Михаил Погодин - Древняя русская история до монгольского ига. Том 2 Страница 39

После описания действий князя на пользу христианства, житие сообщает любопытные сведения о современных языческих суевериях в Муроме: «Где рекам и озерам требы кладущии? Где дуплинам древяным ветви убрусцами обвешающии и сим поклоняющиися? Где кладезем и поникам поклоняющиися, очныя ради немощи умывающеися, и сребреницы в ня поверзающеи? Где кони закаляющеи по мертвых, и ременная плетения древолозная с ними в землю покоповающеи, и битвы, и кроения, и лиц настрекания, и драния творящеи? Где сверилия и горкая согрешения восклицающеи?.. Идеже бо в Муромстей стране пройдеши, нигде не услышишь проклятых многобожных имен, ни Перуна, ни Ждабога, ни Мокоша, им же погании требы творяху».[6]

Жители упорствовали и умышляли против своего князя. Однажды толпы собрались с дубинами перед его жилищем. Князь со своей семьей, — говорит житие, — с духовными и несколькими из добрых слуг стал на молитву. Затем один явился, с иконою Богоматери на руках, к волновавшейся толпе. Бунтовщики были поражены ужасом и вместо угроз выражали мольбу просветить их Св. крещением. Обрадованный князь воздал благодарение Господу и Пречистой Матери, назначил день, когда все непросвещенные должны явиться на реку Оку. «Священницы мазаху их хризмою чело, очи, уста, ноздри, уши. И надеша на ня венцы червленые на главы их обязаша; на них же крест, и белы ризы, и ногавицы, и сапоги, и даша всем свещи горящи в руце, и повелеша ити в церковь».

К 1147 году принадлежит обращение Вологды Св. Герасимом, пришельцем из Киева. Он основал обитель у ручья Кайсарова, приобретя землю у одного купца, род которого (Пятышевых) пресекся только в наше время.

На берега Северной Двины принесли святое учение новгородцы, где уже в XII столетии имели свои монастыри.

В 1174 году некоторые из них поселились на Вятке и принесли туда христианство.

К карелам (в южной Финляндии) Ярослав Всеволодович отправил в 1227 году священников.

Прибалтийская чудь просвещаема была христианством из Новгорода и Пскова, о чем есть следы и в летописях ливонских.

СЛЕДЫ ЯЗЫЧЕСТВА

Так распространялась христианская вера, но языческие верования долго еще были живы по местам. Наша первая летопись, под 1067 г., свидетельствует о том, вставляя следующие слова в заимствованное из древнего Злотоструя осуждение своего времени: «Се бо не поганьски ли живем… аще бо кто усрящет черноризца, то возвращается, — ли единиць, ли свинью… се бо по дьяволю наученью кобь сию держать, друзии же и закыханью веруют, еже бывает на здравье главе».

Древний, неизвестный проповедник говорит в одном своем слове, что ревнитель христианской веры не может терпеть христиан двуверных; они христиане, но веруют в Перуна, Хорса, Мокошь, Сима, Рекла, Вилы, которых числом несчастные невежды полагают тридесять. Все это считают они богами и богинями и кладут им жертвы, ломают караваи, режут кур; они молятся огню и зовут его Сворожицем; и чеснок считают за бога, и когда у кого бывает пир, кладут его в ведра, в чаши, и так пьют. «Не одни невежи, но и вежи это делают, попы и книжники; если и не творять того книжники и вежи, то пьют и едят сие моленное брашно; если же не пьют и не едят, то видят деяния их злыя, если же не видят, то слышат и не хотят поучать».

«И ноне, говорит другой древний ревнитель, по украинам молятся ему проклятому богу Перуну, и Хорсу, и Мокоши, и Вилу, и то творят отаи, сего немогуть ся лишити проклятаго ставленья, и вторыя трапезы нареченныя роду (?) и рожаницам (девам жизни и судьбы, паркам?)».

Даниил Заточник в своем слове говорит: «Дети бегают рода, а господь пьяного человека».

Сказания о волхвах, рассеянные в летописях, до позднейшего времени представляют такие следы древнего язычества. Сообщим их сполна:

1071. Волхв пришел в Киев и рассказывал людям, что через пять лет Днепр потечет назад, и земли переменятся: Греческая станет там, где есть Русская, а Русская, где Греческая, — так изменятся и прочие. Глупые верили, а умные говорили, что бес им играет на пагубу ему. Так и случилось, замечает летописец: в одну ночь он пропал без вести.

По поводу этого известия летописец рассказывает следующее: был голод в Ростовской области. Два волхва, идя по Волге от Ярославля, обвиняли женщин, что они скрывают у себя обилье… Жители приводили к ним жен, матерей, сестер. Волхвы прорезали у женщин «в мечте» за плечом и вынимали жито, рыбу, мед; несчастных убивали, а их имущество доставалось убийцам. Таким образом пришли они на Белоозеро в сопровождении трехсот человек. Там собирал дань от Святослава Ян, сын Вышаты. Белозерцы сообщили ему, что два кудесника уже избили многих женщин по Волге и Шексне. Ян спросил, чьи они смерды, и, узнав, что они принадлежат к области его князя, послал к их спутникам требовать их выдачи. Те не послушались. Ян хотел идти к ним сам без оружия, но отроки его остановили: «Не ходи без оружия — осрамят тебя». Он велел 12 отрокам своим взять с собою оружие и пошел вместе с ними к лесу, держа топорец в руке. Шайка исполчилась. Навстречу выступили три человека и сказали Яну: «Что идешь на смерть, не ходи!» Ян велел убить их и двинулся вперед к прочим. Те бросились на Яна: один промахнулся топором, Ян, оборотя топор, ударил его обухом и велел отрокам сечь их. Все разбежались. В схватке убит был поп Яна. Ян, вернувшись в город, сказал белозерцам: «Поймайте волхвов, если не поймаете, то не уйду от вас за лето». Белозерцы поймали и привели волхвов к Яну. Между ними произошло состязание. «За что погубили вы столько людей?» — «За то, что они держали гобино». «Ложь это, Бог сотворил человека из земли, человек имеет кости и жилы, и нет в нем больше ничего». Волхвы сказали: «Мы знаем, как сотворен человек». «Как?» «Бог мылся в мовнице, и, вспотев, отерся ветошкой, которую бросил с неба на землю. Сатана заспорил с ним, кому сотворить из нее человека, и сотворил человека дьявол, а Бог вложил в него душу: потому и идет тело человека по смерти в землю, а душа к Богу». «Поистине, прельстил вас бес, сказал Ян, какому Богу вы веруете?» «Антихристу». «Где он?» «Сидит в бездне». «Какой же это Бог, если сидит в бездне? Это бес, а Бог есть на небеси. Бес свержен оттуда за величанье и сидит в бездне, ожидая, когда придет Бог и велит связать его со слугами его и ввергнуть во тьму кромешную. Вы же примите муку от меня здесь, а по смерти там». «Боги поведают нам, что ты не можешь сделать с нами ничего». «Лгут вам боги», сказал Ян. Волхвы сказали: «Нам стать перед Святославом, а ты не можешь сделать с нами ничего». Ян велел бить их и драть бороду. «Ну, что говорят вам теперь боги?» спросил Ян. «Стати перед Святославом». Ян велел вложить им в рот рубль, и, привязав к упругу, пустить по реке в ладье, а сам поплыл за ними в устье Шексны. Он спросил их опять: «Что говорят вам боги?» «Не быть нам живыми от тебя». «Вот это правду говорят они вам», подтвердил Ян. «Но если ты пустишь нас, сказали они, то много добра тебе будет; а если погубишь, то примешь зло и многу печаль». «Если я пущу вас, то зло будет мне от Бога», и, обратясь к перевозчикам спросил, не убит ли кто ими из родных. Один назвал мать, другой сестру, третий ребенка. «Мстите же за своих». Перевозчики убили волхвов и повесили на дубе. В ту же ночь медведь пожрал их тела.

Под этим же годом рассказывает летописец: пришел один новгородец в чудь и попросил у кудесника волхвованья. Тот начал призывать бесов в храмину. Новгородец сидел на пороге, кудесник же упал, оцепеневши: «шибе им бес». Встав, кудесник сказал новгородцу: «Боги не смеют придти — у тебя есть что-то, чего они боятся». Новгородец вспомнил, что на нем есть крест, вышел и положил его в стороне. Позванные вновь бесы объяснили, зачем он пришел. Новгородец спросил после, почему они боятся креста. «То есть знаменье небесного Бога, которого наши боги боятся». Он спросил: «Какие у вас боги, и где они живут?» «В бездне: суть же образом черны, крылатые, с хвостами, восходят и под небо, слушая ангелов. Кто умирает из ваших людей, того ангелы возносят на небо, а кто умирает из наших, тот несется к нашим богам в бездну». Так и есть, заключает летописец, грешника в аду ждут муки вечные, а праведники водворяются с ангелами в небесном жилище.

Нестор, рассказав этот случай, заключает свои рассуждения о волхвовании так: «Паче же женами бесовьская волшвенья бывают… тако в си роди много волхвують жены чародейством, и отравою, и инеми бесовьскими козньми».

При Глебе явился волхв в Новгороде и прельстил чуть ли не весь город, «творяся яко Бог», хуля веру христианскую, говоря о себе: все знаю, и вызываясь перейти Волхов перед всем народом. Случился мятеж в городе, хотели убить епископа. Епископ облекся в ризы, и, с крестом в руке, став перед ним, сказал: «Кто верить волхву, иди к нему; кто верует, тот иди ко кресту». Князь Глеб с дружиной стали около епископа, а все люди пошли за волхва. Глеб спрятал топор под скутом и подошел к волхву. «Знаешь ли, что случится завтра поутру и ныне вечером?» спросил он волхва. «Все знаю», отвечал тот. «А что будет теперь?» продолжал спрашивать Глеб. «Чудеса великие сотворю». Глеб вынул топор и ударил его. Волхв упал мертвый, и народ разошелся.