Борис Романов - Император, который знал свою судьбу. И Россия, которая не знала… Страница 4

Он сказал несколько слов на очень плохом французском языке, и затем быстро заговорил по-русски. Его спутник перевел кое-что в том смысле, что он не верит в чтение руки, но верит в Судьбу.

Так я познакомился с Григорием Распутиным… Он был одет в тяжелую коричневую рясу; вокруг талии был повязан пояс, про который монах сказал мне, что Распутин принес его со святой горы Афон. <…>

После некоторых колебаний Распутин позволил мне исследовать его руки. Они были толстыми, грубыми и очень грязными; линии на них были хорошо видны. Линия судьбы показала необычные превратности, линия жизни зловеще обрывалась на полпути вниз к запястью. В то время как я смотрел, он внезапно взревел:

«Я знаю будущее, Вы — нет; мое будущее должно искупить Людей и спасти Императора от самого себя».

Я не знал, что ответить на это высокомерное заявление, но сказал спокойно:

«Вы беспокоитесь о том, что я могу рассказать вам что-нибудь о вашем будущем?»

Он презрительно улыбнулся:

«Я буду смеяться над тем, каково это будущее. Я предназначен быть Спасителем России. Судьба находится в моем распоряжении. Я — творец своей Судьбы».

На мгновение я засомневался, не безумец ли он. В силу моих занятий я несколько раз встречался с сумасшедшими; но глаза Распутина были достаточно ясны. Кроме того, я ведь находился в святой России, где можно встретить все типы мистических существ. Но я должен был признать: то, что я видел на его руке, трудно было сформулировать простым языком.

«Ваше будущее, — начал я, — это будущее, которое заполнено чудесами. Вы поднялись от самых низов, чтобы соприкоснуться с самым высоким; уйдя от крайней бедности, Вы будете управлять богатством; Вы предназначены властвовать над другими — но это будет власть для зла. Вы хотите услышать больше?»

В то время как я говорил, он слушал внимательно.

«Да! Да! — сказал он с нетерпением, но затем, поправляясь, он добавил с важностью:

— Но, конечно, я знал все это прежде, я — пророк, и больший чем вы. Я знаю обо всем».

«Но что вы можете сказать о будущем?» — спросил монах, который слушал с чрезвычайным вниманием.

Я некоторое время молчал. Смею ли я рассказывать об ужасном видении крови, которое меня посетило? Изучив руки этого хвастливого человека, я, казалось, видел, как он будет выскальзывать из кабинета Императора, со злой улыбкой на темном лице… Как он будет выслушивать самые интимные признания Императрицы, почтительно склонившей перед ним колени и почитавшей его как святого отца…

«Хорошо, что будет дальше, провидец?» — спросил Распутин.

«Я предвижу для вас насильственный конец в каком-то дворце. Вам будут грозить яд, нож, и также пуля. Наконец, я вижу ледяные воды Невы, смыкающиеся над вашей головой».

В течение нескольких секунд стояла гробовая тишина. Очевидно, мои слова произвели на него впечатление, потому что перед этим я схематически рассказал ему о его прежней домашней жизни: как он женился на женщине гораздо более обеспеченной, что он имел двух дочерей и одного сына, и что последний повернется против него (так и произошло вскоре после того, как я предсказал это). Кроме того, я сказал ему, что он изменил своей жене и соединился с женщиной, которая принесет большой вред. В этом месте он хитро улыбнулся и произнес известную формулу, которая впоследствии стала лозунгом его секты:

«Частица божественных сил воплощена во мне. Только через меня могут они надеяться найти спасение. Путь их спасения — объединиться со мной телом и душой! Добродетель и сила, которые выходят из меня, разрушают грех».

Произнося эти поразительные слова, он выпрямился в полный рост, скрестил руки на широкой груди, и его огромные глаза, казалось, наполнились почти сверхъестественным огнем. Когда я закончил описывать ужасную картину, которая сформировалась в моем мозгу, наши глаза встретились. Его проникающий взгляд хотел вселить ужас в мою душу. Однако по некоторым причинам, которые я не могу объяснить, я не чувствовал абсолютно никакого страха и без содрогания выдержал его пристальный взгляд. Монах, стоявший позади меня, встал между нами и поднял большой серебряный крест, который всегда был при нем. Наверное, он убоялся, что может случиться трагедия, и хотел защитить меня.

Крест прервал страшную паузу. Распутин обрушил на меня поток слов, которые я не мог понять. Его компаньон быстро перевел их:

«Кто вы такой, чтобы предсказать конец Распутину? Распутин никогда не умрет от ножа, или пули, или яда, это не может вредить ему. Я — спаситель моих Людей. Я — защитник Царя. Я больше чем Царь». С этими словами он оставил комнату, и монах, совершавший крестное знамение, выскочил после него.

Добавим к рассказу Луиса Хамона следующее.

Как упоминает он сам [2, p. 61], одна из английских газет в конце 1920-х писала, что Николай II в 1898 году выдвинул свои знаменитые мирные инициативы по всеобщему разоружению на Гаагской мирной конференции именно под влиянием предсказаний Кайро о том, что история свяжет имя нового русского царя с кровавыми войнами, дошедших до сведения Николая II осенью 1896 года. Таким образом, можно сказать, что он пытался «переломить судьбу» уже тогда, в первые годы своего правления.

Напомню, что в августе 1898 года Россия разослала правительствам государств всего мира ноту о недопустимости дальнейшей гонки вооружений и разрушительном воздействии этой гонки на экономическое, финансовое и моральное состояние общества, цивилизации в целом. Россия предлагала созвать международную конференцию по этой проблеме. Тогда, в 1898 году, никто не знал о сделанных Кайро предсказаниях, и выдвигались самые различные предположения о причинах, подтолкнувших русского Царя к столь необычной, даже беспрецедентной в истории международных отношений инициативе.

На самом деле, вероятно, не только мрачные предсказания Кайро сыграли свою роль.

Еще дед Николая, Александр II прилагал усилия против гонки вооружений. В 1868 году в Санкт-Петербурге по его предложению была собрана конференция европейских дипломатов, и на ней подписана конвенция о «правилах войны» — о запрещении применения разрывных и зажигательных пуль, а в 1874 году Россия выступила инициатором международной конференции по кодификации «правил войны» в сухопутных сражениях. Внук продолжил международную миротворческую миссию деда.

Кроме того, к 1898 году был опубликован шеститомный труд российского миллионера, железнодорожного и финансового магната Ивана Станиславовича Блиоха, который убедительно, с привлечением множества фактов и доводов, привел статистику возможных человеческих жертв и экономических потерь от будущих войн. Известно, что Блиох был принят Николаем II и изложил ему доводы в необходимости призыва к всемирному разоружению [16]. Невероятное для того времени предложение русского царя удивило Европу. Некоторые политики приветствовали его и утверждали, что Царь войдет в историю как Николай Миротворец. Однако были и весьма нелестные отзывы, в том числе принца Уэльского и кайзера Вильгельма. Последний телеграфировал своему кузену Николаю II: «Вообрази монарха, распускающего свои полки, овеянные вековой историей, и предающего свой народ анархии и демократии».

Однако настойчивость Государя и активность российских дипломатов принесли свои плоды. В конечном счете, большинство государств поддержали инициативу России, и мирная конференция была созвана в Гааге в мае 1899 года. В ней участвовали представители двадцати крупнейших европейских держав, а также США, Мексики, Японии, Китая, Персии и Сиама. Был принят ряд постановлений («Гаагская конвенция») с целью «положить предел непрерывным вооружениям». В частности, были приняты декларации о запрещении бомбардировок населенных мест с воздуха (с воздушных шаров, самолетов еще не существовало) и о запрещении применения отравляющих газов и разрывных пуль. Решено было учредить в Гааге международный суд для мирного разрешения международных споров и конфликтов (Гаагский трибунал). Не все знают, что Николай II, а также экономист И. С. Блиох и дипломат Ф. Ф. Мартенс, принимавшие от России активнейшее участие в подготовке и работе первой Гаагской конференции, были номинированы на Нобелевскую премию.

В 1907 году конференция была вновь созвана по инициативе России. На этот раз в ней приняли участие более 250 официальных представителей из 44 стран (приехали даже представители стран Латинской Америки). Принятые на двух Гаагских мирных конференциях конвенции и декларации оказались весьма жизнеспособными и позднее, после Первой и Второй мировых войн, вошли в уставы Лиги Наций и ООН. Можно сказать, что Николай II стоял у этих истоков…

Сам Государь в течение своего правления несколько раз передавал спорные международные вопросы (с участием России) на рассмотрение в Международный суд в Гааге. В 1914 году, накануне Первой мировой войны, он просил кайзера Вильгельма помочь ему передать спор между Австрией и Сербией на рассмотрение этого суда. Но Вильгельм не ответил на эту телеграмму Государя (мы расскажем об этом подробнее в третьей части книги).