Г. Костырченко - Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм. Страница 4

Помимо архивных источников при написании книги широко использовались и материалы мемуарного характера (как опубликованные, так и не публиковавшиеся ранее)[24].

Следует особо отметить, что в какой-то мере данное исследование вобрало в себя ранние наработки автора, с которыми читатель имел уже возможность ознакомиться в ранее изданной монографии «В плену у красного фараона. Политические преследования евреев в последнее сталинское десятилетие» (М.: Международные отношения, 1994)[25]. Основное отличие этой старой монографии от новой заключается в том, что семь лет тому назад автор, выступая в роли своеобразного первопроходца, считал главной своей целью предание гласности как можно большего объема только что рассекреченной архивной информации. Теперь же, когда, так сказать, заканчивается время разбрасывать камни и пришла пора их собирать, на передний план выходит необходимость всестороннего осмысления и глубокого анализа всего комплекса фактов по теме (как уже введенных, так и впервые вводимых в научный оборот), а также формулирования более или менее основательных выводов по результатам исследования, предпринятого, кстати, в значительно более широких, чем прежде, хронологических рамках и в ином проблемном аспекте.

Решая эту задачу, автор преследовал прежде всего цель реконструировать исторический процесс зарождения, возникновения и развития государственного антисемитизма в СССР, то есть, исследуя конкретные социально-политические условия и общественную среду, в которых протекал такой процесс, стремился проследить генезис этого явления, а также дать развернутую картину изменений, происходивших под его влиянием в институтах власти и общественном сознании. Причем в целях соблюдения принципов историзма и объективности исследования изучаемая проблема была рассмотрена в контексте основных политических событий и процессов, которые протекали в период сталинского правления как в стране и мире в целом, так и в советском бюрократическо-номенклатурном слое в отдельности. Хотя автор вполне осознавал ограниченность своих возможностей по изучению личной роли Сталина в формировании и проведении политики государственного антисемитизма в СССР (латентность этого явления предопределила его слабую документированность), он все же на основе известных ему фактов попытался внести определенную ясность и в этот аспект проблемы, тем более что до сих пор не существует научно обоснованного ответа на ключевой вопрос о соотношении патологической параноической юдофобии и макиавеллиевского прагматизма в личном антисемитизме Сталина.

Поскольку это первое фундаментальное научное исследование, посвященное теме государственного антисемитизма в СССР, автор, разумеется, не претендовал на ее исчерпывающее изучение. Он также не ставил перед собой задачу представить историю евреев Советского Союза как таковую, хотя по понятным причинам не мог пройти мимо отдельных наиболее важных сюжетов этой истории. Данное исследование, которое, думается, будет способствовать национальной толерантности в обществе, нацелено прежде всего на то, чтобы, глядя сквозь призму «еврейского вопроса», нарисовать объективную картину идейно-политической динамики, а потом и деградации сталинского режима или по крайней мере очертить в научно-историческом плане главные контуры этого процесса. Как это получилось — судить читателю.

Автор признателен за содействие в работе руководству Федеральной архивной службы Российской Федерации в лице В.П. Козлова, руководству и сотрудникам Центрального архива ФСБ РФ, а также всем тем, кто поделился с ним ценной информацией или дал квалифицированный совет, прежде всего И.И. Наумову, Л.Л. Мининбергу.

Особая благодарность руководству Федерации еврейских организаций и общин России (Вааду) в лице М.А. Членова, оказавшему поддержку автору в издании данной книги.

Глава I. Решение «еврейского вопроса» при царях и большевиках.

Явление «чудесного грузина».

МОЛОДОЙ СТАЛИН И АНТИСЕМИТИЗМ.

Когда в конце 1879 года в небольшом грузинском городе, расположенном на окраине обширной Российской империи, появился на свет мальчик по имени Сосо, одному лишь Провидению, наверное, было известно, что это дитя бедных бесправных простолюдинов со временем станет всевластным вершителем судеб не только многих людей, но и целых народов. Его, взявшего потом звучный псевдоним «Сталин», будут сначала возвеличивать, называя великим борцом с вековым национальным угнетением и отцом народов, а затем начнут разоблачать, проклиная как тирана и кровавого палача этих народов.

Кем же был на самом деле этот человек? Был ли он искренен, когда в пору своей революционной молодости писал такие строки:

«Стонут постоянно преследуемые и оскорбляемые евреи, лишенные даже тех жалких прав, которыми пользуются остальные российские подданные, — права жить везде, права учиться в школах, права служить и т. д.»[26]?

Или уже тогда это сочувствие Сталина дискриминируемому царизмом народу было не более чем обычное лицемерие начинающего политика, своего рода камуфляж амбициозного молодого марксиста, желающего продемонстрировать приверженность социал-демократической партии, в которую вступил, и ее революционным лозунгам, клеймившим имперскую Россию как тюрьму народов? Из-за скудости источниковой базы дать однозначный ответ на такой вопрос весьма непросто, если вообще возможно. Одно лишь очевидно: к положению евреев и отношению к ним царских властей Сталин проявил интерес довольно рано, возможно, еще в первой половине 90-х годов XIX века, когда, будучи воспитанником Тифлисской духовной семинарии, начал увлекаться революционным марксизмом. Хотя известна и версия о том, что он столкнулся с евреями еще в детские годы в родном Гори, где те держали сапожные мастерские и конкурировали с его отцом, занимавшимся тем же ремеслом. На этой почве якобы возникали частые конфликты, которые-де и заронили в душу будущего диктатора семена антисемитизма. Но так как «факт» этот впервые был приведен в признанном фальшивкой «дневнике» М.М. Литвинова, опубликованном в Нью-Йорке в 1953 году, надуманность и несостоятельность подобных сведений не вызывает сомнения[27].

Вопрос о том, был ли Сталин антисемитом и если да, то когда и вследствие каких причин он им стал, всегда интересовал и до сих пор интересует историков, которые так и не пришли к однозначному ответу. Ведь Сталин, будучи волевым и вместе с тем чрезвычайно недоверчивым человеком, умел скрывать свои истинные чувства, в том числе и в отношении евреев. Достоверно известно лишь то, что публично он осуждал антисемитизм как проявление крайне реакционных взглядов, несовместимых с коммунистическими идеалами. Сказать что-либо более определенное нельзя, но возможны варианты предположительных ответов, которые тем не менее могут приближаться к истине, особенно если они всесторонне документированы и научно аргументированы.

Немало исследователей стремилось заглянуть в душу загадочного диктатора, однако справиться с этой задачей хотя бы частично смогли лишь единицы. Наиболее удачную попытку такого рода предпринял известный американский историк Р. Такер, но и не все его доводы выглядят достаточно убедительными. В научной биографии советского диктатора он воспроизводит фрагмент из воспоминаний одного из идейных его противников меньшевика Р. Арсенидзе, где говорится о том, что в 1905 году Сталин, выступая перед грузинскими рабочими Батуми, якобы сказал: «Ленин возмущен, что бог послал ему таких товарищей, как меньшевики! В самом деле, что за народ! Мартов, Дан, Аксельрод — жиды обрезанные. Да старая баба В. Засулич. Поди работай с ними. Ни на борьбу с ними не пойдешь, ни на пиру не повеселишься. Трусы и торгаши!»[28].

На основании этого явно небеспристрастного свидетельства и некоторых других соображений американский историк делает вывод, что уже в молодые годы Сталин был антисемитом[29]. Анализирует Такер и известную статью Сталина с его впечатлениями о V («лондонском») съезде РСДРП 1907 года[30]. При этом внимание читателей обращается на пассаж, где тот приводит шутливое замечание делегата съезда Г.А. Алексинского о том, что «меньшевики — еврейская фракция, большевики — истинно русская» и «стало быть, не мешало бы нам, большевикам, устроить в партии погром»[31]. Далее для того чтобы интерпретация приведенного эпизода как антисемитского проявления выглядела более весомой и убедительной, утверждается, что Сталин не в шутку, как Алексинский, а всерьез считал, что фракция большевиков является фракцией истинно русских[32].