Марк Солонин - Нет блага на войне Страница 38

В Краттлау военнослужащие 275-го гвардейского стрелкового полка 91-й гвардейской стрелковой дивизии убили 6 мужчин и двух немецких солдат. Всех женщин и девушек, включая 13-летних, беспрерывно насиловали, некоторые женщины «подвергались сексуальному насилию по 6–8 солдат 5–8раз в день». В Аннентале немецкие освободители нашли трупы двух женщин, которых осквернили (одну — на навозной куче) и затем задушили.

Детальное расследование удалось провести в Гермау, где располагались штабы 91-й гвардейской стрелковой дивизии и 275-го гвардейского стрелкового полка. В Гермау были обнаружены трупы 21 убитого — мужчины, женщины и дети. 11 человек не вынесли чудовищных пыток и сами покончили с собой. 15 немецких раненых убили, разбив им головы, одному из них затолкали в горло губную гармошку… У дороги Гермау — Пальмниккен [ныне Янтарный] были найдены две девочки. Обеим с близкого расстояния выстрелили в голову, у одной были выколоты глаза…

На подходах к Метгетену (курортный пригород Кёнигсберга) были найдены трупы нескольких сот немецких солдат, отчасти изувеченных до неузнаваемости. Почти во всех домах и садах лежали убитые мужчины, женщины и дети, у женщин наблюдались явные следы изнасилования, зачастую были отрезаны груди, две 20-летние девушки были разорваны автомашинами. На вокзале стоял по меньшей мере один поезд с беженцами из Кёнигсберга. В каждом вагоне лежали тела «зверски убитых беженцев любого возраста и пола». Теннисную площадку в Метгетене битком набили немецкими военнопленными и гражданскими лицами, а затем был приведен в действие разрывной заряд. Части человеческих тел находили даже в 200 м от гигантской взрывной воронки. 27 февраля 1945 г. капитан из штаба коменданта крепости Зоммер случайно обнаружил за одним домом в гравийном карьере у дорожного перекрестка перед Метгетеном трупы 12 совершенно раздетых женщин и детей, лежавших вместе «беспорядочной кучей», они были растерзаны ударами штыков и ножей.

Помимо отдельных трупов, рассеянных по всему курортному поселку, которых насчитывались сотни, было обнаружено несколько больших земляных холмов, под которыми, как оказалось, были погребены сотни (согласно капитану Зоммеру и профессору д-ру Ипсену — 3000) убитых. Расследование Комиссии, назначенной комендантом крепости, генералом пехоты Лашем, складывалось сложно, поскольку советские военнослужащие облили кучи трупов бензином и попытались их сжечь. Тем не менее удалось установить, что большинство жертв было не расстреляно, а зачастую жестоко убито рубящим и колющим оружием…

Западнее Метгетена, как сообщил капитан Зоммер, у дороги вплоть до Повайена всюду лежали трупы гражданских лиц, либо убитых выстрелами в затылок, либо «совершенно раздетых, изнасилованных и затем зверски убитых ударами штыков или прикладов». У дорожного перекрестка перед Повайеном четыре раздетые женщины были раздавлены советским танком. Капитаном Зоммером, а также майором профессором д-ром Ип-сеном засвидетельствована прямо-таки символичная гнусность: в церкви Гросс-Хейдекруга была распята молодая девушка, а справа и слева от нее повешено по немецкому солдату.

Все это происходило у ворот провинциального центра Кёнигсберга. Невыразимые зверства и преступления, совершенные подстрекаемыми советскими солдатами позднее, после захвата города 7–9 апреля 1945 г., не поддаются никакому описанию и могли найти лишь схематичное отражение также в дневниках врачей Дейхельмана и графа фон Лендорфа…»

На этом мы остановим калейдоскоп чудовищных событий, отображенных в собранных И. Гофманом документах из немецких архивов. Постараемся теперь «подкрутить резкость» и увидеть, как ЭТО происходило в одном, отдельно взятом немецком городе. Даже не городе, а маленьком силезском городке с населением всего в 17 тыс. человек.

Штригау. Это название до недавних времен никому ни о чем не говорило (в отличие, например, от Неммерсдорфа, о трагических событиях в котором исписано уже много бумаги). Один из многих немецких городов и поселков Саксонии, по воле Сталина оказавшихся после Второй мировой войны в составе Польши. До войны в Штригау жило порядка 17–20 тыс. человек, к началу февраля 1945 г. поток беженцев увеличил население городка до 30 тыс. (хотя точных цифр, разумеется, сегодня не сможет назвать никто). 13 февраля 1945 г. войска 1-го Украинского фронта заняли Штригау. Четыре недели спустя городок снова оказался в немецких руках в результате одной из последних попыток вермахта перейти в контрнаступление.

В Штригау немецкие войска обнаружили 30 (тридцать) живых жителей и порядка двух сотен неубранных трупов. Предположительно 13–15 тыс. человек бежало из города до занятия его советскими войсками, остальные были изгнаны из своих домов, частично — отправлены на принудительные работы в СССР (всего из Германии и стран Восточной Европы на принудительные работы в СССР было вывезено 267 тыс. немцев — не считая военнопленных).

Сотрудники немецкой криминальной полиции и члены похоронных команд в своих письменных отчетах описали то, что предстало их глазам в опустевшем городе. Два немецких историка («неофашисты», в терминах товарища Ржешевского), Мартин Бояновски и Эрих Босдорф, опубликовали эти свидетельства в своей книге «Штригау. Судьба одного силезского города», которую Научная комиссия Федерального правительства Германии по изучению истории изгнания привлекла в качестве документального материала.

Донесения о погибших в Штригау были разделены на «групповые находки и единичные находки» с точным указанием улицы и дома. Это выглядело так:

— «в сточной канаве лежит раздавленный тяжелыми транспортными средствами труп подростка примерно 14 лет, выстрел в затылок»;

— «на диване лежит частично обнаженная мертвая женщина, два выстрела в рот»;

— «труп 72-летней женщины с выколотыми глазами»;

— «придавленный ящиком труп застреленной женщины»;

— «среди обломков стекла и фарфора в разграбленном магазине труп застреленной пожилой женщины с обнаженной нижней частью тела»;

— «трое мужчин, две женщины и ребенок примерно двух лет, застрелены»;

— «женщина 30–35лет с обнаженной нижней частью тела, рядом в нескольких метрах женщина более старшего возраста, обхватив руками дерево, застрелены»;

— «труп мужчины с ножными протезами, рядом жена и ребенок, застрелены»;

— «три пожилые женщины с обнаженной нижней частью тела и следами изнасилования, застрелены; на чердаке дома труп пожилого мужчины, повешенный вниз головой»;

— «на дверной щеколде висит труп мужчины, на чердаке лежат два обнаженных женских трупа со следами садистского изнасилования, застрелены; на диване застреленный мальчик примерно 12 лет, на кровати обнаженный труп 18-летней девушки со следами садистского изнасилования, застрелена»;

— «в подвале застреленная пожилая супружеская пара, глаза выколоты…».

Кроме многочисленных зверских убийств, похоронные команды зафиксировали в Штригау многочисленные случаи самоубийств, в том числе — групповых:

— «три женских трупа и один детский, самоубийство посредством газа»;

— «самоубийство супружеской пары через повешение на оконной раме; в подвале трупы одного мужчины и двух девушек разного возраста, самоубийство через повешение»;

— «четыре женских трупа и один подросток, смерть через отравление газом»;

— «два женских трупа, самоубийство посредством отравления газом»;

— «мать и дочь, сидя за столом, самоубийство посредством отравления газом»;

— «женщина вскрыла себе артерии, но перед этим удушила скрученным полотенцем свою дочь, лежащую рядом»;

— «на чердаке, рядом друг с другом повешены две пожилые женщины, одна молодая женщина, девушка примерно 20 лет и девочка 10–11 лет, все со следами изнасилования».

Подробности этого коллективного самоубийства на чердаке в доме № 5 по Циганштрассе известны, как это ни невероятно, от одной из участниц страшного события. Сохранилось письмо этой женщины (ей тогда было 47 лет), которое она написала сыну одной из погибших женщин. Опуская из уважения к читателю описание бесконечных групповых изнасилований («сексуальных коллизий», как выразился генерал армии И. Третьяк), перейдем сразу к концу письма:

«…Около 10 часов утра стало спокойнее, и мы все пошли в квартиру молодой фрау К, ее 11-летнюю дочь Траутёлъ тоже изнасиловали. Там мы сварили какую-то еду. Но тут снова послышались шаги, и все повторилось снова. Мы кричали, мы умоляли их, чтобы они, наконец, оставили нас в покое, но они не знали жалости. Мы все договорились повеситься. Но опять кто-то пришел. Когда, наконец, они удалились, мы как можно быстрее побежали на чердак. Фрау Р. повесилась первой. Молодая фрау К сначала повесила свою дочь Траутёль, а потом повесилась сама. Так же поступила Ваша матушка с Вашей сестрой (т. е. мать повесила собственную дочь. — MC.).