Дмитрий Винтер - Дневники Берии подтверждают: Виктор Суворов прав! Страница 36

Злобная фантазия матерого антисоветчика? Однако предыдущая эпоха «концептуальных перемен» 1929–1939 гг. — Коллективизация и Большой Террор — уже сделала некоторые шаги именно в этом направлении.

И многие ожидали от Сталина дальнейшего. Вот, например, Лев Разгон, попав в тюрьму в 1938 г., встречает там вернувшегося из эмиграции (и тут же, конечно, посаженного) монархиста Рощаковского (автобиографическая повесть «Непридуманное») и слышит от него форменный панегирик Сталину. Мол, покончит он со всеми большевистскими мечтами и возродит традиционную империю со всеми ее атрибутами, включая сословность (каждое сословие будет воспроизводить само себя при минимальном притоке со стороны — «сословные перегородки будут в новой России выше и крепче, чем в старой»). Крестьянина, покончив со всякими так некрасовскими сантиментами («Назови мне такую обитель — Я такого угла не видал, Где бы сеятель твой и хранитель, Где бы русский мужик не стонал»), «так скрутят, что он и пикнуть не посмеет» (фактически к тому времени это уже было выполнено). Ну и так далее.

И еще: скажи мне, кто твой кумир, и я скажу, кто ты сам. Как хорошо известно, из русских царей наиболее почитаемы Сталиным были Иван Грозный и Петр I. Но ведь именно эти два царя положили начало крепостному праву в России. Иван Грозный отменил Юрьев день, закрепостив крестьян, Петр же в 1714 г. установил то состояние, когда европейский крепостной («второе издание крепостничества» с XV–XVI по XVIII–XIX вв. имело место не только в России, но и в Германии, Австрии, Чехии, Венгрии, Польше, и до Петра положение русского крепостного крестьянина не сильно отличалось от положения его собратьев из указанных стран) потерял всякие права и превратился в Instrumentum vocale господина, которого можно было продавать, проигрывать в карты, менять на борзых щенков…

А сам Сталин? «Юрьев день» он уже отменил, с 1932 г. для крестьян, лишив их паспортов, а с 1940 г. — и для всего остального населения, запретив менять место работы без разрешения. Какой шаг, рассуждая логически, был на очереди? В общем, еще раз: мороз по коже от предстоявших «концептуальных перемен»!

Но вернемся к планам сталинского террора, который должен был предварить собой такие вот «концептуальные перемены». Как всегда, в оправдание новой волны террора приводятся «происки врагов», причем не те происки, которые уже есть, но те, которые (это, как всегда, «достоверно известно») «скоро будут».

Кое-какие «намеки» есть у самого Кремлева: из США, оказывается, планировалась стратегия психологической войны, вплоть до убийств советских дипломатов и нападения на главу МИДа Вышинского, а также «международные акции по объявлению Сталина сумасшедшим» (3. С. 177).

Насчет сумасшедшего — звучит правдоподобно (не в смысле самого факта сумасшествия Сталина, а в смысле его широкого обсуждения на Западе): как раз в это время в мире начали обсуждать версию о том, что Сталин — параноик, хотя едва ли эта «дискуссия» была спланированной акцией. А вот насчет акций против дипломатов… Прочитав об этом, мы с удивлением остановимся. Если США и планировали что-то против СССР (речь идет явно о диверсиях, а не о прямых военных акциях), то акции против дипломатов (убийства или хотя бы нападения) — явно не те методы, обычно в таких случаях планируется что-то против руководства страны, а не против тех, кто всего лишь осуществляет его волю за рубежом.

Но продолжим: и в интересах этой стратегии, дескать, должно было действовать и «мировое еврейство», и «московское элитное еврейство» как его часть (3. С. 177). Разумеется, доказательств не приводится, но Кремлев уже предусмотрительно оговорился выше, что наличие родственников на Западе — уже достаточное доказательство.

Ну, и какая же должна быть кара столь страшным врагам? Собственно, какая кара ждала евреев (отнюдь не только «московских» и «элитных»), написано более чем достаточно (биробиджанская ссылка, куда половина не доедет, пав жертвой «стихийного гнева народных масс» по дороге), вопрос только, ограничилось бы евреями. Слово опять же Рощаковскому, предвидевшему и этот аспект еще за 15 лет до того: мол, снова введут для евреев черту оседлости, только не в самых плодородных 15 западных губерниях, как раньше, а в глухой тайге в Сибири.

Кто и как убил Сталина

В свете этого актуальным становится вопрос о том, кто убил Сталина. Роль в этом деянии Берия Кремлев, естественно, категорически отрицает (3. С. 206), зато много обвиняет Хрущева и того же министра госбезопасности Игнатьева. Вообще, по Кремлеву, страшный Хрущев всех держал в своих руках — причем даже пока Сталин был жив! Ну, а уж после его смерти…

Вот и бедного Лаврентия Павловича чуть ли не угрозой убийства («Берия уже знал, что Сталин был убит, отравлен. Кто мог гарантировать, что та же судьба не постигнет Берия, если он не «прислушается» к словам того же Хрущева»?) заставил реабилитировать врачей сразу после смерти «вождя народов», причем заставил для того, чтобы реабилитация «этих мерзавцев и заговорщиков» опиралась на авторитет Берия (3. С. 215), хотя чуть выше сам же Кремлев признает, что Берия после смерти Сталина едва ли мог считать себя даже первым среди равных (3. С. 208). И в подтверждение этих слов цитирует его запись в дневнике от 21 декабря 1951 г.: «Пока меня знают все же мало. Больше Вячеслава (Молотова. — Д. В.) и Лазаря (Кагановича. — Д. В.). Даже Мыкыту (Хрущева. — Д. В.) знают больше» (3. С. 144). И чего же тогда «Мыкыте» опираться на авторитет Берия?

Уточним: Берия, конечно, имел куда больше реальной власти, чем Хрущев, но при этом в народе его действительно знали меньше. Что поделать, специфика чекистской (и вообще спецслужбистской — во всех странах) работы. Боец невидимого фронта, понимаешь!

И это не единственный пример того, как Кремлев нагло врет: «Запись в дневнике Берия от 1 апреля 1953 г. подтверждает, что реабилитационная инициатива в «деле врачей» исходила не от Берия, а от самого Хрущева».

Что же, процитируем запись Берия от указанной даты: «Официально направил записку Георгию (Маленкову. — Д. В.) по врачам… Специально поставил дату 1 апреля. Говорят, это день дурака. Пусть радуются».

Не совсем ясно, кто тут, по Берия, «дураки», но Хрущев даже не упоминается! Ну, а что касается «письма из бункера» от 1 июля 1953 г., где уже арестованный Лаврентий Павлович упоминает, что реабилитация врачей прошла «по совету т. Хрущева» (3. С. 213–215), то, во-первых, Берия мог и подольститься к Никите Сергеевичу для облегчения своей участи (жить-то хочется), а во-вторых, весной 1953 г. Хрущев отнюдь не был такой фигурой, чей совет на самом деле являлся обязательным руководством к действию. По крайней мере для Берия.

О том, что, по Кремлеву, помимо Хрущева и компании, были еще какие-то «кремлевские кроты и их хозяева, рассчитывавшие на много лет вперед», я уже писал. Ну, это не ново — «агентура влияния», которая-де все развалила. Вопрос только, почему мы не развалили их, у нас-то агентура влияния на «проклятом Западе» посильнее была!

Не верите? Тогда вот вам запись в дневнике Берия от 1 марта 1945 г. «Всеволод (Меркулов. — Д. В.) сообщил мне, что можно ждать их (американских ядерных испытаний. — Д. В.) результатов через два-три месяца. Это значит, что они могут под занавес ударить по немцам. Нам это никак не выгодно. Может, как-то попробовать затормозить?» Кремлев комментирует: «Запись Берия позволяет предполагать, что советским агентам в США были даны какие-то указания по максимальной затяжке сроков американских испытаний» (2. С. 190–191). И действительно, первое испытание американской атомной бомбы состоялось только 16 июля 1945 г.

Но вернемся к убийству Сталина. По версии И. Эренбурга (изложенной в 1956 г.), 1 марта 1953 г. состоялось заседание Президиума ЦК. На этом заседании Каганович потребовал, во-первых, прекратить «дело врачей», а во-вторых, отменить депортацию евреев. Его будто бы поддержали все члены Политбюро, кроме Берия (?!). Сталин будто бы набросился на своих соратников с бранью, и тогда Микоян сказал: если, мол, мы через час не выйдем отсюда свободными, то армия займет Кремль. В итоге Сталина от волнения хватил удар…

Версия не выдерживает критики хотя бы потому, что сейчас хорошо известно: удар у Сталина случился на даче, а не в Кремле. Это не говоря уже о разных «навороченных» подробностях, вроде того, что Каганович порвал свое удостоверение члена Президиума ЦК и швырнул Сталину в лицо или (согласно версии П. К. Пономаренко, озвученной через год и в общих чертах повторявшей эренбурговскую) что Берия кричал: «Тиран умер, мы свободны!»[263]

С другой стороны, у С. Кремлева (3. С. 199–206) тоже имеют место нестыковки. То есть то, что Сталин смотрел 27 февраля балет «Лебединое озеро», — вполне правдоподобно. То, что Хрущев соврал про очередное застолье у Сталина, поскольку на самом деле тот просто поужинал паровыми картофельными котлетками, фруктами, соком и простоквашей[264], — тоже. Вообще, тот факт, что обильного застолья не было, заставляет предположить: у Сталина собрался не весь обычный «ближний круг», а только три-четыре человека.