Владимир Мавродин - Народные восстания в Древней Руси XI-XIII вв Страница 4

Большую роль в развитии феодальных отношений на Руси и укреплении феодальной государственности сыграла христианская церковь. Введение христианства было вызвано развитием феодализма на Руси, и поэтому оно должно было способствовать укреплению феодального базиса, помочь ему ликвидировать пережитки первобытнообщинного строя.

Церковь боролась с пережитками родового строя: многоженством, кровной местью, обычаем умыканья невесты и т. п. Церковь не только способствовала укреплению феодальных отношений - она сама становилась крупным феодалом. Церковь приобретала земли, на которых сидели и трудились на ее пользу всевозможного рода "церковные люди". В пользу церкви шла десятая часть всех княжеских доходов, доходов от суда и торга.

Христианская церковь освящала феодальные порядки. Она утверждала деление общества на "господ" и "рабов" и требовала подчинения последних первым. "Рабы да повинуются господину своему", - проповедовалось в церкви.

Церковь требовала смирения, обещая за кротость блаженство рая, а за неповиновение угрожая муками ада. Проповедью, что у бедного отнимется, а богатому придается, церковь подчеркивала извечное деление на богатых и бедных. Эта проповедь, звучавшая с амвонов православных храмов, поражавших своим великолепием умы русской "простой чади", достигала определенных результатов. Она поднимала престиж "господ", способствовала утверждению господства богатых над бедными.

Церковь укрепляла власть князя, освящая ее авторитетом религии. "Всякая душа властям предержащим пусть повинуется, - ибо нет власти, аще не от бога", - заявляла церковь. Князь - помазанник божий, наместник бога на Земле. Его власть имеет божественный характер, его дела благословляются самим богом. "Ты поставлен еси от бога на казнь злым, а добрым на милование", - говорят епископы Владимиру.

Светская и духовная власти переплетаются. Митрополит Иларион заявляет о князе Владимире: "Понеже бо благоверие его с властью сопряжено".

Естественно, что христианская религия на Руси распространяется прежде всего среди верхушки древнерусского общества. Ее колыбелью были княжеский двор и терем, княжеские хоромы и гридницы. И первыми христианами были не простые сельские и городские люди, а прежде всего "княжие мужи" всех рангов и "старейшины градские", "нарочитая чадь". Христианская мораль сливается с моралью дружины, господствующего класса феодалов.

Каково же было положение народных масс?

Основную массу населения древней Руси составлял сельский люд. Древняя Русь знала рабов. Труд рабов-холопов широко использовался в хозяйстве князей, бояр, дружинников и прочих "лучших мужей".

В древнейших, дошедших до нас источниках, в договорах князей Олега и Игоря с Византией, заключающих в себе отрывки еще более древнего "Закона Русского", в "Русской Правде" Ярослава говорится о холопах (рабах) и челяди.

Челядь - древнейший термин, обозначающий всякого рода зависимый люд. "Челядь" - прежде всего рабы, приобретаемые главным образом в результате захвата в плен ("полона"), в процессе войн. Но понятие "челядь" несколько шире, чем собственно раб - "холоп" или "роба". Эти последние выступают в более поздних источниках под названием "челядин полный". Итак, всякий холоп - челядин, но не всякий челядин - холоп. Челядью являются и слуги, работающие в хозяйстве господина и ведающие его хозяйством, и всякого рода зависимый и эксплуатируемый люд. Но не челядь составляла основную массу сельского населения. В глубокой древности для обозначения его существовал один термин - "люди". Термин "люди" в обозначение сельского населения, несомненно, уходит в первобытную древность и среди славян был широко распространен от Ладожского и Онежского озер до Балкан и Эгейского моря, где болгарское слово "люднэ" обозначало сельское население в целом. Термин "люди" в смысле "сельское население", "данники", существовал и на севере, в новгородских землях, где, заимствованный из русского языка, он стал самоназванием вепсов ("людики"), вошедших в состав карельской народности.

Такое социальное значение термина "люди" сохранилось и гораздо позднее; еще в XVIII и XIX вв. о крестьянах и дворовых, принадлежавших каким-либо Шереметьевым или Юсуповым, говорилось, как об их "людях". Вместе с тем на Руси с каких-то пор (установить точно это пока невозможно) сельское население в целом стало обозначаться термином "смерд". Термин "смерд" уходит в седую даль времен, к тем временам, когда люди разных племен чаще всего называли себя просто "люди". Конечно, это слово в разных языках звучало различно: "мар", "мард", "мер", "морд", "мурд". Но оно характерно и для индоевропейских языков (иранское murd - муж, человек; французское mari - муж) и для финно-угорских, где мы встречаем его в названиях мордва, меря, мурома, мари, удмурты. Слово "смерд" отложилось и в названиях многих географических пунктов самых различных мест Восточной и Центральной Европы. В качестве примера можно привести такие названия, как "Смерды", "Смердино", "Смурд", "Смердина", "Смердовское" и др.

Постепенно термин "смерд" начинает обозначать то же, что и "люди", "простая чадь" сел и весей. Позднее он вытеснится словом "крестьянин". В источниках XII-XIII вв. мы уже часто встречаем термин "смерд", обозначающий сельское население вообще (смерды - данники, поданные; смерды - жители сел; смерды - работники, землепашцы, страдники и т. п.). Как и позднее термин "крестьянин", слово "смерд" в древней Руси имело несколько значений. Смердом именовали свободного общинника-земледельца, обязанного лишь платить дань князю и выполнять некоторые повинности. Смердом называли вообще любого поданного, буквально "находящегося под данью", подчиненного, зависимого. Смердом назывался в недалеком прошлом еще свободный данник, ныне княжеским повелением, т. е. путем внеэкономического принуждения, ставший рабочей силой княжеской или боярской вотчины. Такое разнообразие значения термина "смерд" обусловлено тем, что по мере развития феодальных отношений усложнялось положение тех категорий сельского населения, которые выступали под этим названием.

Аналогия "смерда" и "крестьянина" идет и дальше. Как в XVIII в. термин "крестьянин" обозначает различные категории крестьян: частновладельческих, помещичьих (крепостных) и дворцовых, принадлежащих царю, монастырских (тоже крепостных) и государственных, формально не являвшихся крепостными, так и во времена Киевской Руси термин "смерд" обозначал и сельское население вообще, и определенную его группу, и при этом едва .ли не самую многочисленную, представлявшую собой основную массу феодально зависимого и эксплуатируемого люда.

Позднее термин "смерд" в устах феодальной верхушки приобретает оттенок пренебрежения. Еще позже он заменится словом "мужик". "Беззаконники из племени смердья", - говорит Ипатьевская летопись о двух неугодных князю галицких боярах. "Пойди, смерд, прочь! Ты мне не надобен", - крикнул Василий III знатному боярину. Таким образом, смерды - это общинники-данники, с которых во время "полюдья" собирают всякие поборы княжеские дружинники. Позднее, с оседанием дружин на земле, бояре-дружинники превращали смердов из данников в зависимых людей, т. е. теперь они были заинтересованы не в дани со смердов, а в самих смердах, в их хозяйстве. Смерд - зависимый от князя человек. Об этом говорит вознаграждение за убийство и за "муку" смерда, идущее в пользу князя, переход имущества умершего смерда князю, если у покойного не было сыновей, штраф за убийство смерда, равный цене, уплачиваемой князю за убийство его холопа, пастьба скота смерда вместе со скотом князя и т. д. (См. "Правда Русская", т. I, стр. 113-114). Смерд прикреплен к земле, он дарится вместе с ней. Изменить свое состояние он может, только выйдя из общины, бежав и тем самым перестав быть смердом. Смерд обязан платить оброк, т. е. дань, превратившуюся в феодальную ренту. Покидавший общину, разоренный смерд вынужден был искать заработка на стороне или закабаляться. В этом случае он превращался в рядовича, закупа, "наймита". Превращенный в раба, он становится холопом. (В советской исторической литературе существует несколько точек зрения на смердов древней Руси. Так, например, С. В. Юшков полагает, что смерды являются особой категорией сельского населения, наиболее ограниченной в своих правах и наиболее угнетаемой. Это были крепостные крестьяне XI- XII вв. Положение их мало чем отличалось от положения холопов (рабов). С. В. Юшков считает, что нельзя термин "смерд" применять как синоним "сельского люда" (сельского населения), "крестьянства" (термин "крестьяне" по отношению к населению русских сел и деревень в источниках встречается лишь с конца XIV в. Смерды - социальная категория, численно ограниченная, составляющая лишь часть сельского населения (С. В. Юшков, Общественно-политический строй и право Киевского государства, М., 1949; его же: Очерки по истории феодализма в Киевской Руси, М. - Л., 1939; его же: К вопросу о смердах. "Ученые записки Саратовского университета", 1923, т. I, вып. 4). О смердах, как об особой категории сельского люда, непосредственно зависящей от кня1зя и только от князя, говорил также Б. А. Романов. В некотором отношении положение смердов, по его мнению, было хуже, чем положение холопов (Б. А. Романов, Люди и нравы древней Руси, Л., 1947). Княжескими людьми считал смердов и С. Н. Чернов (см. С. Н. Чернов, О смердах Руси XI-XIII вв. Сборник "Академику Н. Я. Марру", М. - Л., 1935). Особняком стоит мнение о смердах Б. И. Сыромятникова, полагавшего, что среди смердов были рабовладельцы, имевшие собственных холопов (Б. И. Сыромятников, О "смерде" древней Руси. - "Ученые записки Московского государственного университета", вып. 116, Труды юридического факультета, кн. 2, 1946). Мы в настоящей работе по вопросу о смердах в основном придерживаемся той точки зрения, которую развивал в своих трудах Б. Д. Греков и которая получила самое широкое распространение среди советских историков).