Юлий Анненков - Флаг миноносца Страница 38

Ночью на наблюдательном пункте услышали гул движущихся танков. Но сколько ни всматривались Николаев и Бодров, они ничего не могли разобрать во мраке, который стал особенно густым, когда догорел пожар в станице.

Вскоре шум прекратился. В станице время от времени взлетали ракеты. Вероятно, немцы боялись ночной атаки.

Утром наблюдатели осмотрелись. По обеим сторонам дороги лежало перед ними скошенное поле. На дальнем его краю виднелись стога. Мимо этих стогов дивизион проезжал ночью на свою первую позицию. Николаев тщательно осмотрел в бинокль всю местность. В степи было тихо. Ничто не напоминало о войне. За ночь улеглась на дороге пыль. Блестела роса. Утренние птицы спешили вдоволь нащебетаться до наступления жары. Заяц-русак, задрав куцый хвост, пересекал поле. Николаев следил за его бегом. Зверек спешил преодолеть открытое пространство и юркнуть за ближайший стог. Но, не добежав нескольких метров до своей цели, заяц остановился и вдруг помчался в обратном направлении, будто за ним гналась стая собак. Что его могло испугать? Николаев стал присматриваться. "Черт возьми, ведь этого стога у самой дороги ночью не было. Да и вообще стогов было меньше!" Теперь он не выпускал из поля бинокля стог, испугавший зайца. Там что-то еле заметно пошевелилось. Другой стог сам собой двинулся вперед и снова замер.

Николаев больше не сомневался. Расчеты заняли несколько секунд. Получив радиограмму, Арсеньев немедленно открыл огонь. С наблюдательного пункта было хорошо видно, как разлетелось сено, маскировавшее танки. Два танка загорелись, остальные повернули обратно. Через некоторое время они появились снова, и снова Арсеньев заставил их отойти. Так повторялось несколько раз.

Вероятно, ночные залпы по станице причинили немало ущерба врагу. На дивизион наступало гораздо меньше машин, чем можно было ожидать, но немецкие танкисты изменили тактику. Они начали охватывать дивизион с флангов. Николаев разгадал этот маневр и сообщил о нем Арсеньеву. Отходить было невозможно. Это понимали все - от Арсеньева и Яновского до любого из матросов. Прекрати дивизион огонь, повернись он спиной к врагу, и танки тут же перейдут в атаку, засыпят снарядами, догонят и уничтожат. Тут-то и пригодилась одна батарея, оставленная Арсеньевым в резерве. Она выскочила вперед и приняла на себя загибающийся правый фланг танков. Только одному танку удалось прорваться вперед. Времени на перезарядку не было. Командир огневого взвода Баканов и двое матросов с гранатами в руках поползли навстречу танку. Пулеметная очередь хлестнула над их головами, прижав людей к земле. Казалось, нет силы, способной оторвать их от колючей стерни.

Баканов смотрел на приближающийся танк. Это длилось несколько секунд, а может быть всего одну секунду. За спиной у троих моряков была батарея. Там, на первой боевой машине, тщательно завернутый в брезент, лежал бело-голубой Флаг миноносца. В кратчайший промежуток времени, не измеряемый никакими секундомерами, Баканов представил себе этот флаг, развевающийся на кургане под Ростовом, среди засыпанной снегом московской площади, на гафеле лидера "Ростов", которого Баканов никогда не видел. Он вскочил и, пригибаясь, побежал вперед. Над головой лейтенанта прошуршал танковый снаряд. Баканов оступился, упал, мелькнула мысль, что это конец. Танк с лязгом пронесся мимо него. В этот момент раздался взрыв противотанковой гранаты. Ее бросил матрос Ефимов, который бежал вслед за Бакановым. Танк с грохотом завертелся на перебитой гусенице, стреляя куда попало. Ни один из троих, ни Баканов, ни матросы не видели, что на батарею движутся еще два танка. Их видел Шацкий. Его боевая машина еще не стреляла, но бывший кочегар уже успел со своими бойцами подрыть землю под передними колесами. После ростовского боя он взял себе за правило всегда быть готовым к стрельбе прямой наводкой.

Не ожидая ничьей команды, Шацкий выпустил восемь снарядов по приближающимся танкам.

Арсеньев вскочил на крыло одной из машин и направил ее в брешь, образовавшуюся после залпа Шацкого. Прямо по стерне машины вырвались на дорогу. Последней отошла третья батарея. Она задержала своим залпом танки, наступавшие с фронта. Яновский был здесь. Он еще раз осмотрел всю огневую позицию. Несколько танков догорали среди поля, и уже занималась сухая, как порох, стерня. Яновский наклонился над телом убитого матроса. Вынул из его кармана комсомольский билет. Его окликнули с автоматического орудия Омелина. Эта машина уходила самой последней. Комиссар встал на подножку.

Дивизион уходил по узкой степной дороге на северо-восток. Было уже около трех часов дня. На боевых машинах не оставалось ни одного снаряда, но Арсеньев верил, что ему удастся вывести свою часть. Встречный бой с танками, завершившийся победой моряков, дал возможность оторваться от врага, но уже появился новый противник. Бойцы задирали головы, стараясь различить среди слепящего солнечного света ненавистные очертания "юнкерсов". Но бомбардировщики пролетели стороной, не заметив дивизиона.

Полтора десятка машин, из которых две пришлось тащить на буксире, продолжали свой путь на северо-восток. Они остановились часа два спустя на перекрестке дорог, у сожженного хутора. Нужно было дать хотя бы краткий отдых людям, долить воду в радиаторы, перевязать раненых.

Арсеньев пошел вдоль колонны. Он встретил Яновского и комбата Пономарева.

- По этой дороге должен был возвратиться Земсков с боезапасом, сказал Арсеньев. - Будем ждать.

Ехать дальше было рискованно, но и стоять на месте представлялось не менее опасным. Моряки заняли круговую оборону. У них ведь еще оставались винтовки, гранаты, противотанковые ружья и несколько десятков бронебойных снарядов на орудии Омелина.

Только когда начало смеркаться, Арсеньев решил двинуться. Он обошел свой "степной корабль", приказал подготовить боевые машины к взрыву на случай, если снова встретятся танки.

Из-под вечернего облака выплыла пара "мессершмиттов"-охотников. Они летели медленно, выискивая добычу для завершения дня.

Матросы залегли в канавах у дороги и в воронках от авиабомб. Вокруг этого хутора их было немало. Орудие Омелина изготовилось к бою.

Не долетев до дивизиона, "мессершмитты" что-то заметили с восточной стороны бугра. Они скользнули туда, и за бугром застучала короткая очередь автоматической пушки. В небо протянулись трассы зенитных снарядов. До этого орудия было не более километра. Арсеньев приказал Бодрову разузнать, что там происходит.

Когда Бодров перебрался через высотку, он увидел у самой дороги груженые "зисы" с белыми якорями на кабинах. Отогнанные зенитным огнем, самолеты улетели. У орудия стоял лейтенант в морской фуражке. Это был Андрей Земсков.

6. МОРЯКИ И КАЗАКИ

Доклад Арсеньева генералу Назаренко был краток:

- Провели встречный бой с танками, уничтожили двенадцать машин, затем, получив снаряды, двигались всю ночь. На рассвете снова вступили в бой, рассеяли до батальона мотопехоты, подавили гаубичную батарею и вот пришли сюда, в Михайловское. Убитых - двадцать один, раненых восемнадцать, потери боевой техники - одно автоматическое орудие.

Если бы Арсеньев захотел рассказывать все подробно, то это заняло бы несколько часов, но у генерала не было времени, а сам Арсеньев едва держался на ногах от усталости.

- Вот что, Сергей Петрович, - сказал генерал. - Как нам ни трудно сейчас, твоим людям надо отдохнуть. Веди дивизион в Ладовскую балку. Даю двое суток на отдых. И про наградные листы не забудь. Дело вы сделали большое. По сведениям армейской разведки, в Егорлыкской уничтожен вашими залпами штаб дивизии СС, склад горючего и много техники. Кстати, вчера командир этой самой дивизии, как стало известно, был убит вместе с представителем ставки. Кто-то бросил гранату в их машину.

- А где это случилось, товарищ генерал?

- В Песчанокопской. Ты что-нибудь слышал об этом?

- Слыхал, товарищ генерал! Машину взорвал наш разведчик из группы Земскова, которую я посылал за снарядами в Развильное.

Назаренко даже присвистнул от удивления:

- Ну и моряки! - Он повернулся к окружавшим их командирам из других частей - комната была полна народу. - Вы понимаете, товарищи, в чем главная ценность рейда дивизиона моряков? Они доказали нам всем, что при теперешней ситуации можно и нужно действовать на территории, охваченной немецкими танковыми клиньями. Немцы идут вперед, сбивают наши заслоны, жгут станицы, но контролировать всю захваченную территорию до подхода пехоты мотомехчасти не в состоянии!

Арсеньева засыпали вопросами. Один интересовался стрельбой прямой наводкой по танкам, другой спрашивал о связи, третий о движении колонны по территории, захваченной врагом. Все это были боевые командиры-артиллеристы, которым за последний месяц десятки раз приходилось отражать атаки танков. Многие по праву могли гордиться не менее дерзкими операциями, чем та, которую осуществил стоявший перед ними хмурый моряк. Но вряд ли кому-нибудь из них пришлось за одни сутки совершить подобный маневр среди вражеских войск, уничтожив ядро танковой дивизии вместе с ее командованием.