А. Владимирский - Саладин. Победитель крестоносцев Страница 37

При этом я расскажу вам, как поступали с ними в Александрии. Сарацинские старшины (prodome, то есть prudhommes) города Александрии выходили ежедневно за город и награждали христиан деньгами и хлебом. Богатые же люди, имевшие довольно денег, закупили товары, поместили их на корабли и, отправившись за море, нажились. Вот что с ними приключилось: в Александрии зимовало 38 кораблей пизанских, генуэзских, венецианских и других наций, делавших большие закупки к марту. Когда наступил март и те, которые наняли корабли, сели на них, осталось, по крайней мере, тысяча христиан, которые не могли ни нанять кораблей, ни купить съестных припасов для помещения на них. Хозяева кораблей пришли к александрийскому паше для уплаты ему того, что следовало, и просили возвратить им паруса и рули, желая при первой хорошей погоде и ветре выйти в море. Паша же отвечал им, что они не получат от него ни рулей, ни парусов, пока не поместят на корабли всех бедных христиан. Но они отказывались, говоря, что бедные не имеют ничего, чтобы заплатить за переезд и купить съестные припасы. «Что же вы хотите сделать?» — спросил паша. Они отвечали, что оставят их и не возьмут на корабли. Тогда паша спросил их, христиане ли они, что они подтвердили. «Как же, — продолжал паша, — вы хотите оставить их в рабстве у Саладина? Это невозможно, вы должны их взять с собой. И вот как я поступлю в этом случае, для Бога и для них: я дам им столько хлеба и воды, сколько им нужно, а вы посадите их на корабли; иначе я не отдам вам ни рулей, ни парусов». Когда мореходы увидели, что им нечего делать, они согласились. «Но вы дайте мне клятву, — сказал паша, — призвав всех святых, что вы отвезете их как следует в христианскую землю и не высадите их за то, что я принудил вас, иначе, как вместе с богатыми людьми, и не причините им никакого зла; если же я узнаю, что вы поступили с ними дурно, то я отомщу на купцах вашей земли, которые явятся в нашу страну». Так отправились в безопасности те христиане, которые, пройдя сарацинскую землю, пришли на зиму в Александрию. Теперь расскажу я вам о Саладине. Саладин, овладев Иерусалимом и отправив первый отряд христиан с тамплиерами, не хотел оставить города прежде, нежели он будет сам в Тампле для молитвы, и до выхода из города всех христиан. Он послал в Дамаск привести достаточное количество розовой воды, чтобы омыть Тампль до своего входа в него; говорят, что с этой целью прибыли четыре или пять верблюдов, тяжело навьюченных. Но прежде, чем Тампль был омыт розовой водой и он вошел в него, было приказано сбросить на землю большой золоченый крест, помещенный над Тамплем. Сарацины, опутав веревками, волокли его до ворот башни Давида, там они разбили его на куски и, когда тащили, сопровождали крест страшными криками; я не утверждаю, что это было сделано по приказанию Саладина. Когда храм был омыт, Саладин вошел в него и возблагодарил Бога за то, что он передал в его руки свой дом. После того он отправил часть своей армии для осады Тира. Другая же часть оставалась перед Иерусалимом, пока не вышли из города все христиане, которые должны были выйти. Наконец, и сам он отправился к армии, которую послал против Тира».

В латинском сочинении «Завоевание Святой земли Саладином» так описано взятие Саладином Иерусалима: «Святой город Иерусалим был осажден 20 сентября. Он был со всех стороны окружен неверующими, которые выпускали по нему стрелы. Стрельба сопровождалась бряцанием ужасного оружия, пронзительными звуками труб и отвратительными выкриками. Город был поднят создаваемым варварами шумом. Жители стали кричать: “Истинный Святой Крест! Гроб Господа нашего! Спасите город Иерусалим и его обитателей!”

Потом началось сражение. Обе стороны бились храбро. Мы не станем перечислять все турецкие атаки, которые не прекращались в течение двух недель и совершенно измотали христиан… Все это время казалось, что Господь заботится о городе. Кто может сказать, почему один человек, который был ранен, умирает, а другой спасается? Стрелы сыпались дождем, так что невозможно было высунуть из-за укрытия даже палец. Раненых было столько, что все лекари города занимались только извлечением разных метательных снарядов из тел пострадавших. Сам я был ранен в лицо стрелой, которая ударила меня в переносицу. Деревянную часть вынули, а металлический наконечник остался в моем теле до сих пор. Жители Иерусалима храбро сражались неделю, а враг в это время расположился напротив башни Давида.

Саладин видел, что не может добиться успеха и покорить город. Поэтому он и его помощники принялись кружить вокруг города и выискивать слабые места. Они хотели найти такое место, где можно будет установить осадные машины, не опасаясь отпора христиан, и откуда ему будет легче нападать на город… На рассвете определенного дня египетский царь (то есть Саладин) приказал без шума перенести лагерь. Он велел ставить палатки в Иосафатской долине, на Масличной горе (горе Олив) и на горе Радости, а также на других возвышенностях региона. Когда утром жители Иерусалима открыли глаза и рассеялась тьма, они увидели, что сарацины собирают палатки, словно готовятся уйти. Горожане возликовали и сказали: «Король Сирии бежит, потому что не может уничтожить город, как того хотел». Когда же стало известно истинное положение дел, радость сменилась плачем и причитаниями.

Тиран сразу приказал строить машины и баллисты. Он также велел собирать ветки оливковых и других деревьев и складывать их в кучи между машинами и городом. В тот вечер он приказал армии взяться за оружие, а инженерам следовать со своими железными инструментами, так чтобы раньше, чем христиане успеют опомниться, они уже все оказались под стенами города. Жесточайший из тиранов также собрал до десяти тысяч конных рыцарей с луками и копьями, чтобы блокировать горожан, если они попытаются напасть. Он поместил еще десять тысяч или даже больше людей, до зубов вооруженных луками и стрелами, под прикрытием щитов. Остальные остались с ним у машин.

Когда все было сделано, на рассвете они начали ломать угол башни и атаковать соседние стены. Лучники пускали стрелы, а те, кто был у машин, целеустремленно забрасывали город камнями.

Горожане ничего подобного не ожидали и оставили городские стены без стражи. Утомленные и измученные, они спали до самого утра, ибо, «если Господь не охранит города, напрасно бодрствует стража» (Псалом 126, 1). Когда поднялось солнце, те, кто спал в башнях, были разбужены шумом, создаваемым варварами. Когда они увидели, что происходит, то были охвачены ужасом и страхом. Словно безумные, они стали кричать в городе: «Спешите, жители Иерусалима! Торопитесь! Помогите! Стены уже проломлены! Чужаки входят в город!» Они делали все, что могли, но им не удавалось прогнать сирийцев со стен ни копьями, стрелами и камнями, ни расплавленным свинцом и бронзой.

Турки непрерывно швыряли камни. Между стенами и внешними укреплениями они бросали камни и так называемый греческий огонь, который поджигал дерево, камни и все, чего касался. Повсеместно лучники выпускали стрелы без меры и без конца, а другие смело ломали стены.

А жители Иерусалима держали совет. Они решили, что все, у кого есть лошади и соответствующее оружие, должны выйти из города через ворота, ведущие на Иосафатскую долину. Тем самым с Божьей помощью они смогут оттеснить врага подальше от стен. Но этим планам помешали турецкие всадники, которые нанесли жителям Иерусалима решающее поражение…

Халдеи (мусульмане) яростно сражались в течение нескольких дней и одержали победу. К этому времени было убито столько христиан, что стены защищали не более двадцати или тридцати человек. Во всем городе невозможно было найти человека, который осмелился бы остаться на страже ночью даже за плату в сто безантов. Собственными ушами я слышал голос глашатая между стеной и внешними укреплениями, который обещал от имени владыки патриарха и городской знати, что, если найдется пятьдесят храбрых мужчин, которые добровольно вооружатся и останутся ночью охранять угол башни, который уже был сломан, они получат пять тысяч безантов. Желающих не нашлось[10].

Тем временем к сирийскому королю были посланы легаты. Его просили смирить свой гнев и принять их в качестве послов, как он поступал с другими. Он отказался и, как утверждают, дал следующий ответ: «Я часто слышал от наших мудрецов, факихов, что Иерусалим может быть очищен только кровью христиан, и хочу посоветоваться с ними об этом». Так что послы вернулись ни с чем. Тогда послали других, Балиана и Ренье Неапольских и Томаса Патрика, с предложением ста тысяч безантов. Саладин не принял их, и они тоже вернулись ни с чем. Их послали обратно, требуя, чтобы Саладин сказал, какого соглашения он хочет добиться. Если это возможно, жители Иерусалима согласятся, если нет — будут стоять насмерть.

Саладин держал совет, после которого изложил следующие условия для жителей Иерусалима: каждый мужчина старше десяти лет должен заплатить ему выкуп десять безантов, женщины — пять безантов, мальчики моложе семи лет — один. Тот, кто пожелает, будет освобожден после уплаты выкупа и сможет уйти и унести свои пожитки. Горожане, которые не примут этих условий, или те, у кого нет данной суммы, становились военной добычей и подлежали умерщвлению мечами. Это соглашение удовлетворило владыку патриарха и всех, у кого были деньги…