Игорь Пыхалов - Самые подлые мифы о Сталине. Клеветникам Вождя Страница 34

А.Р.: Можешь себе представить, я обнаружил эти слова в книге "Русские политические цитаты". Они, правда, имели пометку — "приписывается". Очень я тогда стал собой гордиться — вот какой афоризм придумал. (Смеётся)»[295].

«Генетика — продажная девка империализма»

Эта хлёсткая фраза обычно приписывается академику Т. Д. Лысенко. Например, в недавнем интервью с директором Института общей генетики им. Н. И. Вавилова членом-корреспондентом Российской академии наук Николаем Янковским журналистка Наталия Лескова решила блеснуть эрудицией:

«7 августа 1948 года с трибуны сессии ВАСХНИЛ в зал были брошены слова: "Генетика — продажная девка империализма". Зал поддержал оратора, народного академика Трофима Лысенко, бурными аплодисментами»[296].

Однако если мы обратимся к стенографическому отчёту сессии ВАСХНИЛ[297], выясняется, что ничего подобного Трофим Денисович не говорил, ни 7 августа, ни в другие дни. Более того, Лысенко и его сторонники осуждали не генетику вообще, а «менделевско-моргановскую генетику», противопоставляя ей правильную, мичуринскую генетику.

На самом деле фраза «Генетика — продажная девка империализма» впервые прозвучала в пьесе писателя-сатирика Александра Абрамовича Хазина «Волшебники живут рядом» (1964), поставленной Ленинградским театром миниатюр под руководством Аркадия Райкина[298].

Таковы наши доморощенные антисталинсты: сперва сами сочинят за Сталина или Лысенко хлёсткую фразу, затем с энтузиазмом борются с плодами собственных фантазий:

«"Продажная девка империализма"! Интересно, что можно было бы обозначить так сегодня? Даже политические провалы носят менее броские имена — например, Уотергейт… Люди, что ли, стали менее изобретательны в ярлыках?»[299]

«Признание — царица доказательств»

Эта фраза приписывается генеральному прокурору СССР А. Я. Вышинскому. Дескать, руководствуясь этим принципом, сталинские опричники выбивали признания у невинных жертв.

Что же говорил Александр Януарьевич на самом деле?

«Положение обвиняемого в уголовном процессе, как и ответчика в гражданском процессе, отличается от положения других лиц, характеризуется известным своеобразием. Было бы неправильно поэтому не делать никакого различия между их положением на суде и положением свидетелей или экспертов. Достаточно напомнить, что обвиняемый и ответчик — лица, заинтересованные в деле больше, чем кто-либо другой. Это накладывает известный отпечаток и на отношение к ним со стороны суда, обязанного более критически относиться к их объяснениям. Тем не менее обвиняемый (подсудимый) и ответчик не должны и не могут рассматриваться в качестве неполноценных участников процесса, тем более в качестве неполноправных субъектов процесса.

С другой стороны, было бы ошибочным придавать обвиняемому или подсудимому, вернее, их объяснениям, большее значение, чем они заслуживают этого как ординарные участники процесса. В достаточно уже отдалённые времена, в эпоху господства в процессе теории так называемых законных (формальных) доказательств, переоценка значения признаний подсудимого или обвиняемого доходила до такой степени, что признание обвиняемым себя виновным считалось за непреложную, не подлежащую сомнению истину, хотя бы это признание было вырвано у него пыткой, являвшейся в те времена чуть ли не единственным процессуальным доказательством, во всяком случае считавшейся наиболее серьёзным доказательством, "царицей доказательств" (regina probationum).

К этому в корне ошибочному принципу средневекового процессуального права либеральные профессора буржуазного права ввели существенное ограничение: «царицей доказательств» собственное признание обвиняемого становится в том случае, когда оно получено правильно, добровольно и является вполне согласным с другими установленными по делу обстоятельствами.

Но если другие обстоятельства, установленные по делу, доказывают виновность привлечённого к ответственности лица, то сознание этого лица теряет значение доказательства и в этом отношении становится излишним. Его значение в таком случае может свестись лишь к тому, чтобы явиться основанием для оценки тех или других нравственных качеств подсудимого, для понижения или усиления наказания, определяемого судом»[300].

«Нельзя поэтому признать правильными такую организацию и такое направление следствия, которые основную задачу видят в том, чтобы получить обязательно "признательные" объяснения обвиняемого. Такая организация следствия, при которой показания обвиняемого оказываются главными и — ещё хуже — единственными устоями всего следствия, способна поставить под удар всё дело в случае изменения обвиняемым своих показаний или отказа от них»[301].

Как мы видим, Вышинский не только не считал признание царицей доказательств, а напротив, резко критиковал такие взгляды, как глубоко ошибочные и вредные.

Глава 13

Сталин и кибернетика: гонения, которых не было

В длинном списке «сталинских преступлений» не последнее место занимают пресловутые гонения на кибернетику. «Всем известно», что в результате тупости кремлёвских идеологов, не желавших осознать необходимость развития вычислительной техники, Советский Союз безнадёжно отстал от США в компьютерной области. Например, вот что пишет академик Н. П. Бехтерева:

«Не привозили и не покупали бы мы сейчас "персоналок" (персональных компьютеров), если бы другой придворный острослов и иже с ним не остановили на годы технологию и методологию вычислительной техники, утверждая, что кибернетика — лженаука»[302].

А вот цитата из вышедшего в 1985 году очередного конъюнктурного стихотворения Евгения Евтушенко:

«В лопающемся френчеКабычегоневышлистенко,сограждан своих охраняяот якобы вредных затей,видел во всей кибернетикелишь мракобесье и мистикуи отнимал компьютерыу будущих наших детей»[303].

Общеизвестно: где гонения, там и репрессии. В промытых хрущёвской и горбачёвско-яковлевской пропагандой мозгах российских обывателей тут же возникают унылые вереницы миллионов репрессированных кибернетиков, бредущих по заснеженной тайге в лагеря ГУЛАГа.

Однако как мы уже убедились, многие «общеизвестные истины», касающиеся сталинской эпохи, на поверку оказываются наглой ложью. Не стал исключением и «сталинский погром кибернетики». Выясняется, что все публикации против «буржуазной лженауки» можно пересчитать по пальцам одной руки. Первой из них стала статья Михаила Ярошевского в «Литературной газете» от 5 апреля 1952 года:

«Буржуазная печать широко разрекламировала новую науку — кибернетику… Эта модная лжетеория, выдвинутая группой американских "учёных", претендует на решение всех стержневых научных проблем и на спасение человечества от всех социальных бедствий. Кибернетическое поветрие пошло по разнообразным отраслям знания: физиологии, психологии, социологии, психиатрии, лингвистике и др. По утверждению кибернетиков, поводом к созданию их лженауки послужило сходство между мозгом человека и современными сложными машинами»[304].

Здесь надо отметить важный момент. В обывательском представлении кибернетика — это наука о том, как делать компьютеры. Следовательно, критикующий «буржуазную лженауку» — невежественный дикарь, отвергающий компьютеризацию. Между тем американский ученый Норберт Винер, который ввёл в оборот термин «Кибернетика» в опубликованной в 1948 году одноимённой книге, определял её как науку об управлении и связи в системах самой разной природы, включая технические и биологические. К практическим задачам развития вычислительной техники это теоретизирование имело весьма слабое отношение.

Критикуя кибернетику, Ярошевский вовсе не призывал бороться с компьютерами. Наоборот, автор статьи в «Литературке» особо подчёркивал их важное значение для современной науки и техники:

«Слов нет, математические машины, позволяющие с огромной скоростью производить сложнейшие вычислительные операции, имеют колоссальное значение для многих областей науки и техники. Выдающаяся роль в развитии машинной математики принадлежит известным русским учёным — П. Л. Чебышеву, А. Н. Крылову и др. Советские учёные непрерывно совершенствуют математические машины. Одним из высших достижений в этой области являются автоматические, быстродействующие электронные счётные машины советской конструкции»[305].