Бернар Эйвельманс - Чудовища морских глубин Страница 37

«По мнению мореплавателей южных морей, ― повествует аббат, ― кальмар является самой крупной морской рыбой. Он хватает добычу подвижными отростками, расположенными на конце его морды. Моряки говорят также, что он цепляется за корабль этими отростками и карабкается на него, когда тот на ходу: если это происходит ночью, когда его не видно, он может повиснуть на борту, накренить судно своим огромным весом и даже его опрокинуть. Поэтому выставляется охрана с топорами и другими режущими орудиями, чтобы рубить эти отростки, как только заметят, что они ухватились за судно. Наш капитан и его брат, которые много плавали по южным морям, подтвердили этот факт; они добавили также, что ели эту рыбу, которая весила 150 фунтов, и что она превосходна на вкус. Если судить по маленькой рыбке этой породы, рисунок который я привожу, вкус ее должен быть очень тонким. Кальмар, который служил ей футляром, и сама рыбка почти прозрачны».

Иллюстрация, приложенная к тексту преподобного Пернетти, не оставляет сомнений, что это действительно был кальмар.

Правда, капитан судна не гарантировал существования экземпляров весом более 75 килограмм, но и это не так уж мало: общая длина такого кальмара должна составлять около 3 метров. Если учесть, что кальмары, упомянутые в ученых трактатах того времени, не превышали 10 килограмм, следует признать, что сообщение отца-бенедиктинца привносит кое-что новое в наш сюжет.

Когтистая каракатица сэра Джозефа Бэнкса

Справедливость рассказов Антуана-Жозефа Пернетти косвенно подтвердил другой случай.

В 1768 году капитан Джеймс Кук предпринял свое первое кругосветное плавание в направлении с востока на запад. Его сопровождали два натуралиста: один ― британский меценат сэр Джозеф Бэнкс, другой ― Дэниел Солендер, один из любимых учеников Линнея, которого он направил, как многих других, исследовать мир, изучать новые, неизвестные еще виды животных и растений. Желание отца систематики живого мира вскоре исполнилось совершенно сенсационным образом.

Обогнув мыс Горн, «Индевор» направлялся к новым островам на юге Тихого океана, когда произошел необычный случай, который капитан должен был отметить в своем отчете о плавании:

«Господин Бэнкс нашел большую каракатицу, которая, по всей видимости, была убита птицами: ее искалеченное тело плавало на поверхности воды. Она очень отличалась от головоногих, встречающихся в европейских морях, поскольку ее конечности вместо присосок были снабжены двойным рядом когтей, очень острых, похожих на кошачьи, которые это животное могло по желанию выпускать и убирать».

Отдельные части моллюска были привезены в Англию в 1781 году и сданы на хранение в лондонский Хирургический колледж. Когда впоследствии они были изучены знаменитым анатомом Ричардом Оуэном, его заключение было таково:

«Плавники животного имеют ромбовидную форму, что позволяет ему одинаково хорошо плыть как вперед, так и назад. Сравнивая размеры этого головоногого, по сохранившимся щупальцам, с другими взрослыми животными этого вида, но меньших размеров, рассчитали, что его корпус должен был составлять 4 фута в длину (1,2 м), а вместе с щупальцами ― превосходить 7 футов (2,1 м)».

Описание плавников животного, которые не образуют единого непрерывного кольца вокруг его корпуса, свидетельствует о том, что речь идет не о каракатице, а о кальмаре. Хотя Аристотель четко определил разницу между этими двумя видами, прискорбная путаница снова объединила их в это время.

Странный когтистый головоногий моллюск, найденный компаньонами Кука, вскоре снова заставил говорить о себе и снова был неправильно определен. Действительно, в своей «Естественной истории Чили» известный чилийский писатель Хуан Игнасио Молина упоминает когтистую каракатицу, несомненно похожую на каракатицу сэра Джозефа. В начале следующего века Пьер Дени де Монфор довершил путаницу, назвав того же самого моллюска «когтистым осьминогом»!

Потребовалось дождаться солидной монографии по головоногим моллюскам Феррюсака и д'Орбиньи (1835― 1848), чтобы увидеть торжество истины. Альсид д'Орбиньи распознал по рисунку, представляющему щупальце «большой каракатицы» сэра Джозефа Бэнкса, характерные особенности разновидности средиземноморского кальмара, названного им, в переводе с латинского, «кальмаром вооруженным».

Размеры кальмара, найденного Бэнксом в Тихом океане, были, конечно, не такими внушительными, как у кальмаров, выброшенных там и сям на берега Европы. Что такое два метра с щупальцами по сравнению с кальмаром из Картейи, 14―16-метровой «чудовищной рыбой» Олафа Магнуса, 7-метровым кальмаром из старой ирландской хроники или 6-метровым «двухголовым монстром» из Дингл-Ай-Коша. И все же в комментариях по поводу этого моллюска профессор Оуэн подчеркивает опасность контактов с ним: «Жители полинезийских островов ― ловцы жемчуга, испытывают вполне обоснованный страх перед этими животными».

Действительно, рога, которые у этих кальмаров заменяют щупальца, очень опасны при прикосновении к ним, даже если это кальмар средней величины.

Щупальце длиной более восьми метров

Одно несомненно: аббат Молина, изучив фауну чилийских вод, не верил в присутствие в этой части Тихого океана каракатиц больших размеров, «вооруженных» или нет. Например, он пишет по поводу так называемого кальмара-стрелы: «Моряки преувеличивают размеры и силу этого животного, но что касается чилийских вод, там наверняка не найдется экземпляра тяжелее 150 фунтов».

Это вес, названный информаторами аббата Пернетти. Пусть рогачи весят 150 фунтов, кажется, говорит аббат Молина, но морские животные большей величины это фантазии матросов!

Но не только матросы делали такие заявления. В «Британской зоологии» (1777) английский натуралист Томас Пеннент приводит удивительные подробности о головоногом, которого он называет вместе с Линнеем Sepia octopodia и который является, несомненно, осьминогом:

«В жарких широтах встречаются животные громадных размеров. Один из моих друзей, прилежный наблюдатель природы, который долгое время жил на островах Индийского океана, сообщает мне, что, по словам туземцев, там встречаются экземпляры, центральная часть которых составляет две морские сажени (3,65 м), а каждое щупальце в длину равно 9 морским саженям (16,5 м). Индусы очень их боятся, когда плавают в своих маленьких лодках: из страха, что животное перебросит свое щупальце через борт и потопит лодку, они никогда не плавают без топора, которым можно отрубить это щупальце».

Эта информация может относиться как к кальмару (и даже в большей степени к кальмару), так и к осьминогу.

В 1784 году вниманию публики были представлены некоторые более точные факты. В своем исследовании о происхождении амбры (1783) доктор Шведиавер привел удивительные сведения, полученные им от капитана-китобоя из Новой Англии, искренность которого вне подозрений. Этот честный и здравомыслящий человек, как представляет его сэр Джозеф Бэнкс, долгие годы занимался китобойным промыслом в австралийских морях. Лет десять назад, по его словам, он поймал кашалота, у которого в пасти застряло что-то большое, что он сначала не распознал, но что потом оказалось щупальцем Sepia octopodia длиной около 27 футов (8,23 м). И это была еще не вся длина, так как один конец был разрушен желудочным соком кашалота.

«Если, ― комментирует Шведиавер, ― мы примем к сведению громадную длину этого щупальца, мы перестанем удивляться словам рыбаков, будто каракатица является самой большой океанской рыбой».

Предложение Линнея считать Sepia octopodia (каракатицу с восемью ногами) осьминогом кажется абсолютным нонсенсом, поскольку каракатица является, собственно говоря, десятиногом, то есть головоногим с десятью конечностями. Но Линней зачислил почти всех головоногих в один род. В данном случае термин «каракатица» выбран все же не совсем неудачно. Вполне возможно, что это щупальце принадлежало десятиногу, то есть кальмару, а не осьминогу. Кашалот и кальмар являются извечными врагами. В этом нет ничего удивительного, ибо оба они хищники и охотничьи угодья у них одни и те же ― все водное пространство; осьминоги же, напротив, живут на дне.

Дуэль между кальмаром и кашалотом

Кальмары и кашалоты ведут в водных глубинах битвы не на жизнь, а на смерть. Остатки рогачей в изобилии находят в пищеварительных трактах пойманных китов, а на шкуре кашалотов видны ряды круглых шрамов, оставленных зубчатыми присосками их противников. Были люди, имевшие редкую возможность присутствовать при некоторых моментах этих смертельных дуэлей. Среди них можно назвать английского писателя Фрэнка Буллена, который в 1875 году в возрасте 18 лет оказался на китобойном судне. В своей знаменитой книге «Плавание „Кашалота“» он оставил нам описание такой сцены, происходившей в одиннадцать часов вечера на выходе из Малаккского пролива: