Елена Яковлева - Польша против СССР 1939-1950 гг. Страница 37

Затем, в 1943 г., был сформирован еще один отряд под командованием Чеслава Зайончковского («Рагнер») в районе Белицы, далее отряд под командованием Виктора Балаховича («Здруй») в районе Трабы и Юратишки, отряд под командованием Яна Борысевича («Крыся») в Лидском районе и отряд под командованием Казимежа Бобковского («Михал») в Барановичском районе. Для укрепления местных структур АК перебрасывались и подразделения из Центральной Польши. Так, в октябре 1943 г. был переброшен «Ударный кадровый батальон» под командованием Станислава Каролькевича, затем поочередно и другие подразделения УКБ, которые были подчинены командованию Новогрудского округа АК. Из всего этого, на первый взгляд, складывается более чем внушительная картина, тем не менее немцы давали несколько иную оценку походу поляков в партизаны.

«Из отчета оперативной группы А полиции безопасности о положении в Прибалтике, Белоруссии, Ленинградской области за период с 16 октября 1941 г. по 31 января 1942 г.

3. Литва

Польское движение сопротивления

...Из польских тайных организаций, действовавших еще в советское время, сегодня доказано существование следующих:

1. ПОВ — Польска организация войскова

2. Млода Польска — Молодая Польша

3. ЦВП — Связь вольних поляков (имеется в виду Союз... — Прим. авт.)

4. Блок сражающейся Польши

Эти организации в большинстве своем возглавляются бывшими офицерами. Однако и польские священнослужители широко представлены в их руководстве. Главной организацией является ПОВ. Она обучает свои подразделения военному делу и готовит их к партизанской войне...

Польские группы сопротивления по указанию из Лондона и Варшавы в настоящее время проводят немного актов саботажа и стараются обращать на себя как можно меньше внимания.... На их счет нужно отнести и участившиеся случаи нападения на литовцев и белорусов. Целью этих нападений является, видимо, обучение членов групп на практике, а также выявление решимости литовских и немецких властей давать отпор таким явлениям» (выделено автором)[104]. Комментарии, как говорится, излишни. Скромность — она всегда украшает.

Начиная с того же 1942 г. в том же округе началась организация разведки и контрразведки. С весны 1943 г. организовано специальное подразделение для ведения разведки против советских партизан. Чтобы обеспечить безопасность организации АК и карать функционеров оккупационных властей, коллаборантов среди местного населения (т.е. белорусов, пытавшихся по согласованию с немецкими оккупационными властями создать свои национальные структуры управления), а также представителей советского подполья и советских партизан, были назначены специальные военные трибуналы. В Виленском округе было создано контрразведывательное подразделение во главе с неким паном М. Глэмбоцким (псевдоним «Цецилия»), которое специализировалось на «коммунистической угрозе». Так что союзники союзниками, а разведку друг против друга вести надо. К тому же пан М. Глэмбоцкий являлся одновременно и судьей Особого военного суда.

Кстати, данная структура АК также представляет интерес. В Вильно этот суд, руководимый мастером правосудия на все руки паном С. Охоцким (личный юридический советник командующего округом, председатель подпольного суда и т.д. и т.п.), трудился прямо-таки в поте лица: в соответствии с вынесенными им смертными приговорами были казнены агенты гестапо, как поляки, так и литовцы, и коллаборанты, в числе которых и один известный польский писатель. В одном только Вильно сотрудники так называемой «Эгзекутывы» (подразделение по исполнению приговоров) АК привели в исполнение несколько десятков приговоров. И хотя эти суды и назывались военными, занимались они и делами гражданского характера, т.е. фактически полностью вершили подпольное правосудие, распространяя его и на сотрудников советских спецслужб, что было явным перебором со стороны польских «союзников». Разумеется, НКВД убийства своих сотрудников в период 1941-1942 гг. безнаказанными не оставил. Правда, председатель суда, взятый таки с поличным после освобождения Литвы, столь эффективно ушел в «непризнанку» (классный был юрист все же!), что даже НКВД засомневался — а вдруг и в самом деле невинный гражданин? — и дал ему всего-то 10 лет.

Повторимся, что АК своими действиями неустанно множил ряды своих противников, в число которых мало-помалу влились и белорусские националисты, что им в принципе достаточно дорого обошлось. Увидев, что лидеры белорусских националистов (Островский, Ивановский и ряд других), вполне благожелательно настроенные к довоенной польской власти, устанавливают все более тесные отношения с оккупантами на предмет создания под эгидой немцев хотя бы иллюзии белорусской государственности, АК начала в широком масштабе использовать против них тактику террора. Ведь с точки зрения поляков, как лондонских, так и местных, подобного нельзя было допустить. По имеющимся сведениям, в некоторых районах (например, в Лидском) им удалось физически уничтожить все кадры белорусской администрации. И хотя это и затронуло не столь большую в количественном отношению группу, закономерно привело к резкому усилению враждебного отношения к польскому вооруженному подполью.

Лида, кстати, являет собой образцовый пример действий АК в ее стремлении сохранить за Польшей данную территорию. С целью создания перевеса сил и соответствующей атмосферы в среде местного населения в этот регион массово направлялись поляки из Виленской области и Белостока, для обоснования пребывания которых предусмотрительно подготавливались фальшивые документы. Что же до попыток белорусов занять администрацию региона, то они не увенчались успехом, всюду доминировали поляки, и даже бургомистр был из них. В результате взаимоотношения между белорусами и поляками накалились до предела. Польские полицейские всячески расправлялась с белорусами, поддерживавшими Белорусский комитет самопомощи; в соответствующие немецкие инстанции и органы шли доносы на белорусов как на просоветские элементы. Дело доходило до того, что поляки из вспомогательной полиции избивали людей, если они обращались или отвечали им по-белорусски.

«В отношении нарастающего белорусского преобладания в структурах оккупационной власти АК ответила антибелорусским террором. В Лидском округе конфликт переродился в войну на уничтожение элит. Взаимодействие АК и господствующей в этом округе польской вспомогательной полиции привело к физической ликвидации большинства организаторов белорусской национальной жизни — учителей, чиновников, деятелей Союза белорусской молодежи. Солдаты Новогрудского округа АК только во второй половине 1943 г. исполнили более 300 смертных приговоров в отношении белорусов, а на 80 отправили доносы в гестапо как на коммунистов»[105].

Поворот во взаимоотношениях АК и белорусских советских партизан наступил после разрыва дипломатических отношений между СССР и эмигрантским правительством в Лондоне 25 апреля 1943 г. Именно тогда полякам, доселе играющим в этой войне роль в лучшем случае вспомогательной, ничего не определяющей силы, вздумалось поиграть в большую политику. Для чего был использован старый, известный еще по роману Ильфа и Петрова лозунг — «мужайтесь, заграница нам поможет». С той только разницей, что в бессмертном произведении советских классиков жанра вклады были дензнаками, а тут пришлось платить кровью и жизнями.

Толчком для подобных перемен стало приближение Красной армии к границам Польши до 1 сентября 1939 г., а формальным поводом — трагедия в Катыни, усиленно раскручиваемая Геббельсом. Таким образом, на и без того относительном союзничестве с поляками был поставлен крест. Что касается боготворимой поляками заграницы, то она продолжала платить за разведданные с оккупированной территории, позволяла польским гражданам воевать за свои территории, но поддержку в борьбе против СССР оказывала исключительно в форме просьб и запросов. В мае 1943 г. Сталин писал Черчиллю:

«...Я думаю, что с точки зрения духа нашего договора было бы вполне естественно удержать одного из союзников от нанесения удара другому союзнику, особенно когда такой удар оказывает прямую помощь нашему общему врагу. Во всяком случае, я так понимаю обязанности союзника... Поскольку поляки продолжали все больше раздувать клеветническую антисоветскую компанию, не встречая сопротивления в Лондоне, нельзя было ожидать, что терпение Советского Правительства может быть безграничным»[106]. Ну а для тех, кому не люб Сталин, можем предложить размышления на эту же тему из дневника Людвика Ландау, который на тот момент находился не в далеком и относительно безопасном Лондоне, а в оккупированной Варшаве, где почти ежедневно происходили облавы и расстрелы: