Александр Бушков - Хроника Мутного Времени. Дом с привидениями Страница 35

И ничего с этим не поделаешь! Сколько бы ни вложил богатый выскочка в процветание Британии, он все равно останется для них лишь богатым выскочкой. И не более.

Как вспоминает один хорошо знающий Абрамовича человек: "Еще в глубоком детстве Рома поставил перед собой две цели. Во-первых, завоевать Россию. Во-вторых, завоевать весь мир".

Вроде бы сперва все шло по плану. Но, в конечном итоге, сколь бы ни хотелось как лучше, а получилось как всегда.

Впрочем, по сравнению с судьбой следующего (и последнего) нашего персонажа, Абрамовичу еще очень и очень повезло… Потому что сейчас пойдет речь о человеке, который уже прописался не на Канарах, а на нарах…

"Деньги, они ведь такие красивые!" – ответил Михаил Ходорковский несколько лет назад одному из телеведущих, когда тот поинтересовался, почему Ходорковский стал банкиром.

Это, конечно, рассчитанная на непритязательные умы красивая фраза. В первую очередь потому, что сказавший ее ни разу не был замечен в накоплении эфиопских бырров, монгольских тугриков и прочих дензнаков различных экзотических государств, порой представляющих собой прямо-таки произведения искусства: напечатаны в несколько красок, изображены на них всевозможные образчики диковинной для наших широт флоры и фауны…

Главной страстью Ходорковского были почему-то доллары США, в отношении дизайна, как известно, безнадежно уступающие купюрам многих других стран, особой красотой не блещущие, да и цветом унылые…

Будущий олигарх родился в семье простых советских технарей невысокого полета, вырос в коммуналке. Закончил Московский химико-технологический институт, но пошел не по химической, а по комсомольской линии: был заместителем секретаря комитета комсомола оного вуза и членом Свердловского райкома комсомола столицы. При комсомоле и стал раскручиваться на тернистой ниве частного бизнеса.

Безусловно, не стоит стричь всех комсомольских функционеров под одну гребенку. В свое время мой хороший знакомый, бывший представитель ЦК ВЛКСМ по Сибири и Дальнему Востоку, как раз и стал практически основателем первой относительно крупной системы частного книгоиздательства в стране. Причем самым честным образом, ничего не «прихватизируя» и не впаривая доверчивым согражданам красивые акции, обеспеченные исключительно воздухом. Свои комсомольские связи он использовал только для того, чтобы взять кредит. На эти деньги издал первую книгу, из прибыли до копеечки расплатился с банком, и дальше уже вел дела, не вымогая помощь у государства и не присасываясь к казне. Было создано Всесоюзное творческое объединение, которое за четыре года издало более 200 книг молодых фантастов, провело множество семинаров во всех уголках страны. А когда объединение – вполне цивилизованно – прекратило существование, из него вышло немало известных впоследствии издателей, успешно продолжавших дело уже в собственных фирмах.

Однако история становления реального производства пока не написана. На слуху, к превеликому сожалению, имена худшей части комсомольских функционеров, подавшихся как раз таки в строители пирамид и надуватели мыльных пузырей…

Короче говоря, в 1987 году Ходорковский стал директором Центра научно-технического творчества молодежи при родном райкоме комсомола. Заявленная цель была самой благой: внедрение в производство новых научно-технических разработок. Вроде бы (ходят темные слухи) означенный центр и в самом деле пытался добросовестно что-то внедрять. Но твердят так же, что с гораздо большим усердием "молодые технари" ввозили из-за рубежа поддельный коньяк «Наполеон» и незабвенный спирт «Ройял», неизвестно из чего выгнанный, «варили» джинсы. Как там обстояло на самом деле, сегодня мало кто помнит, но, в любом случае, сподвижник Ходорковского Леонид Невзлин, по некоторым данным, все же признавался: "Коньяк мы финансировали. В конце концов, никто им не отравился".

Спасибо хоть за это, благодетели…

Занимался Центр и операциями, которые можно с некоторой натяжкой называть банковскими – обналичкой. Объясняю для тех, кто не в курсе: при социализме все было жестко структурировано. Существовали, например, фонды, предназначенные "для внедрения результатов научно-технического прогресса", и хоть у тебя рабочие с голоду будут пухнуть, но ты не имеешь права ни копейки из этого фонда потратить, допустим, на зарплату. А с помощью «прокрутки» денег через Центр НТТМ предприятие получало вполне официальные наличные рубли, которые могло тратить по своему усмотрению – и тоже вполне официально. Но процесс обналички был, разумеется, не бесплатным. Первые опыты на этой делянке обходились предприятиям в половину переведенных по безналу денег, потом конкуренция снизила сумму «отката» до 10—15 процентов. Что, в общем-то, всех устраивало. В интервью одному американскому журналисту Ходорковский похвастался, что уже в 1988 году у него был доход в 80 миллионов рублей в год. Сие имело место еще в те далекие времена, когда про миллион рублей говорили: "Не бывает таких денег!"

И это только начало!

А потом произошло событие, направившее нашего героя на его блистательную и роковую стезю. В один прекрасный момент комсомольцы вдруг обнаружили, что деньги у них закончились. Побежали в банк за кредитом, а там вежливенько так говорят, что не могут выдать денежки организации, подобной Центру. Вот если бы их о подобной услуге попросила "классово близкая" контора, то бишь банк…

Так на свет появился «Менатеп» – пока еще исключительно как "подсобное хозяйство" Центра, созданное лишь для получений кредитов. Вот только через буквально несколько месяцев комсомольцы поняли, что новая развлекуха им нравится, и "научно-техническое творчество" деловой молодежи замкнулось на «Менатеп». Комсомольцы увлеченно, как детвора в песочнице, игрались с кредитами и процентами, а внедрение помянутых достижений научно-технического прогресса, под которые, собственно, и были выбиты кредиты, как-то незаметно сошло на нет. Чуть позже о прогрессе и вовсе перестали вспоминать – как не принято в респектабельном доме английского лорда вспоминать о юношеских гешефтах пращура, ходившего под черным флагом с черепом и костями где-нибудь в Карибском море…

"Менатеп" принялся плодиться! Причем в темпах, которым позавидовала бы любая кроличья чета, не признающая контрацептивов, – и вскоре в объединение «Менатеп» входило несколько десятков банков.

Были среди них структуры, прямо скажем, экзотические. Например, торговый дом «Менатеп-Импекс», занявшийся ввозом кубинского сахара, в обмен на который поставлялась нефть. Все выглядело вроде бы пристойно – ну, если не считать, что на эти негоции весьма неодобрительно поглядывали власти США. Нет, дело тут не в неприязни к Фиделю Кастро. Просто "кубинский маршрут" Ходорковский окучивал в компании с гражданином США Марком Ричем, которому очень не хотелось возвращаться в Штаты, поскольку тамошняя Фемида давненько грозила ему своим холодным оружием за всевозможные «шалости» из разряда уголовно наказуемых.

Маховик завертелся! Поле деятельности Ходора было поистине бескрайним и, по обыкновению, с… каким-то душком, если можно так выразиться.

Во-первых, он развил бурную деятельность на международной ниве. Наш экс-комсомолец способствовал созданию некоего финансового заведения под названием Europian Union Bank – и не где-нибудь, а на острове Антигуа, заслужившем славу "всемирной прачечной" по отмыванию грязных денег, в том числе наркодолларов. Чем этот банк занимался, в точности неизвестно, но читателям, кто хочет подробнее узнать об острове Антигуа, рекомендую увлекательнейшую книгу Д. Робинсона, указанную в библиографии, где о тамошнем коловращении денег рассказано подробно и в красках…

Во-вторых, попутно Ходорковский завязал неплохие связи в американском Bank of New York – том самом, что был связан с отмыванием грязных денежек, поступавших из России.

В-третьих, на ниве снабжения Москвы продовольствием старательно трудились АОЗТ «Алиот» и АО «Колос», принадлежавшие главным образом «Менатепу». "Алиот" – вот чудеса! – получив кредит в 8 (восемь) миллиардов рублей, чуть ли не на следующий день скоропостижно закрылся, а его руководство неведомо куда испарилось… Надо ли уточнять, что вместе с кредитом?

В-четвертых, чуть погодя, выразил Ходорковский и горячее желание вступить в почтенные ряды производителей. Для чего предложил свои инвестиции Московскому пищевому комбинату. Чуть позже, в результате неких достойных старика Хоттабыча манипуляций, «инвестиции» оказались самым натуральнейшим кредитом, коий следовало вернуть – и 75% акций пищекомбината перешли во владение «Менатепа». При этом на директора комбината Леонтьева оказывалось то, что деликатно именуется "силовым давлением": и угрозы по телефону, и незаконные обыски кабинета, и задержание милицией, и тэ дэ, и тэ пэ… Информация об этом «давлении» исходила, кстати, не от каких-то злобных "врагов реформ", а из службы безопасности «Моста», где трудились бывшие сотрудники КГБ, вплоть до отставных генералов, умевших добывать серьезные сведения…