Анастасия Ширинская - Бизерта. Последняя стоянка Страница 4

К концу столетия Европа, политическая карта которой беспорядочно менялась, стала всенародным полем битвы и русская армия находилась в постоянных походах. Между походами молодые офицеры усердно посещали харьковские салоны, чтобы при случае блеснуть знанием французского и даже проявить некоторую долю вольтерьянства. Никогда, кажется, не танцевала молодежь с большим рвением, чем в эти бурные годы.

Менуэт и шаконь[3] пришли к нам из Франции, так же как и мода прибавлять к фамилии приставку «де» как отличительный признак принадлежности к высшему обществу. Рашкович, например, вдруг с удивлением узнавал, что его командир Прерадович стал де Прерадович, а вскоре — обычай в России не прижился — Депрерадович в одно слово!

Но ни один танец не вскружит головы, как польская мазурка. В радостном полете сложных и разнообразных фигур, в вихре шелков и расшитых мундиров каждый танцор стремился к совершенству своего искусства.

В общественной жизни Харькова балы были часты.

Семью Рашковичей и их четырех дочерей все хорошо знали. Майор стал полковником, но все так же деятельно занимался своими поместьями, что не мешало ему внимательно следить за поисками месторождений каменного угля. Он часто принимал надворного советника Аврамова, который совместно с губернатором Екатеринослава В. В. Коховским наметил целую программу поисков в Донецком бассейне. И вот в 1792 году на земле казенного села Верхнее, в урочище Лисичья балка, Аврамов нашел самое значительное, как по размерам, так и по качеству, месторождение угля в бассейне Северского Донца.

В 1795 году полковник Рашкович присутствует на торжественном открытии первой угольной шахты в Донбассе. Это — первая угольная шахта России! Вокруг Рубежного начинается промышленная разработка каменного угля, что очень способствует быстрому развитию экономики юга России.

«Вновь созданный Черноморский флот, возникшие береговые крепости и новые порты на Черном море — Севастополь, Николаев, Херсон, Одесса — предъявляли все больший спрос на топливо, вооружение, изделия из металла. В повестку дня был поставлен вопрос о создании в этих краях топливно-энергетической базы юга России», — писал В. И. Подов в книге «У истоков Донца».

Указ Екатерины II от 14 ноября 1795 года вошел в историю под названием «Об устроении литейного завода в Донецком уезде на речке Лугани и об учреждении ломки найденного в той стране каменного угля». Это также дата рождения городов Луганска и Лисичанска.

В голой степи, на открытом всем ветрам холме, возле балки Лисичьей, используя камень-известняк, хворост и глину, шахтеры сами себе построили землянки и бараки. Вскоре заготовка строительных материалов и постройка домов начались и на казенные средства. Уже в ноябре 1797 года смотритель рудника Адам Смит мог доложить директору завода К. Госкойну, что он перевел всех мастеровых из Третьей Роты в новые казармы в «Лисичьем буераке, где им будет тепло и удобно». Так был заложен первый в стране шахтерский поселок — будущий Лисичанск.

Полковник Рашкович не имел сыновей. Которая из его четырех дочерей (Анна, Юлиана?..) вышла замуж за Шахова? Архивы этого не уточняют, но имя Юлиана отдается слабым эхом в моей памяти!.. Три первых поколения передавали Рубежное по женской линии.

Дочь Шаховых вышла замуж за Богдановича, вероятнее всего, в самом начале нового столетия, но еще в 1799 году из «Бахмутского уездного плана» было известно, что «…верхнянская земля с северо-запада граничила с землями села Рубежного майорши Шаховой».

Героические времена остались в прошлом. Молодые Богдановичи могли бы себе позволить более светскую жизнь в городе, но похоже, что жизнь в деревне была им по душе.

Пришло время строить новый дом, рассаживать парк, достойно разместить работающих в усадьбе людей.

Мало что осталось от этих далеких времен, а ведь сколько было писем, рисунков, дневников — этих девичьих «тетрадей в сафьяне», хранившихся десятилетиями на чердаке в тяжелых сундуках и изящных ларцах.

Все было истреблено, но, вероятно, никакое человеческое чувство не исчезает бесследно. Даже камень хранит его отпечаток.

В моем детстве оно еще жило в глубине парка у одиноких могил из черного мрамора, запомнившихся мне на всю жизнь.

Первые владельцы Рубежного…

О них я многое почерпнула в книге В. И. Подова «У истоков Донца».

Конечно, строя дом, думали они и о детях, и о внуках, и потому строили его так, чтобы он стоял века — удобный, светлый и теплый. К счастью, есть леса на противоположном берегу Донца — редкость для степного края. Дубовые стволы могут пережить столетия. Под фундамент торжественно была заложена пластинка с датой — чисто человеческое желание приостановить время!

Молодой Богданович в поисках опытного мастера добрался до Польши. Он привез отличного работника, Сергея Фадеевича Адамовича, и никогда не раскаивался в своем выборе. Невольная симпатия, возникшая к этому крупному и сильному молодому человеку с правильными, немного тяжеловатыми чертами лица полностью оправдалась.

В течение более ста лет потомки Адамовича проживут бок о бок с хозяевами Рубежного, разделяя общий успех и привязанность к этим местам.

Работы продвигались быстро. Дом зажил собственной молодой жизнью. Через окна светлой столовой видны подрастающие деревья. Одна лишь тропа к Донцу не изменилась и хранит еще следы ушедших в прошлое времен первобытной степи: рыжая молния лисы, скользящей средь гибких стеблей ковыля, реже — серый силуэт одинокого волка и везде среди колючих кустов шиповника — пучки горькой полыни…

Загадочная история связана с этой тропой — трагедия, которая навсегда сохранит свою тайну.

Цыгане веками кочевали по русским равнинам, но всегда жили обособленной жизнью. Они подчинялись лишь собственным законам, имели свои личные понятия о чести, и никакая власть не была им указом.

Они исчезали, появлялись, свободные как степной ветер, которому не заказана ни одна дорога, но никогда они не оставляли своих в беде!

Откуда же взялась молодая цыганка, чье бездыханное тело было найдено на этой заброшенной тропе? Годовалая девочка отчаянно цеплялась за одежды матери. Какая драма заставила ее покинуть табор? Одни лишь вопросы без ответов, но так ли уж важны ответы? Очевидны лишь страдания обессиленной женщины, карабкавшейся по крутой каменистой тропе с младенцем на руках, отчаяние умирающей вблизи возможной, но уже недосягаемой помощи да ужас ребенка, очнувшегося подле остывшей, неподвижной матери!

Об этом будут говорить еще долго… Будут говорить даже через 200 лет, так как найденная девочка будет воспитана в усадьбе!.. Позднее она выйдет замуж за поляка и станет прародительницей многочисленного потомства Адамовичей.

Поколения хозяев следовали одно за другим, каждое вносило в строительство усадьбы свою лепту усилий и любви.

Родившись в Рубежном, я унаследовала эту любовь к очарованному краю — богатство, которого никто не может меня лишить, силу, позволившую мне пережить много трудностей, никогда не чувствуя себя обделенной судьбой.

Глава IV

Семейная хроника

С какого момента, с какого этапа поколений те, кто нам предшествовал, перестают быть нашими близкими?

Мой отец с безразличием отзывался о «первых хозяевах Рубежного», не называя даже их имен. Совсем еще молодым он был пристыжен дядей Мироном, который застал его в своем рабочем кабинете, целившимся в портрет «неизвестного». Такую воображаемую «дуэль» папа никогда бы не позволил себе против своего прадеда Насветевича.

Для меня это еще одна из причин предполагать, что это был портрет отдаленного предка, Богдановича, который в начале XIX столетия построил новый дом — «мой дом». Даты подтверждают это предположение.

Мужчине на портрете около пятидесяти лет. Некоторые детали его облика характерны для моды двадцатых-тридцатых годов прошлого века: густые волнистые волосы, бакенбарды — это еще эпоха романтизма, сюртук из мягкого драпа с узкими лацканами, жилет из такой же материи, белые треугольники воротничка над широким галстуком — все это тоже мода первой половины столетия.

Ребенком я была уверена, что портрет таинственно живет в тишине мрачного кабинета. Задумчивый, внимательно следящий за мной взгляд, строгий, без улыбки рот… Не все унесли с собой прошедшие года! Портреты продолжают жить своей особенной, загадочной жизнью. Вечная улыбка, не покидающая лица, была бы нестерпима на портрете. Улыбаться можно лишь на фотографии навстречу мимолетной, счастливой минуте.

Первые владельцы Рубежного! Со временем я много о них узнала и они сделались для меня близкими.

Богдановичи тоже не имели сыновей, и Рубежное перешло дочери Анастасии, которая вышла замуж за Александра Насветевича.