Игорь Можейко - Конан Дойл и Джек-Потрошитель Страница 37

На самом деле пророк находился неподалеку от разрушенного им города. Он убежал в Сиэтл с семнадцатилетней поклонницей Эстер Митчелл, на которой вознамерился жениться, потому что убедился, что она более всех подходит на роль Богородицы. Его пока устраивала роль Иосифа — формального отца.

В погоню за пророком отправился Джордж Митчелл, старший брат Эстер, который не мог допустить такого позора для семьи. Он выследил любовников в их комнате, подошел к открытому окну, возле которого пророк любовался закатом, и выстрелил ему прямо в ухо. Пророк упал мертвым.

После этого Джордж явился в полицию и объяснил причины своего преступления. До суда он был отправлен в Корваллис, где его на улицах встретили восторженные толпы мужчин и рыдания женщин, запертых в домах.

Суд присяжных единогласно оправдал убийцу, мэр города объявил о присвоении Джорджу звания почетного гражданина Корваллиса.

Когда окруженный поклонниками Джордж вышел из суда, на ступеньках его ждала младшая сестренка.

— Ты что здесь делаешь? — спросил брат. — Немедленно иди домой.

Девушка вынула из сумки револьвер и выпустила все пули в сердце любимого брата.

Город лишился почетного гражданина. Справедливость не восторжествовала, но что делать с Эстер — было непонятно: В этой странной ситуации, где оправдан очевидный убийца, странно было бы за то же — то есть за выражение (пусть в дикой форме) любви к другому человеку повесить его сестру.

Отцы города нашли иной путь — они отправили Эстер навечно в сумасшедший дом.

К пятидесяти годам знаменитый и уже богатый Конан Дойл никак не желал утихомириться и превращаться в живого классика. Как и в деле Эдалджи, он умел принимать близко к сердцу чужие беды, мог он и увлекаться делами, совершенно неожиданно для окружающих.

Через два года после свадьбы он энергично включился в борьбу за спасение негритянского населения в Бельгийском Конго, где, прикрываясь названием «Свободное государство», дельцы из Бельгии не только грабили, но и уничтожали непокорных. Он отложил в сторону все дела, чтобы написать книгу «Преступление в Конго». И книга, и общественное мнение в Европе, разбуженное страстным выступлением Конан Дойла, оказали такое мощное влияние на события, что бельгийское правительство вынуждено было принять меры по наведению порядка в своих владениях, а британское правительство довольно сурово потребовало, чтобы писатель не вмешивался в колониальные дела — завтра он начнет бороться за негров в английских или французских владениях, нарушая политический баланс в Европе.

В 1911 году Конан Дойл вдруг согласился участвовать в огромном европейском ралли — одной из первых подобных гонок в истории молодого еще автомобильного спорта. Ралли было предложено германским принцем Генрихом для того, чтобы укрепить мир и заменить подготовку к войне спортивной борьбой между немецкими и английскими мотористами. Гонка должна была пройти по всей Германии, затем переехать в Англию и промчаться (если слово «промчаться» годится для автомобилей того времени) по английским и шотландским дорогам.

Для того чтобы никто не жульничал, договорились, что в каждой машине будет по наблюдателю от противной стороны. Так что в машину, водителем которой был Артур Конан Дойл, а механиком и штурманом его жена Джин, посадили немецкого кавалерийского офицера графа Кармера. И хоть Конан Дойл оказался в числе победителей, путешествие по Германии и многодневное общение с немецким пассажиром произвели на писателя удручающее впечатление. Он понял, что войны не избежать — германские милитаристы в этом уверены, да и противники их — англичане и французы лихорадочно готовятся к войне.

Затем мы видим писателя во главе движения за право женщин на развод и тут же — председателем третейского суда в легкоатлетической ассоциации.

Рассказы о Шерлоке Холмсе Конан Дойл писал теперь редко — может, потому, что они давались слишком легко; всё было отработано, каждое слово Шерлока Холмса было известно автору заранее. Он составлял рассказы как бы из готовых кирпичиков. Но читатели ждали следующей истории, требовали ее, речи не могло быть о том, чтобы оставить Шерлока Холмса в покое. Впрочем, видно, и сам Конан Дойл уже полностью смирился с тем, что это бремя он будет нести до смерти. Если можно говорить о «ретро» образца 1910 года, то Шерлок Холмс остался в прошлом веке — с его дедуктивным методом, размышлениями, глиняными трубками и полным игнорированием достижений криминалистики наступающей эпохи. И это понятно — криминалистика становилась наукой, многие преступления раскрывались именно в лабораториях с помощью баллистической или химической экспертиз, и конечно же на Бейкер-стрит таких возможностей не было. Так что рассказы, которые двадцать лет назад подталкивали криминалистику к открытиям, к революции, теперь уже смотрелись не более как игрой.

Но вряд ли кто из читателей замечал, что Шерлок Нолмс уже не тот, что раньше.

После того как писатель добился оправдания Эдалджи, он получил немало писем от невинно обвиненных, а также от настоящих преступников, полагавших, что они осуждены несправедливо. Но Конан Дойл понимал, что не может отдаться детективной деятельности — не его это дело.

За одним исключением…

Перенесемся на тихую улицу в городе Глазго. 21 декабря 1908 года. С неба сыплет холодный дождик, доедая остатки снега. Это респектабельный район, и кровавые преступления здесь не в моде.

В доме № 15 живет старая леди мисс Марион Гилкрист, ей уже за восемьдесят, и она давно не выходит из дома, в котором занимает большую роскошную квартиру на втором этаже. Дама эта весьма богата и одинока и очень боится воров. Поэтому дверь в ее квартиру закрывается на два замка, кроме того, у дамы есть договоренность с соседом снизу мистером Адамсом — в случае чего она будет стучать в пол — его столовая как раз под ее комнатой.

Прислуживала старухе двадцатилетняя служанка Элен Лэмби. В семь вечера леди Гилкрист велела девушке пойти за вечерней газетой. Уходя, служанка проверила, надежно ли заперта квартира. Затем заперла подъезд, от которого у всех жильцов дома были ключи. Не было Элен дома десять минут. Но за это время произошли важные события.

Мистер Адамс с сестрами сидел за обеденным столом, как вдруг они услышали, что сверху стучат — три раза. Мистеру Адамсу не хотелось подниматься из-за стола, но сестра велела поспешить к старой леди — а вдруг ей плохо? Мистер Адамс послушно побежал на улицу, даже забыв надеть очки. Вход в его квартиру был из соседнего подъезда, так что ему пришлось пробежать несколько метров по улице. Подъезд был открыт. Тогда мистер Адамс поднялся на второй этаж и позвонил. Никто ему не ответил. В дверь были вставлены два узких матовых голубых стекла, и сквозь них был виден свет. Затем до него донесся какой-то шум, и он решил, что на кухне что-то делает служанка. Странный шум, будто кто-то рубит капусту. Адамс рассердился — он вынужден бегать под дождем, а эта девица даже не удосужилась открыть дверь.

Тут Адамс услышал снизу шаги и, к своему удивлению, увидел горничную с газетой в руке. Та также удивилась, увидя соседа под дверью. Адамс объяснил ей, что произошло, Элен сказала, что, наверное, вешалка упала. Она открыла дверь и пошла на кухню, а мистер Адамс остался в коридоре, чувствуя себя полным идиотом и не зная, то ли подождать, то ли вернуться домой.

И в этот момент дверь в спальню отворилась, и оттуда вышел мужчина. Подслеповатый мистер Адамс не смог разглядеть в полутьме его лица. Элен, которая уже достигла кухни, на шум шагов обернулась и посмотрела на джентльмена, но почему-то его вид ее совсем не испугал и не удивил. И она вошла в кухню. Джентльмен быстро покинул квартиру, и его шаги донеслись с лестницы.

Выйдя из кухни, Элен заглянула в спальню. Там горел свет. На столике у кровати кучкой лежали драгоценности старухи. Шкатулка, в которой она хранила свои бумаги, была опрокинута, а бумаги были разбросаны по всей комнате.

Тут только Адамс строго спросил:

— Так где же твоя госпожа?

Элен пожала плечами и заглянула в гостиную. Тут же обернулась и крикнула:

— Идите сюда!

Старуха лежала на полу. Лицо ее было размозжено несколькими тяжелыми ударами, вся комната была покрыта пятнами крови.

Когда они опомнились от шока, мистер Адамс поспешил в полицию, а Элен — к племяннице леди Гилкрист, которая жила по соседству.

Полиция обнаружила, что из квартиры украдена только одна алмазная брошь в форме креста. Больше ничего, хотя драгоценности лежали на самом виду. Явно убийца интересовался бумагами мисс Гилкрист.

Никаких более следов полицейские не нашли. Впрочем, и не искали. Несмотря на то что дактилоскопия была уже принята в Ярде, в комнате она не была проведена. Может быть, потому, что расследование вел не мудрый мистер Карлин, а кто-то из мелких детективов.