Виктор Попов - Советник королевы - суперагент Кремля Страница 35

О том, как разведчик или дипломат может, используя свое положение, добыть нужную и полезную информацию, рассказывает в своих воспоминаниях Ким Филби. Во время Второй мировой войны, когда Испания была нейтральной, в Лондоне находился посол этой страны герцог Альба. Как помнит читатель, донесения «нейтральных послов» обычно вскрывались, перлюстрировались и внимательно изучались.

Ознакомление с донесениями герцога Альбы поразило английскую разведку. Они значительно отличались от донесений других послов в Лондоне исключительно высоким качеством и многообразием. Он давал точную оценку политической обстановке в Англии, и, естественно, возникло подозрение, что он получал ее из каких-то тайных источников. А так как в Лондоне не сомневались, что со всеми его донесениями Мадрид знакомит немцев и итальянцев, то предприняли расследование. И выяснили, что информацию свою герцог Альба получал совершенно легальными средствами, встречаясь с лицами, занимавшими самое высокое положение в стране, в том числе с министрами и даже премьер-министром. И конечно, они говорили уважаемому ими герцогу правду, так же как говорили ее Бланту, который имел еще больший доступ к ним, чем испанский посол.

Блант признавался, что во время приемов он старался-встречаться с теми, кто для него (читай — для советской разведки) представлял интерес. Так, он стал частенько наведываться в «Трэвеллерз клаб». Что это за клуб? Непременным условием участия в нем является любовь к путешествиям; член клуба должен проделать путь не менее чем в 500 миль от Лондона, то есть за пределы страны. «Трэвеллерз клаб» был одним из самых фешенебельных в Лондоне, его членами и по сей день являются многие британские дипломаты, богатые бизнесмены и государственные деятели. Блант встречался там с Лиделлом, который продолжал работать в Секретной службе страны. Конечно же, два разведчика вели разговоры на интересовавшие их темы. Да и Лео Лонг, разведчик, завербованный Блантом, подтверждал, что, закончив свою службу в разведке, Блант имел доступ к ее материалам.

Не удовлетворившись первым ответом Центра разведки на вопрос, направлял ли Блант, став советником при монархе, информацию о короле и королеве, я повторил его и получил такой ответ: «Заданий по сбору информации о членах королевской семьи разведка перед Блантом не ставила. Блант передавал нам сообщения с политической информацией, в которой, естественно, фигурировали члены кабинета» (курсив мой. — В.Я.). И далее: «После ухода Бланта из контрразведки в 1945 году поступающие от него материалы несколько утратили значимость, но работа с ним продолжалась по получению политической информации» (курсив мой. — В.П.). Положение советника при монархе, конечно, во многом способствовало получению им важной информации из первых рук.

«Пятерка» продолжает работу

С окончанием войны у Москвы совсем не отпала надобность в информации «кембриджской пятерки». Складывалась новая картина мира. Начиналась «холодная война» против Советского Союза, грозившая не раз превратиться в «горячую». И «кембриджская группа» в новых условиях стала укреплять свои позиции.

Ким Филби, который еще в 1944 году перешел на работу в МИ-6, где заведовал советским отделом, стал отвечать за операции, направленные против нашей страны, и, конечно, обо всем информировал Лубянку. Английский словарь шпионажа отмечает: «Филби мог не только снабжать Москву информацией об английской и американской деятельности, но также скрывать от Лондона и Вашингтона информацию, которая могла навредить русским». Ким Филби совершил поездку по странам Европы и везде встречался с руководителями английских разведывательных резидентур, знакомился с их работой и… докладывал в Москву. В январе 1946 года, в день 34-летия, его наградили орденом Британской империи. В 1950 году Филби был еще раз повышен в должности и направлен представителем СИС для связи с ЦРУ в Вашингтон в ранге второго секретаря посольства Британии. Таким образом, КГБ получил в его лице сразу как бы «двойного агента», работавшего и по Англии, и по США на Советский Союз.

Дональд Маклин в 1944 году получил пост первого секретаря посольства Англии в Вашингтоне. Он обслуживал Объединенный политический комитет, который координировал планы Британии, США и Канады по вопросам атомной энергии. «На этом посту, — подчеркивает «Словарь шпионажа», — он мог поставлять в Советский Союз важные документы, касающиеся ядерного планирования». Словарь отмечает: «Российский историк Рой Медведев уверен, что Маклин передал в Москву инструкции относительно войны в Корее, утвержденные Трумэном, для генерала Макартура, запрещавшие переносить войну на китайскую территорию. До тех, пор пока Сталин не передал эти инструкции Мао Цзэдуну, китайский лидер, опасаясь американского вторжения и возможного использования атомного оружия, колебался принять решение о посылке «китайских добровольцев» в Корею. Документ, полученный от Маклина, открывал «зеленый свет» для вторжения в Южную Корею».

Гай Берджес, как я упоминал, с 1944 года начал работать в МИД Англии. Американская энциклопедия «Шпионаж и контршпионаж» так характеризует деятельность Берджеса: «В течение шести лет он имел доступ к сверхсекретным документам, содержание которых передавал своим русским контактам».

Работая в Форин оффис, он стал в 1945 году личным помощником Гектора Макнила, который тогда был парламентским секретарем видного политика Филиппа Ноэля Бейкера, а затем парламентским секретарем заместителя министра иностранных дел. Защищая политику Англии в отношении послевоенной Польши, Макнил произнес в парламенте блестящую речь, которая обратила на себя внимание в стране и способствовала его карьере. Речь была подготовлена не без помощи Гая Берджеса. На следующий год Макнил был выдвинут на пост государственного министра по иностранным делам (то есть первого заместителя министра) и стал членом Тайного совета (основного юридического органа государственного управления, совещательного органа при монархе), а Берджес был назначен его личным помощником. Впервые за время существования Форин оффис советский разведчик стал личным помощником британского заместителя министра иностранных дел и мог иметь доступ к делам Тайного совета. Москва же отныне могла получать информацию из самых высоких правительственных и дипломатических кругов.

Время от времени Макнил представлял министра иностранных дел, и Берджес, продолжая быть его помощником, мог присутствовать на заседаниях Брюссельского пакта (предшественника НАТО). Он был свидетелем создания «плана Маршалла», участвовал в важнейших переговорах Англии с другими западными странами.

В 1950 году Берджес получил назначение на должность второго секретаря посольства в Вашингтоне, где он встретился с Филби, работавшим в посольстве первым секретарем.

В Соединенных Штатах Берджес сблизился с Антони Иденом, который посетил Америку в ноябре 1950 года (на следующий год он вновь занял пост министра иностранных дел). Берджес показывал Идену Вашингтон. Иден впоследствии записал в дневнике: «Я был рад каждому дню, проведенному в Вашингтоне».

Казалось, что шансы его на успешную карьеру увеличивались. Но вместе с тем он, к сожалению, не всегда придерживался строгих правил поведения и конспирации, и у контрразведки возникли подозрения относительно его личности. Стрессовые напряжения Берджес тушил, как правило, алкоголем. Однажды он явился на встречу министров иностранных дел Британии, Греции, Болгарии, Югославии и Албании вдребезги пьяным. Но тогда это сошло ему с рук. Правда, помощник Генерального секретаря ООН Уркварт информировал об этом инциденте постоянного заместителя министра иностранных дел сэра Александра Кадогана, но тот холодно заметил: «Форин оффис традиционно считается терпимым к грехам эксцентричности».

Как отметил Ким Филби в книге «Моя тайная война», Берджес «ухитрялся попадать во всякие скандальные переделки личного характера».

О Кернкроссе мы уже говорили. В Министерстве финансов он состоял при отделе управления обороной. И понятно, что его сообщения носили соответствующий характер и представляли ценность для Лубянки.

Что касается Бланта, то он и после отставки в 1945 году продолжал поддерживать тесные связи с МИ-5 по меньшей мере в течение пяти-шести лет. Он был частым гостем Лиделла в штаб-квартире МИ-5, а Лиделл, будучи заместителем директора, фактически был руководителем Службы безопасности. Блант по-прежнему был советником Лиделла по части приобретения картин, он сумел показать ему, каким блестящим знатоком искусств является. Так, на одном аукционе «Кристи» Лиделлу удалось относительно недорого купить две картины «неизвестного художника». Блант установил, что они принадлежат кисти Пуссена и представляют собой фрагменты одной его картины. Некоторые эксперты оспорили заключение Бланта. Тогда картины были подвергнуты исследованию рентгеном, а затем были предъявлены для окончательной экспертизы известному профессору-искусствоведу, который полностью подтвердил правоту Бланта. Картины значительно выросли в цене, а вместе с этим увеличилось и уважение Лиделла к Бланту. Нужно ли говорить, что такие услуги не забываются?