Илья Мощанский - БОИ В РАЙОНЕ РЕКИ ХАЛХИН-ГОЛ 11 мая – 16 сентября 1939 года Страница 36

С северного направления появились неопознанные танки с включенными фарами. Предчувствуя контратаку советских войск, Тамада и его личный состав приготовились к удару. К счастью для японцев танки оказались основной частью 3-й роты Тамаки, в число которой входили и отставшие военнослужащие 1-й и 2-й рот, сбившихся в бою направо от основных сил и двигавшихся по кругу все это время. Все подробности подобного развертывания сил были абсолютно новыми для растерянных работников штаба, который с начала боя потерял управление подразделениями. Когда Огата узнал, что Тамаки вернулся, он был "больше чем рад"; было очевидно, что к этому моменту собралась более чем половина подразделений полка. Что касается Тамаки, то он доложил, что его рота уничтожила подразделения полевой артиллерии советских войск, и спросил Тамаду, нужно ли захватить огневые позиции артиллерии противника. Поскольку полковника все еще волновала возможная контратака советских войск и так как ему был нужен каждый экипаж танка для удержания позиций, предложение Тамаки было отвергнуто.

Японские танки все еще находились в глубине обороны советских войск и по ним велся артиллерийский огонь. Огата говорил, что хотя интенсивность огня не была такой большой, как отмечалось в боевом журнале, все же опасность оставалась. Поэтому заместитель Тамады посоветовал начать отход. Между 1.30 и 2.00 часами ночи подразделения под руководством Огаты отодвинулись на тысячу метров к северо-востоку. По мнению Огаты, именно здесь личный состав полка узнал, что вышедший из строя горящий японский танк находился в составе роты Ито.

Вскоре после мыслей о самоубийстве Тамада снова обрел уверенность в себе и начал говорить о проведении новой наступательной операции на оставшиеся подразделения противника. Огата же ответил, что в связи со сложившимися обстоятельствами сделать это будет очень сложно. В полку, собравшему большую часть своих танков, ходили слухи о решении вывода войск ко второму сборному пункту. Рассвет, который должен был наступить через пару часов, непременно, раскрыл бы замысел японцев и вызвал заградительный огонь противника с западного направления. Вместо дальнейшего продвижения японским силам следовало отойти и перегруппироваться на исходном пункте переброски. В этом убедили Тамаду и приступили к выдвижению в линию колонн.

К 3 часам ночи небо прояснилось и полку удалось продвинуться на 3 км в северо-восточном направлении. Третья остановка располагалась в 4 или 4,5 км от рубежа атаки. Лейтенант Суноучи на основе пройденного времени при выдвижении точно заметил несоответствие данных: район сбора казался ближе к пруду Юзуру, чем требовалось. Огата тем не менее был доволен районом остановки, местность прикрывала танки и противника нигде не было видно. С подходом 2-й роты, чье прибытие сразу не было замечено, сосредоточение 4-го полка по существу было завершено.

Однако командир полка переживал, что пропали 2 его офицера. Майор Киёоми Миязаки (Miyazaki Kiyoiiii), занимавшийся боевой подготовкой в полку, уехал на мотоцикле (позже было установлено, что мотоцикл Миязаки сломался, майор и водитель его починили, попытались догнать остальных, но потерялись и наконец отстали от полка). Судьба второго пропавшего – лейтенанта Ито – была установлена до рассвета, когда 4-я рота заметила тусклый свет и услышала далекий лязг гусениц. Экипажи роты Ина сели в свои танки и приготовились вступить в бой с возможными силами противника. Сержант, удалившийся в целях разведки, внезапно наткнулся на средний танк лейтенанта Ниикуры, который вез сильно обгоревшего Ито. Тот слез с машины, извинился перед полковником за сгоревший танк и доложил о ранении водителя. Тамада отреагировал по-отечески, похвалив Ито и его экипаж за отличную работу. Полковнику своевременно не было доложено о том, что танк Ито остался на поле боя. Поэтому проводились тщательные поиски. Например, одной из причин того, что 2-я рота ночью выдвигалась за полком слишком медленно, была попытка найти Ито и его танк. Личный состав полка уже находился во "втором пункте" сбора, а 2-й роты не было. Командир взвода старший лейтенант Тсунейчи Каджия (Kajiya Tsuneichi) подумывал о том, чтобы повернуть и опять атаковать всеми имеющимися танками роты в южном направлении. Это было очень опасно, но Каджия отправился только на двух танках, двигаясь по маршруту на запад, осторожно проникая на территорию, избегая разрозненных сил противника и огня сторожевого охранения. Тогда не удаюсь обнаружить ни одного следа танка Ито. Так как вспышки молнии прекратились, офицеры группы поиска не были уверены, что они прочесывают именно тот район, где был выведен из строя танк Ито. Но в 4 часа утра лейтенант Ниикура приехал, чтобы доложить Каджия, что он только что отвез Ито в штаб полка, Каджия и сопровождающий его танк присоединились к полку на третьей остановке.

Только после боя 6 июля Тамада смог изучить обстоятельства, в результате которых был потерян танк Иго. Танк исчез, но появился позже на советской фотографии, на которой были изображены 6 ликующих и карабкающихся на танк солдат Красной Армии. Как считалось проблема для японцев состояла в том, что экипажи танков в танковом корпусе японской армии должны были разделить судьбу их машины. Как вспоминал Тамада: "кто-то приехал из Японии и очевидно встретился с генералом Ясуокой. Говорили, что я, как командир, полка должен был взять на себя всю ответственность за этот прискорбный случай. Однако меня защитили и пришли к разумному решению: такие случаи, как этот, могут иногда возникать при ведении близкого боя". Поэтому Тамаде было не обязательно совершать самоубийство или каким-то другим образом быть наказанным, хотя данный вопрос его сильно беспокоил. Тем не менее, полковник настаивал на том, чтобы Ито, исполняющий обязанности командира роты, не брал на себя ответственность – заявление, которое расходилось с мнением даже командира взвода Коги. Тамада также рассказывал, что Ито, эвакуированный в госпиталь, не был наказан. Однако командир взвода 3-й роты говорил, что поведение Ито было недостойно выпускника военной академии и что лейтенант был за это наказан. Факт того, что советские пропагандисты торжествовали по случаю захвата японского легкого танка, особенно терзал офицеров как в полку Тамады, так и в полку Йошимару.

Между 4.30 и 5.00 часами утра 3 июля 4-й танковый полк наконец достиг на юго-западе пруда Юзуру, который был по ошибке принят за озеро Ирингин. Другими словами, полк продвигался в северном направлении к третьему пункту сбора, вместо того чтобы идти на запад – типовая ошибка в определении направления, постоянно доставлявшая неприятности частям. Истощенные маршем без сна в течение дня многие члены экипажей дремали в своих танках. В районе пруда Юзуру 4-й полк столкнулся с ротой 64-го пехотного полка и разведывательным подразделением маньчжурской армии из состава сил северного гарнизона.

Пока танковые роты перегруппировывались и пополнялись боеприпасами при содействии подразделений поддержки, Тамада отправил майора Огату найти командный пункт Ясуоки, изучить сложившуюся обстановку предшествующей ночи и задач бригады, доложить о ночной атаке 4-го полка и узнать о его текущих задачах, как только будут закончены все необходимые приготовления. Тем временем была получена информация о том, что тыловой эшелон Тамады, основная часть штаба полка, с 22.00 находится на западе от пруда Юзуру и что на рассвете сбившийся с пути советский грузовик с 12 солдатами натолкнулся на японские войска. Личный состав под командованием офицера связи полка лейтенанта Сотаро Таширо (Tashiro Sotaro) подорвал грузовик, захватил в плен одного военнослужащего, а остальных увез в штаб полка. По захваченным катушкам телефонной проволоки и телефонам стало ясно, что заблудившиеся советские солдаты входили в состав отряда связи.

Тамада оценил потери своего полка как небольшие: 1 солдат убит и 1 офицер и 8 солдат ранено (при общей численности личного состава в четырех линейных ротах 13 офицеров и 302 солдата). Ни рота Мацумоты, ни штаб полка не понесли потери. В отдельности от незначительного количества стрелкового вооружения (в основном пистолеты) полк израсходовал около 16000 патронов для пулеметов, 1100 37-мм снарядов для легких танков и 129 57-мм снарядов для средних танков. 4-я рота Ина и рота обеспечения полка израсходовали приблизительно 3000 л каждая, штаб полка – 1100 л, 3 роты легких танков в общем – 7000 л топлива. Полный расход топлива полком к моменту прибытия в последний лагерь после 4.30 утра 3 июля составил 14600 л.

4-й полк уничтожил во время ночной операции (установлено позже лейтенантом Таширо и другими разведчиками) 4 батареи 122-мм гаубиц, 107-м.м пушек, 76,2-мм полевых орудий; 10 бронемашин, 2 бронетранспортера, 7 противотанковых орудий, 150 человек личного состава, 5 пехотных минометов, большое количество установленных на машинах пулеметов и 20 грузовиков противника. Японцы свято верили, что советская мотострелковая бригада являлась основой подвижного полка Быкова. Юго-восточные позиции противника на высоте 755, по которым вел огонь 4-й полк, должны были составлять часть обороны войск противника на северном берегу реки.