Роман Поляков - Гибель «Армии Власова». Забытая трагедия Страница 4

Надо сказать, что в своих мемуарах Мерецков вообще не упоминает, что был в тюрьме. В биографических материалах читаем: «Переодетый прямо в тюрьме в новую форму, Мерецков в тот же день предстал перед Сталиным. Вождь сочувственно заметил Мерецкову, что тот плохо выглядит, и справился о здоровье. А затем послал командовать фронтом» (Мерецков К.А. На службе народу. М., 1968)[10]. Некоторые «биографы» договариваются до того, что Сталин якобы разрешал Мерецкову делать свои доклады сидя, так он ему сочувствовал, так как Мерецков порушил в тюрьме свое здоровье...

Вот что пишет сам Мерецков: «В сентябре 1941 года я получил новое назначение. Помню, как в связи с этим был вызван в кабинет Верховного главнокомандующего. И.В. Сталин стоял у карты и внимательно вглядывался в нее. затем повернулся в мою сторону, сделал несколько шагов навстречу и сказал:

Здравствуйте, товарищ Мерецков! Как вы себя чувствуете?Здравствуйте, товариш Сталин! Чувствую себя хорошо. Прошу разъяснить боевое задание!

И.В. Сталин не спеша раскурил свою трубку, подошел к карте и спокойно стал знакомить меня с положением на Северо-Западном направлении...»[11]

И где здесь переодевание в тюрьме? Где жалость Сталина?

«С сентября 1941 г. Мерецкоз командовал 7-й армией, которая остановила продвижение противника на рубеже р. Свирь. С ноября вступил в командование 4-й армией. Под его руководством армия участвовала в разгроме немецко-фашистских войск под Тихвином, что имело важное значение для обороны Ленинграда. С декабря 1941 г. Мерецков — командующий Волховским фронтом, войска которого в 1942 году во взаимодействии с Ленинградским фронтом осуществили Любанскую и Синявннскую операции. В мае-июне 1942 г., когда Волховский фронт был преобразован в оперативную группу, Мерецков командовал 33-й армией. С июня он снова командующий Волховским фронтом, который совместно с Ленинградским фронтом в начале 1943 г. осуществил прорыв блокады Ленинграда, успешно провел Новгородско-Лужскую операцию»[12].

Далее в послужном списке Мерецкова — освобождение Южной Карелии, Советского Заполярья и северной части Норвегии. В 1944 г. ему было присвоено звание Маршала Советского Союза. Естественно, кроме этого у Кирилла Афанасьевича было достаточно других военных регалий. Похоронен он в Москве, у Кремлевской стены.

Фигура К.А. Мерецкова нас интересует в той степени, в которой она связана с судьбой 2-й ударной армии. А связь эта самая прямая — именно он командующий фронтом, от его оценки обстановки, понимания ситуации напрямую зависит Генштаб, вынося те или иные стратегические решения. А как много в действительности понимал и умел он? И что в конечном счете не зависело от него в реальной обстановке?

Здесь мы и подходим к теме доклада начальника Генерального штаба Красной Армии генерала армии К.А. Мерецкова: «Итоги и задачи боевой подготовки сухопутных войск, ВВС и оперативной подготовки высшего начсостава»[13].

В постсоветской, т. н. «перестроечной» литературе, было распространено мнение, что якобы из-за этого доклада Мерецков и «попал в немилость» к Сталину и был арестован. Что он якобы выступал против «основной военной концепции» тех лет — «предпочтение наступательных действий оборонительным».

Такая «концепция» могла возникнуть только в головах тех, кто о ней писал, а никак не в военном руководстве РККА 40-х годов, где все-таки были профессионалы, присутствие которых почему-то ставится под сомнение.

Здесь мы наталкиваемся на очередной миф о «слабости Красной Армии». Якобы в результате чистки военного руководства страны в 30-е годы армия очень ослабла, просто «пришла в негодность». Армия — это прежде всего огромная масса людей, организованных в части, дивизии, полки, тыловые и штабные подразделения. И от наличия или отсутствия пусть даже нескольких сотен человек из «штабной элиты» практически ничего не изменится для подавляющего большинства бойцов и командиров. Они будут так же служить, даже не задумываясь о кадровых перестановках в «верхах». Тем более что «гениальные полководческие таланты», например тех же Тухачевского и Блюхера очень сомнительны. Другие командиры были гораздо более знающими, талантливыми и толковыми. Тот же Г.К. Жуков или А. А. Власов. Да, да, тот самый Власов. До того как он попал в плен, в битве за Москву сомнений в его воинском таланте ни у кого не возникало. Собственно, поэтому он и попал на Волховский фронт — спасать сложившееся положение, которое спасти уже было невозможно.

Весь доклад Мерецкова и последующие после него выступления мы приводить здесь не будем, но на ключевых моментах задержимся.

«1939 и 1940 годы протекали в сложной международной обстановке. Большинство народов мира втянуто империалистами в большую тяжелую войну... Современная война, более тяжелая по своим последствиям, чем прошлые войны, не щадит никого ни на фронте, ни в тылу.

В то время, когда воюющие народы терпят неизмеримые страдания, наш могучий народ под руководством великого вождя товарища Сталина благодаря его мудрой стратегии продолжает оставаться вне войны...»[14]

Большинство советских военачальников и политических деятелей, оставивших свои воспоминания, в один голос утверждают — все знали и понимали, что война с Германией неизбежна, никто не питал на этот счет иллюзий. Другой вопрос — как сделать так, чтобы прийти к ее началу наиболее подготовленными? Надо было тянуть время, наращивать силы. Но отнюдь не для нападения на кого бы то ни было, а лишь для защиты. Все прекрасно понимали, что остаются практически в одиночку перед немецкой мощью, уже пожравшей всю Европу. Кстати, англичане и американцы, те, которые потом, когда Советский Союз добьется практически в одиночку перелома в войне, станут «союзниками», до войны таковыми вовсе не были. И было совершенно неясно, на чью сторону они, особенно американцы, встанут в начавшемся конфликте. Если Гитлера на Западе просто не любили, то Советский Союз и Сталина откровенно ненавидели. И была еще далеко не дружественная Япония. Так что утверждения, например, В. Суворова о том, что СССР готовился к нападению — просто ложь. Кого завоевывать — весь мир? И зачем? Нести революцию европейскому пролетариат)'? Все как— то забывают, что Сталин отнюдь не Троцкий, который как раз с этой идеей и носился. И резкое расхождение между ними произошло из-за этого в первую очередь. Между прочим, большинство военных чинов, репрессированных в 30-е годы, были сторонниками именно идей Троцкого, проникнувшись их духом еще на фронтах Гражданской войны. Возможно то, что им на смену пришли новые крепкие профессионалы, учившиеся в Военной академии, воевавшие уже новыми методами и не разделяющие «классовых заскоков» н далекие от «подковерной грызни» т. и, «старых большевиков», как раз и сыграло на пользу нашей армии в начавшейся войне.

«Геббельс, как и Гитлер, сознавал, что никаких военных действий со стороны Советского Союза не ожидалось. Сталин страшится войны, не раз записывал Геббельс, у него не хватит мужества воспользоваться даже возникшей в какой-то момент выгодной ситуацией, чтобы нанести превентивно удар по германским силам, максимально эффективный. Донесения германского посла Шуленбурга из Москвы... подтверждали, что Советский Союз не ввяжется в войну ни при каких обстоятельствах, лишь только защищаясь от нападения».

«Все его помыслы и действия. — пишет маршал Г.К. Жуков о Сталине тех предвоенных дней, когда Жуков был начальником Генштаба. — были пронизаны одним желанием — избежать войны и уверенностью, что ему это удастся». «Сталин не хотел воевать. Мы быта не готовы...»[15]

«Во время похода на Запад[16]  и отвечая на провокации на Дальнем Востоке и в Финляндии. Красная Армия получила большой боевой опыт современной войны. В боях на карело-финском театре войны впервые в истории войн на Красную Армию выпала задача рвать долговременную укрепленную железобетонную полосу обороны...Ряды героев Красной Армии пополнились молодыми талантливыми командирами, умеющими вести войска в бой и добиваться победы.

Наряду с успешным выполнением задачи в целом, в этой войне выявились большие недостатки в вопросах организационных, оперативно-технических и дисциплины»[17].

Для преодоления недочетов, на которых мы не будем останавливаться подробно, был издан приказ наркома обороны Тимошенко № 120. проведены осенние смотровые учения. Что же они показали?

«В результате осенних смотровых учений... установлено, что высший командный состав, увлеченный решениями текущих вопросов, забыл задачи боевого порядка — повседневную работу дивизий, корпусов и армий сочетать с боевой подготовкой соединений, взводов...В боевой подготовке взводы, роты и батальоны отличались разнобоем. При проверке штабов как главный недостаток было установлено плохое освоение взаимодействий их между собой. Особенно слабо проводят штабы расчеты сопровождения прорыва танка.