Надежда Ионина - Стамбул. История. Легенды. Предания Страница 4

В день освящения новой столицы, 11 мая 330 г., императорским эдиктом, вырезанным на мраморной колонне, город был назван Новым Римом. Но название это не прижилось, и город стал именоваться Константинополем, а вскоре и на медалях появилось название «Константинополь».

Но хотя перенос столицы произвел много изменений, новый город точно воспроизводил древний Рим. Все учреждения в нем, нравы, интересы и обычаи были римскими; Константинополь стал местом пребывания римских сенаторов. Кроме того, в нем предписывалось проживать богатым людям из провинций, причем им выдавались пенсии и определенная доля из общественных запасов продовольствия. Император заставил римских граждан, имевших владения в Азии, переселиться в Константинополь, если они не хотели потерять свои права на землю. Архитекторов, ваятелей, живописцев, плотников, каменщиков и других мастеров освободили от всех государственных повинностей. Тому, кто будет селиться в новой столице, были обещаны большие льготы и привилегии; переселенцам выдавали за счет казны хлеб, масло, вино, топливо…

В Константинополе ежедневно раздавалось 80 000 хлебов. Право на участие в этой раздаче жаловалось как награда за заслуги, однако в некоторых случаях оно превращалось в наследственное. Такого рода раздачи мало походили на те, которые производились в Риме в пользу бедных граждан, не имевших других средств к существованию.

Подобно Риму, новая столица была разделена на 14 районов, каждым из которых управлял куратор (или регионарх), имевший под своей командой диантелея (блюстителя порядка) и пятерых девтеревонтов (или топотеривтов) — ночных сторожей. В зелени садов утопали дворцы императоров и знати, десятки общественных зданий — одно краше другого! — украшали площади и улицы города. Старинная легенда повествует, что, когда император прибыл в город и захотел выстроить для себя дворец, он повелел развесить в разных частях города куски печенки. На другой день слуги стали осматривать их и увидели, что во всех кусках завелись черви. Кроме тех, что висели у Адрианопольских ворот… В этом месте император и повелел возводить дворец, потому что здесь, стало быть, самый чистый воздух.

Огромная столица естественным образом распадалась на две части: восточную, в которой размещались центры политической, социальной и религиозной жизни, великолепные общественные и частные здания, и западную — где копошилось бедное, а потому беспокойное и опасное население города. На востоке Константинополя близко друг к другу размещались Большой императорский дворец и Ипподром; здесь же находились главные святыни Константинополя — храмы Святой Софии и Святых Апостолов. На западной стороне нельзя было увидеть ничего, кроме лачуг, нищеты и грязи. В восточной части Константинополя происходили все важнейшие события столичной жизни; на западе обыкновенно все было тихо и спокойно, но население именно этой части города играло главную роль во всех уличных беспорядках, мятежах и столкновениях партий Цирка.

Следует отметить, что как основание, так и характер и весь внешний облик Константинополя еще долгое время носили на себе смешанный языческо-христианский оттенок. Пока новые начала не успели окончательно вытеснить старые, античное и варварское, языческое и христианское сталкивались на каждом шагу и порождали самые причудливые явления (нередко уродливые). Так, императоры могли председательствовать на христианских соборах и вместе с тем фигурировать в роли великого понтифекса древнего язычества. Одна казна выдавала средства и новому христианскому духовенству, и старым жреческим коллегиям. Христианские церкви и языческие храмы с одинаковым усердием сооружались одними и теми же людьми. Изображения языческих богов, древних героев и мудрецов использовались и для украшения христианских святынь. Чисто античные увеселения (игры в цирках и театрах) по-прежнему были любимой потехой народа, несмотря на существование христианской религии. В бой легионы шли и со старыми орлами, и с монограммой Иисуса Христа, потому что то и другое пользовалось у солдат одинаковым уважением. Христианские проповедники часто украшали свои речи цветистыми оборотами из Эсхила и Демосфена, стихи Гомера и Эврипида звучали в проповедях рядом с изречениями святых апостолов и ветхозаветных пророков. Эти противоречия, конечно же, наложили свой отпечаток на новую столицу империи.

Ипподром

Огромное пространство к западу от нынешней Голубой мечети когда-то занимал древний Ипподром, устроенный в подражание римскому Большому цирку. Ипподром еще в 203 г. начал возводить император Септимий Север, а потом император Константин Великий прибавил к нему уступы, трибуны и другие сооружения, а портики украсил статуями. Возведение Ипподрома завершилось к 325 г., и в то время он имел форму подковы. Длина его достигала 400 м, ширина равнялась 180 м, и он мог вместить одновременно до 100—150 тысяч человек. Четыре огромных двери открывались в конце боковых стен; кроме них, на ступени амфитеатра выходили еще маленькие двери. С южной стороны, которая спускалась к морю, часть арены Ипподрома была приподнята при помощи высоких сводчатых стен. Она составляла полукруглую часть Ипподрома и называлась сфендоной.

Для новой столицы Ипподром должен был стать тем, чем был Большой цирк для Рима. Но довольно скоро его значение оказалось большим, и Ипподром стал играть важную роль в общественной жизни Константинополя. На нем стали происходить все важнейшие городские события: здесь народ видел военные трофеи и пленных царей, здесь вновь избранный император впервые показывался народу, а потом встречался с ним. Поэтому император должен был иметь в Цирке особое помещение, где бы мог переодеться в официальные одежды перед выходом в свою ложу и где бы мог отдохнуть, так как игры иногда продолжались целый день. Со стороны, примыкавшей к Большому императорскому дворцу, к арене было обращено красивое двухэтажное здание с башнями (кафизма). В нем находились императорская трибуна и ложи сановников и сенаторов[4], которых император принимал перед празднествами[5].

Император появлялся на Ипподроме под громкие восклицания зрителей: «Взойди!». И он, действительно, восходил, словно солнце, окруженный блеском своих одежд и роскошью сопровождавшей его свиты. Император поднимался по ступеням, выложенным морскими раковинами, торжественно осенял народ крестным знамением, после чего давал знак особому сановнику. Тот бросал на арену платок, что было сигналом к началу состязаний…

Над императорской ложей возвышалась башня, украшенная четырьмя конями, изваянными скульптором Лисиппом. По одной легенде, они были взяты императором Феодосием на острове Хиос, по другой — коней привезли из Коринфа в Рим, а оттуда в Византию. Кафизма не сообщалась ни с ареной, ни со ступенями Цирка, а только с церковью Святого Стефана, многие окна которой выходили на Ипподром. Придворные дамы, которые по этикету не могли сидеть с мужчинами во время публичных церемоний, следили за играми на Ипподроме из этих окон[6].

Под императорской ложей была устроена терраса в виде балкона, украшенная колоннами; на ней находилась другая трибуна, которую занимали телохранители императора. Называлась она «Пи» — из-за формы, напоминавшей греческую букву я. Две лестницы соединяли террасу с императорской ложей; во время больших праздников на этой платформе играли музыканты. Под «Пи», справа и слева, были портики, через которые колесницы выезжали на Ипподром.

В центре арены Ипподрома поднималась узкая и длинная терраса («Спина»), представлявшая собой вытянутое возвышение, вокруг которого по беговым дорожкам мчались во время состязаний колесницы. На Ипподроме каждый из императоров оставил памятник своего правления, и обширная площадь вскоре превратилась в прекрасный музей, а «Спина» являлась и своеобразной выставкой скульптур и памятников архитектуры. На ней стояли колонна императора Феодосия, Замурованная и Змеиная колонны и т.д.

Среди бронзовых и мраморных статуй «Спины» выделялись также человек, борющийся со львом; умирающий бык; колоссального размера Геракл (работа гениального Лисиппа — придворного художника Александра Македонского), большой палец которого был толще талии обыкновенного человека[7]; волк, борющийся с гиеной[8]; дикая лошадь, уносящий змею орел, чуть дальше — Адам и Ева, аллегорические статуи «Изобилие» и «Голод», солдаты перед сражением… Стояли на «Спине» и статуи императоров (Грациана, Валентиана и Феодосия), и статуи награжденных наездников колесниц.

На Ипподроме был устроен и бассейн, в центре которого на вершине колонны стояла статуя императрицы Ирины. Чтобы защитить зрителей от солнечного зноя, над Ипподромом растягивали тент, подбитый пурпуром.