил на остров. По всей вероятности, именно они оставили здесь коз для потерпевших кораблекрушение, так как о наличии коз упоминают более поздние путешественники.

Остров Вознесения, подобно Столовой бухте, давно уже служит океанским почтовым ящиком. Наваретт, монах-путешественник нищенствующего ордена, посетивший остров в конце XVII века, писал: "Моряки всех наций имеют обычай оставлять здесь письма, запечатанные в бутылку, которую кладут в одну из расщелин в скалах, и первое же судно, которое идет в противоположном направлении, забирает эти письма". Эта расщелина на юго-восточной оконечности острова помечена бакеном и до сих пор зовется Почтовым Ящиком.

Вначале на остров заходили только португальцы, и они проделали тропу от северо-восточного залива до вершины. Ее можно проследить и сейчас. Они же, видимо, поставили на нынешней горе Крестовой, что доминирует над городом Джорджтауном, деревянный крест. В одном из манускриптов (я нашел его среди вахтенных журналов и дневников библиотеки Британского музея в Лондоне, интересуясь прошлым острова) высказано предположение, что в этом месте похоронен моряк и большой крест поставлен над его могилой.

До 1816 года остров Вознесения не принадлежал Британии, но английские корабли заходили на него за сто и больше лет до этого. Голландец Струис упоминает, что в 1673 году англичане использовали Ассеншен как место встречи судов. "Весь остров, - пишет он, - совершенно белый от помета чаек, бакланов и диких гусей, которые прилетают на остров для спаривания; прокормиться им нетрудно - берега завалены здесь дохлой рыбой".

Ровно через двести лет после открытия острова на нем появились первые жертвы кораблекрушения. Это был Уильям Дампир* со своими людьми. Дампир, в прошлом пират, стал со временем знаменитым путешественником. Он возвращался из долгого плавания, во время которого по поручению британского Адмиралтейства обследовал побережье Австралии. Его судно, двухпалубный "Роубак", дало течь, и насосы не могли откачать воду. Дампир вынужден был посадить судно на прибрежную мель на юго-восточном берегу острова между Пемзовой Пещерой и Столовой бухтой (в последние годы здесь были обнаружены остатки корпуса и рангоута, возможно, они принадлежали "Роубаку"). Потом он велел сделать плот и переправил на берег команду - с постелями и сундуками.