Юрий Татаринов - Города Беларуси в некоторых интересных исторических сведениях. Витебщина Страница 35

Вы з каханай мяне павянчалi.

Вот рассказ последнего из живых участников некогда знаменитого Груздовского ансамбля цимбалистов Ивана Иосифовича Мацкевича.

«Батька мой играл на скрипке. А меня учил на цимбалах. Таким способом хотел гроши добывать, когда я освою инструмент. Было мне в то время лет пять. Как плохо играю — он мне смыком по руке!

Потом стали играть на свадьбах. Сначала «сметанниками», — так называли музыкантов, которые нанимались играть только во время благословения. Потом, как я упрочился в своем искусстве, стали играть и во время застолья… Хорошо помню первую свою свадьбу: как надели мне на шею цимбалы, так я и повалился на колени — тяжелехонек был инструмент. Давние, дедовские цимбалы были большие и громкие… Когда играли на второй свадьбе, то были уже втроем — хозяева попросили взять гармониста.

Как подрос, стал играть в оркестре. Сами собирались: цимбалы, балалайка, скрипочка, кларнет. У одного было даже банджо.

Кто-то обязательно играл на барабане. Барабан делали сами, из собачьей кожи. Для этого убивали собаку, а содранную с нее шкуру на два-три дня закапывали в хлеву в навоз. Потом шкуру выскребали, мыли и, сырую, натягивали винтами на круг, чтобы кожа стлалась как можно туже. Звук у барабана из собачьей кожи получался громким, а сам барабан — крепким, не прорвешь…»

В 1939 г. в деревне Груздово (недалеко от Постав) образовался маленький ансамбль, основу которого составляли цимбалисты.

После войны Владимир Ануфриевич Кривенько возродил славу ансамбля, сделав его большим оркестром.

С конца шестидесятых оркестр становится постоянным участником всесоюзных фестивалей самодеятельного творчества. Артисты много гастролируют. Отдельно выступает семья цимбалистов Мацкевичей. Из 150 детей Груздовской восьмилетней школы в этот период тридцать являлись участниками ансамбля. Кажется, всякий, кто рождался в этой деревне, волею судьбы обязан был научиться играть на цимбалах. Старый инструмент являлся не просто гордостью Груздово, он служил для жителей этой деревни мостом к тому, чтобы повидать белый свет.

Но потом, к началу восьмидесятых, в груздовской школе осталось всего 50 учеников. А вскоре ее и вовсе пришлось закрыть…

Но страсть, как говорят, умирает последней. Был расформирован ансамбль — зато остались приверженцы этого вида народного творчества. Искусство игры на цимбалах, чарующая, не похожая ни на какую другую музыка стародавнего инструмента продолжали волновать многие и многие сердца. И вот в Поставах воссоздается сначала детский фольклорный ансамбль, а затем и коллектив профессионалов-цимбалистов из числа преподавателей местной музыкальной школы. При этом в первую очередь позаботились о сохранении традиций груздовской школы цимбалистов: игрались те же старые мелодии, с тем же стилем, приемами… Понятно, в каждом регионе полька звучит по-разному. Ведь музыканты из народа учат не по нотам, а на слух. Так живет и развивается народная музыка: от старого поколения секреты передаются новому. В Поставах эту тонкую нить поколений сумели сберечь. Сохранился не только репертуар, но и сами инструменты: оба ансамбля используют цимбалы мастера Новика. Такое отношение вселяет надежду на то, что стародавний инструмент еще долго будет радовать сердце белоруса.

Я цымбалам увесь аддаюся

За iх спеу мiлагучны, удалы,

I няхай жа на усёй Беларусi

Не змаукаюць нiколi цымбалы!

О том, что цимбалы действительно необыкновенный инструмент и что они действительно радуют души, подтверждает рассказ все того же Ивана Иосифовича Мацкевича, который сумел соорудить цимбалы даже будучи и плену в Германии…

Когда Иван Иосифович сделал чертеж и показал немцам, последние только пожали плечами: «Никогда такого инструмента не видели!» Однако в помощи не отказали… Делать цимбалы приходилось во время обеденных перерывов. В столярной мастерской выточили доски и скрепили их казеиновым клеем. В слесарке изготовили колки. И там, и здесь музыканту приходилось объяснять, какой инструмент он собирается соорудить, а заодно и пообещать, что обязательно поиграет тем, кто ему поможет. Вместо струн был использован упругий провод. Когда все было готово, Мацкевич, как и обещал, пришел в столярную мастерскую. Немцы удивились необычным звукам — они слышали цимбалы впервые. «А немецкий марш можешь?.. А вашу «Катюшу»?.. А «Интернационал»?..» Долго не отпускали музыканта, потом повели по домам, чтобы звучание чудо-инструмента послушали их жены… Фрау и вовсе расчувствовались: они дарили талоны на хлеб, деньги. Все то же самое повторилось на следующий день в слесарке. После двух дней таких походов музыкант вернулся в барак и, вывалив смятую кипу талонов и денежных знаков, сказал: «Ну, братцы, теперь голодать не будем!»

Сразу после войны бедный Иван Иосифович попал в новый плен, на этот раз к русским, — за то… что был в плену у немцев. Там тоже пришлось объяснять местному начальству, что он хочет соорудить и что цимбалы — это не пулемет. Помог, по иронии судьбы, пленный немец, столяр. Инструмент получился на славу. Хотя вместо колок пришлось использовать обычные гвозди, а вместо струн — нить от троса. От девчат отбоя не было — так полюбилась русским девушкам (как и тем же немкам) мелодичная белорусская музыка…

Ну как после этого не скажешь: где белорус, там и цимбалы!

ВИДЗЫ[14]

(август, 1997)

Сведений о Видзах крайне мало. Лишь Хэдеман, польский писатель, Потрудился во благо этого городка. И вот что он сообщает…

В начале XV в. сын великого князя Кейстута Сигизмунт передал видзовские владения сразу трем семьям: Довгердам, Даугештам, Нарушам. Кроме того, часть Видзов находилась в постоянных владениях бискупских. Эта территория так и называлась «бискупский ключ».

Еще один ключ, тот, что находился в светских руках, менял хозяев достаточно часто. В начале XVI в. в Видзах хозяйничал знаменитый князь Альбрехт Гаштольд, владелец гераненского замка. Стародавние метрики сообщают, что имение Видзы было продано Альбрехту Мартиновичу Гаштольду и его супруге в 1524 г.

Позже, когда род Гаштольдов прекратил свое существование, имение перешло к Пацам. В 1685 г. Михаил Казимир Пац передал свои владения каноникам регулярным. Тогда, в XVII в., Станислав Нарушевич, прокуратор виленский, содержал здесь кальвинский молитвенный дом.

В XVIII в. быстро поднялись и стали владельцами чуть ли не всех земель повета Вавжецкие. Это была семья отважных людей, державших свою власть преимущественно с помощью сабли. Кроме обычных податей, Вавжецкие требовали со своих людей платить налоги порохом… Преданные католики, члены этой фамилии в 1754 г. помогли иезуитам, дав им деньги на строительство в городе резиденции представителям этого Ордена, а также — школы и костела для них. Резиденция самих Вавжецких находилась в прекрасном имении, которое называлось «Видзы-Ловчинские».

28 ноября 1812 г. в центре города произошла схватка между отступающими французами и казаками. В результате оказалось сожженными 116 домов.

Волею судьбы Видзы стали одним из немногих белорусских местечек, которые собрали в себе сразу несколько общин. При этом каждая имела свой религиозный центр. В 1818 г. здесь существовали и действовали: старообрядческая молебная, парафиальный костел, костел иезуитов, церковь каноников регулярных (на горе), две часовни православных, магометанская мечеть, синагога. При этих храмах существовали свои образовательные школы.

Название местечка, без сомнения, финно-угорское. По нему можно судить о времени возникновения этого поселения. Очевидно, что Видзам несколько тысячелетий. Слово «видзэ» по словарю коми, одной из групп так называемой финно-угорской народности, означает «луг, покос». Другими словами — это поселение на открытом, не занятом лесом берегу реки. Финно-угры связывали названия своих поселений с ландшафтом или с тем или иным преобладающим в том месте видом растительности, животных или рыб. Скажем, Сарья означает поселение на берегу реки, в которой изобилие плотвы и т. д.

Местечко располагается на берегу речки Маруги, около озера того же названия. Маруга — тоже слово финно-угорское.

Городок так и не получил магдебургского права. Но всегда считался достаточно знаменитым. Особенно в том, что касалось производства сельхозпродуктов. В прошлом веке главными предметами торговли здесь были: зерно, лен, свинина и домашняя птица. Скупленных на местном базаре свиней большими стадами гнали в Ригу. Птицу перевозили в клетках. Ежегодно одних только гусей здесь продавали до 100 тыс. штук.