Виктор Суворов - Самоубийство Страница 4

А я по причине врожденного упрямства пытался сведения о войне, которые содержались в официальной истории, сортировать. Но из этого ничего не выходило. Начинаю с самого верха: наиболее крупная организационная единица Красной Армии в предвоенный период — военный округ. Сколько же их было на 21 июня 1941 года? В шеститомнике описаны (бегло) пять приграничных округов. Но были и внутренние военные округа. Сколько? Каких? Кто ими командовал? Какие силы в них находились? Ответов нет. То тут, то там упоминаются то Московский, то Орловский, то Харьковский военные округа. Но почему все это разбросано, раскидано, разметано по разным томам, частям, главам и разделам? Почему эти данные не собраны вместе на одной странице, в одной таблице?

Организационная единица ниже военных округов — армия. Второй вопрос: сколько было армий в Советском Союзе на 22 июня 1941 года? И опять я в тупике. Этой информации в официальной истории нет. Каков состав этих армий? Где они находились в момент германского нападения? Я снова и снова упираюсь в несокрушимые стены. На листе выписываю номера армий, которые упомянуты в тексте. Получается, что армий было 12. Их номера: 3, 4, 5, 6, 7, 8, 10, 11, 12, 14, 23 и 26. В этом ряду — странные пробелы. Пропущены 1, 2, 9 и 13-я армии. Где они были 22 июня? Или их вовсе и не было? А после номера 14 — дикие скачки. Почему?

По какой-то причине положение армий на карте не показано, просто надписи: военный округ такой-то и в скобочках — номера армий, которые были в его составе. Где же они находились? Одно дело — войска сосредоточены у самых границ, тогда они попадут под первый удар и погибнут, другое дело — если они в десятках и сотнях километров от границы, тогда будет время поднять войска по тревоге и достойно встретить противника. Если армии далеко от границы, то мы в первый момент войны теряем некоторую часть своей территории, но сохраняем войска от первого внезапного удара. Но если войска сосредоточены у самых границ, то мы теряем и армии, а вместе с ними и территории, которые некому будет защищать, и тем самым ставим страну на грань катастрофы. Я хочу знать, что случилось 22 июня 1941 года. Но этого понять нельзя, не зная положения наших армий. В шести томах — множество карт.

Только той, самой главной, нет. Та, которая позволяет понять начало войны, отсутствует.

И сколько же их было, армий? Двенадцать? Или не двенадцать? Если двенадцать, то зачем использовать номер 26? Врагов обманывать? Или себя?

Много позже по песчинкам собрал сведения по каждой армии, и получилось: 22 июня их было не двенадцать, а тридцать одна. Эти сведения можно получить, просеивая множество других книг, словно тонны песка ради нескольких золотых крупинок. Но из официальной истории войны этих сведений извлечь нельзя. Официальная история написана так, чтобы в отвалах шлака золотых пылинок не содержалось.

Эта бьющая в глаза пустота статистических отвалов позволила мне сделать первый вывод.

Любая достаточно большая сумма знаний превращается в науку, если знания систематизированы. А наша официальная версия войны изложена без системы. Другими словами — это не наука. Таков был мой первый вывод. От него я не отказываюсь и через 35 лет. Скажу больше: сведения о войне в официальном шеститомнике не только не систематизированы, но их там практически нет. Шесть томов можно выразить тремя словами: войну выиграл Хрущев. Все шесть томов — отвлеченные рассуждения, призывы и лозунги, восхваления коммунистической партии и лично товарища Хрущева, а об армии и войне — почти ничего. Судите сами. Основной ударной и маневренной силой Красной Армии летом 1941 года были механизированные корпуса. Понять начало войны, а следовательно, и весь ее последующий ход невозможно, не зная, сколько у нас было мехкорпусов, где они находились, кто ими командовал, каков был их состав. Об этой основной маневренной и ударной силе Красной Армии сообщается следующее: «Формирование механизированных корпусов проводилось в два этапа. Некоторые из них создавались начиная с июля 1940 года, а большая часть — в марте — июне 1941 года. Однако руководство Наркомата обороны допустило ошибку, предоставляя технику всем корпусам сразу, в результате чего к началу войны большинство из них не было полностью укомплектовано» (Т. 1. с. 457). И это все. И снова вопросы: так сколько же их было, этих самых мехкорпусов? Пять? Десять? Двадцать? Тридцать? Что они собой представляли? Мехкорпус — это сто танков? Или двести? Пятьсот? Может быть — тысяча? А грузовых машин сколько в мехкорпусе? Тысяча? Две? Пять? А солдат? Десять тысяч в каждом? Двадцать? Тридцать? Что значит «некоторые из них», «большая часть», «большинство»? Если бы я в ходе решения учебной задачи докладывал преподавателю сведения о противнике, используя термины «некоторое количество», «определенный процент», «какая-то часть», то меня немедленно упекли бы в 26-ю камеру киевской гарнизонной гауптвахты, в ту самую, в которой дезинфекции ради — ведра с хлоркой. И правильно сделали бы. Ибо мы люди военные и точность — наша вежливость. Как у королей. А отсутствие точности — хамство. И очень жаль, что наших маршалов и академиков, писавших официальную историю, за проявленное хамство не сажали в камеру с хлоркой. А ведь они заслужили.

Если официальная история войны — наука, то требовалось хотя бы назвать число этих самых корпусов, собрать их в таблицу: номер корпуса, когда создан, какой армии подчинялся, кто командир, какие дивизии в его составе и сколько в нем танков и артиллерии. Если корпусов было мало, то таблица много места не заняла бы. Если их было много, значит, они заслуживают внимания, так не пожалейте же страницу.

И еще: если это наука, то тут же рядышком должны быть такие же сведения о немецких корпусах. Если сказана гадость о том, что наши корпуса не укомплектованы в своем большинстве, то следовало — просто справедливости ради — сообщить и о немецких корпусах: сколько их было и был ли хоть один из них укомплектован.

Переворачиваем страницу официальной истории: «В конце 1940 года численный состав авиадесантных бригад возрос в два раза. С начала 1941 года было развернуто формирование нескольких авиадесантных корпусов, завершенное в основном к 1 июня 1941 г.». Для пущей научности — тут же и сносочка: Архив МО СССР, фонд ВДВ, опись 46027, дело 1, листы 10-15, 98, 203.

Нам сообщили, что в начале 1940 года у нас были десантные бригады, но не сообщили сколько. Сообщили, что были у нас десантники в неизвестном количестве и стало их вдвое больше. Нам сообщили, что в 1941 году были созданы десантные корпуса, забыв сказать, сколько, где, какой численности, а главное — зачем? Зачем весной 1941 года создавались десантные корпуса, если наша страна действительно готовилась к обороне?

Сейчас некоторые заявляют, что можно было бы десантные корпуса использовать не только в наступательной, но и в оборонительной войне: взять да и бросить их в тыл наступающим немцам, то-то переполоху будет! Хорошо, согласимся на минуту: десантные корпуса и бригады можно использовать для выброски в тыл наступающему противнику. Чудесно. Так следовало и поступить. Отчего же их туда не бросили? Правда, интересно: великий Жуков формирует сверхмощные десантные соединения якобы для того, чтобы бросить их в тыл наступающим немцам для переполоха. И вот сложилась именно такая ситуация: немцы наступают, а великий Жуков почему-то немцам в тыл десантные бригады и корпуса не бросает и переполох не устраивает.

А причина вот в чем: если противник наступает, значит, у него превосходство или даже господство в воздухе.

Потому обороняющаяся сторона не может даже мечтать о проведении десантной операции. Десантную операцию можно проводить, только обладая превосходством или полным господством в воздухе, т.е. в обстановке победного наступления. В оборонительной войне десантники в огромных количествах не нужны, и использовать их по прямому назначению невозможно. Для оборонительной войны нужны не десантники, а заранее в мирное время подготовленные партизаны. Вот их-то великий Жуков и разогнал весной 1941 года, приказав распустить партизанские формирования и уничтожить ранее подготовленные партизанские базы в белорусских лесах.

Но это к слову. Сейчас мы о другом. Вопрос вот какой: сочинявшие историю войны члены Политбюро и ЦК, маршалы, генералы, адмиралы, доктора и профессора, действительные члены и недействительные, знали они или не знали, сколько у нас было десантников и сколько авиадесантных корпусов было создано в СССР весной 1941 года? Если не знали, зачем брались писать историю? А если знали, то почему скрывали эти сведения от своих читателей? Почему официальная история великой и святой войны состоит из шарад, ребусов и кроссвордов? А ведь цифра, называющая количество десантных корпусов, созданных (зачем-то) весной 1941 года, много места не займет. Наоборот, если вместо слова «несколько» написать «пять» или «десять», то получится хоть и маленькая, но экономия места и типографской краски.