Вячеслав Никонов - Код цивилизации. Что ждет Россию в мире будущего? Страница 4

Миллиардные цифры прироста населения, столько людей трудно себе даже представить. Но, давайте, попробуем. Представим, что все люди планеты собрались в одном месте, например, на острове и встали плечом к плечу друг к другу. Каких размеров должен быть этот остров? Как Великобритания, или Япония, или Гренландия? Вовсе нет. Все население Земли 1950 года поместилось бы на скалистом острове Уайт у берегов Южной Англии площадью 381 кв. км. Для сегодняшнего человечества хватило бы Занзибара, занимающего 1554 кв. км[7], что немногим больше площади Москвы до ее расширения за границы МКАД.

Пик прироста населения пришелся на 1960-е годы, когда он составлял 2 % в год. Сегодня – вдвое меньше. К следующему рубежу – в 8 млрд человек – мы подойдем уже не через 12, а через 14 лет, а на следующий миллиард может потребоваться 18 лет. Главной причиной взрывного роста населения в ХХ веке стали успехи здравоохранения, прежде всего, изобретение антибиотиков и внедрение правил гигиены. Основной отличительной чертой XXI века станет снижение рождаемости. Главным фактором считается развитие городских обществ, городской культуры. Как острят демографы, «урбанизация – самое лучшее средство контрацепции». Кроме того, сыграли роль рост образовательного и профессионального уровня женщин, тенденция к вступлению в брак в более позднем возрасте и к более частым разводам, отсутствие в городах экономической необходимости создавать большую семью, широкое распространение практики абортов и контрацепции.

Более 40 % человечества живет в странах, где уровень рождаемости ниже уровня воспроизводства. Сюда относятся, в первую очередь, развитые государства Европы, а также Канада, Австралия, Новая Зеландия. В этом же ряду и Россия, Китай и другие страны Восточной Азии.

Вторая группа стран – не менее многочисленная, но демографически более перспективная – имеет средний уровень воспроизводства от 2,1 до 3: большинство стран Южной и Юго-Восточной Азии, исламского мира, а также американского континента, включая и Соединенные Штаты. Пятая часть населения планеты живет в странах с уровнем фертильности больше 3, в основном, в Африке южнее Сахары. Быстрее всех будут расти 50 самых бедных государств мира, которые до 2050 года утроят свое население.

Планета, судя по всему, выдержит и прокормит свое население XXI века, а значит, и XXII столетия. Уже сейчас урожайность большинства агрокультур выросла в 10 раз по сравнению с XIX веком[8]. По прогнозам демографов, его численность стабилизируется на уровне 9,6 млрд к 2050 году (потребуется остров размером с Тенерифе) и 10 млрд в 2150 году. Если сегодня люди голодают, а 2 млрд живут в нищете, то это объясняется не дефицитом ресурсов, а их плохим распределением[9], то есть, в первую очередь, низким качеством государственного управления.

Каждый из нас входит во множество общностей – территориальных, этнических, языковых, конфессиональных, политических, количество которых не так просто измерить.

Этнос – общность не столько по признаку «крови», сколько по характеру культурных стереотипов, которые лежат в основе самоидентичности, в различении «своих» и «чужих». И здесь важную, часто – важнейшую роль играет язык (хотя существуют люди, говорящие на одном языке, но считающие себя разными этносами, например, сербы, боснийцы, хорваты). По оценкам, сейчас на Земле говорят на 5–6 тысячах языков. При этом 80 % населения планеты знает лишь 80 языков, а на 0,2 % жителей Земли приходится 3,5 тысячи языков.

Больше всего говорят (в млн чел.) на: китайском – 1213; английском – 514; испанском – 425; русском – 275; хинди – 258; арабском – 256; бенгальском – 215; арабском – 235; португальском – 194; индонезийском (малайском) – 176. Из первой десятки выпали в последние годы японский и немецкий. Но если мы посмотрим на число носителей того или иного языка как родного (что имеет большее отношение к численности этноса), то здесь картина будет другая: китайский – 1213; испанский – 329; английский – 328; арабский – 221 (официальный язык в 57 странах); хинди – 182; бенгали – 181 (официальный язык в Бангладеш); португальский – 178; русский – 144; японский – 125; немецкий – 110[10]. И третью картину дает обращение к такому показателю, как язык сайтов Интернета. Здесь английский лидирует с огромным отрывом – 56,1 %, на втором неожиданно русский – 6 %, за которым следуют немецкий – 5,9, испанский – 4,9, китайский – 4,5, французский – 3,9, японский – 3,2, португальский – 2,2 %[11].

Каждые две недели один язык становится мертвым. То есть в год умирают 24 языка, и так будет продолжаться дальше. В XXI веке исчезнет до 70 % существующих языков. А через пару столетий выживут 500–600 языков.

Если число языков и этносов тает, то наций растет. Трактовка нации как этнической общности утвердилась в нашей стране с легкой руки прилежных учеников австро-марксистов XIX века – Владимира Ленина и Иосифа Сталина. К современным теориям национальной политики и к современному миру подобная трактовка не имеет отношения. Общепринята концепция политической нации – сообщества граждан определенного государства. Именно такая трактовка закреплена в международном праве, где нация является синонимом государства, и общепризнана в большинстве стран мира.

Первыми современными нациями были латиноамериканские, сформировавшиеся в ходе борьбы против испанской короны, за которыми последовали США и затем Франция. Образование наций не является универсальной стадией развития всех народов мира. Почти все малочисленные этносы оказались в составе крупных наций. Многоэтничность – абсолютная норма для современных национальных государств. Многие страны далеко оставляют позади даже Россию с ее 135 народами (которых по последней переписи неожиданно стало 180). Вот как, по данным ООН, выглядит число этнических групп в некоторых странах: Китай – 205, Камерун – 279, Индия – 407, Нигерия – 470, Индонезия – 712, Папуа – Новая Гвинея – 817[12]. Все они являются безусловными нациями-государствами. Почему же в России не так? Живуч этнонационализм. Идея российской нации абсолютно продуктивна.

Сколько на Земле наций? Если трактовать их как политические нации, то количество примерно совпадет с числом государств. Макс Вебер определял государство как сообщество, которое обладает монополией на законное использование силы внутри определенной территории. Государства образовались на основе племенных протогосударств (вождеств, chiefdoms) в городских культурах, развившихся в долинах великих рек, и первыми из них были государства Шумера в междуречье Тигра и Евфрата, где, похоже, впервые возникли царская власть (в том числе наследственная), бюрократия и письменность, а также Египта в долине Нила. За ними последовали государства вдоль русла Инда в Индии и Ху анхэ – в Китае. Из числа первых государств до наших дней можно проследить преемственность только в Китае, где государства существовали на протяжении тысячелетий. В Европе государственность сложилась с появлением первых греческих племен на Балканах в XX–XVII веках до нашей эры, когда возникли Микены, Тиринф, Пилос.

С середины XVII века ведется отсчет государства в современном смысле (или, по крайней мере, современная концепция государства). После протестантской реформации и кровопролитной Тридцатилетней войны ведущие европейские державы в Вестфалии постарались выработать новые правила взаимодействия и собственной легитимации. Итогом стала модель, в фундаменте которой лежал принцип суверенитета: государство является источником высшей политической власти, осуществляемой в полной мере в пределах собственной территории, самостоятельно проводит внешнюю политику и уважает право других государств действовать таким же образом. С тех пор государство стало центром, исходной единицей для формирования мировой системы, выработки соответствующих политических и правовых норм.

XIX век принес создание ведущими европейскими государствами империй, под которыми современные авторы чаще всего понимают «отношение, формальное или неформальное, в котором государство контролирует действенный политический суверенитет другого политического сообщества»; «сложносоставное политическое сообщество, инкорпорировавшее малые политические единицы»; «составное государство, в котором метрополия господствует над периферией в ущерб интересам последней»[13].

Начало распада империй после Первой и, особенно, после Второй мировой войны, подъем национального самосознания, вызвали нарастав шую тенденцию к увеличению числа независимых государств. При создании ООН в 1945 году в ней было представлено 51 государство. На сегодняшний день – 193. Существенный вклад в процесс мультипликации количества государств внес распад СССР, добавивший сразу 14 новых стран – членов ООН. Однако в мире растет и число так называемых непризнанных государств, то есть таких, которые обладают фактическим суверенитетом, но этот суверенитет не признан ни одним другим государством (как Приднестровье, Донецкая и Луганская республики), признан небольшим количеством стран (Абхазия, Южная Осетия) или даже большим количеством стран, но недостаточным для обретения статуса члена Организации Объединенных Наций (Косово или Палестина). Если учесть непризнанные страны, то общее количество государств на планете превысит 250.