Андрей Буровский - Запрещенный Рюрик. Правда о «призвании варягов» Страница 4

С этого вот места в летописи появляются не только мифологические утверждения, появляется что-то более понятное. Например, прародина славян: в ее качестве «Повесть временных лет» называет берега Дуная в Иллирии, Венгрии и Болгарии. Почему славяне ушли оттуда? Потому что на них напали волохи…

Внесем ясность: волохи, вельски, уэльши, вельши — это разные версии названия потомков римлян, говорящих на языках — потомках латыни. Волохи — предки румын… Само слово «румыны» прямо восходит к самоназванию «ромеи» — «римляне». Историческая область Уэльс в Британии тоже восходит к уэльшам — вельшам.

Итак, на славян напали римляне, вынудили их уйти. Было это во времена апостола Андрея Первозванного… о котором придется поговорить более подробно.

Как апостол Андрей гостил на острове Валаам

В первой половине IV века писавший на греческом языке Евсевий Кесарийский сослался на не дошедшее до нас сочинение другого грека, Оригена: тот писал, что апостол Андрей проповедовал в Скифии.

Ориген, если верить Евсевию, рассказывал: для определения, кому куда идти проповедовать, апостолы бросили жребий. Петру выпало проповедничество в Риме, Матфею — в Палестине, Марку — в Египте, Иоанну — в Малой Азии, Фоме — в Парфии, а Андрею — во Фракии и в Скифии[7].

О метании апостолами жребия рассказывают многие церковные авторы, но все они, кроме Евсевия, упоминают какие угодно земли, только не Причерноморье. Это единственное указание — причем не на Русь, не на славян, а на привычный, хорошо знакомый грекам мир Северного Причерноморья.

Первый список «Повести временных лет», Древнейший свод 1037–1073 годов, потом Начальный свод прямо заявляют, что на Русь апостолы «не ходили» и что они в наших землях «не быша». Что называется, коротко и ясно.

Но уже в 1116 году сын Всеволода Ярославича, знаменитый Владимир Мономах, то ли «дал ценное указание», то ли просто приказал игумену Выдубицкого монастыря Сильвестру внести в «Повесть временных лет» историю про то, как посетил Русь Андрей Первозванный. С этих пор рассказы о путешествии апостола по земле русской непременно включаются во все последующие летописные списки[8].

Уже Нестор повествует куда как красочно о путешествии апостола Андрея из Крыма вверх по Днепру, оттуда до Ладоги, а потом о возвращении его в Рим.

«А Днепр течет в Понетьское море жерелом; еже море словет Руское, по нему же учил святый Оньдрей, брат Петров». Прибыл апостол Андрей в Херсонес-Корсунь, узнал, что неподалеку находится устье Днепра… и, конечно же, поднялся вверх по Днепру (хотя собирался в Рим).

Летописец вполне серьезно рассказывает, как апостол встал на ночевку на холмах, на которых много позже возник Киев, и разразился пророчеством: «Видите ли горы сия? Яко на сих горах возсияет благодать Божия, имать град великий быти и церкви многи Бог въздвигнути имать».

Сообщив об этом великом городе, где «воссияет благодать Божия» и где Господь воздвигнет много церквей, апостол благословил «горы» и водрузил там крест[9]. Принималось это совершенно серьезно — в ХIII веке на месте, где, по преданию, воздвиг крест апостол Андрей, поставили церковь во имя Воздвижения Честного Креста. Церковь не пережила исторических катаклизмов Южной Руси, но уже в 1754 году на том же месте, над Андреевским спуском с «гор» к низкому «Подолу» — простонародной приречной части Киева, воздвигли Андреевскую церковь работы Растрелли.

Дальше летописец вполне серьезно пишет, что апостол Андрей направился в Новгород… Там он видел, как местные жители моются в банях, причем «бьют себя молодыми прутьями», то есть вениками, обливаются квасом и холодной водой. Зрелище бань так потрясло апостола, что в Риме он ни о чем другом и не рассказывал.

С точки зрения специалистов, «у русского автора-южанина в рассказе о новгородских банях, очевидно, была и определенная, не особенно высокая цель. Так, прекрасно возвеличив свой родной Киев, он по русскому обычаю трунить над всяким, кто не нашей деревни, решил выставить новгородцев перед апостолами в самом смешном виде. Новгородцы так это и поняли, потому что в ответ на киевскую редакцию повести они создали свою собственную, в которой, не отвергая прославления Киева и умалчивая совершенно о банях, уверяют, что ап. Андрей «во пределы великого сего Новаграда отходит вниз по Волхову и ту жезл свой погрузи мало в землю и оттоле место оно прозвася Грузино… Чудотворный жезл этот «из дерева незнаемого» хранился, по свидетельству жития св. Михаила Клопского, в его время (1537 год) в Андреевской церкви села Грузина»[10].

Как видите, летописная легенда «благополучно» начала жить своей самостоятельной жизнью, и летописные изводы в разных концах Руси рассказывают разные сказки, на потребу «местным».

Но и на Волхове апостол Андрей не остановился! Различные средневековые источники рассказывают о его путешествии на Ладожское озеро, а оттуда на остров Валаам, где апостол сверг и разорил капища Велеса и Перуна, обратил в христианство языческих жрецов, а на месте капища установил каменный крест[11].

И что с того, что во времена апостола Андрея на месте Киева было поселение… но не славянское? Что Новгорода просто еще не было, на Ладожском озере не жили славяне, и на финском острове Валаам никак не могли поклоняться Велесу и Перуну? Все это — скучные детали, а летописи-то хочется другого! Хочется, и все тут.

Не только в летописях дело, конечно. Уже сегодня, в ХХI веке, Румынская православная церковь, то есть церковь потомков тех самых волохов, что прогнали с Дуная славян, официально считает, что именно апостол Андрей крестил провинцию Малая Скифия (то есть современную Добруджу). Во что хочется — в то и верится.

Но рассмотреть летописную фальсификацию истории апостола Андрея необходимо — сразу становится понятно, что далеко не всем сообщениям летописей можно и нужно доверять.

В летописях появляется история

Итак, сначала летопись сообщает сведения совершенно фантастические, прямо взятые из мифологии. Потом появляются какие-то реальные события, но, во-первых, в смешении с фантастикой. Волохи напали на славян и заставили их уйти с Дуная… И тут же — эпопея апостола Андрея.

Во-вторых, и в этой историко-мифологической части летописи отсутствуют даты.

Волохи напали на славян… Когда?!

Апостол Андрей разбил капище Перуна на Валааме… Какого числа, какого года?!

Но все же появляются, появляются хоть какие-то факты…

Летописец сообщает, что после нападения волохов часть славян осталась по южную сторону Карпат, а другие ушли к западу от Карпат, на Вислу, и там «сели в полях» — это поляки. Часть же славян перевалила Карпаты и вышла к Днепру. Это древляне и поляне — те, кто поселился «в древах», то есть в лесах, и «в полях» — поселившиеся на открытых пространствах, то есть в лесостепи.

Летописец рассказывает о двенадцати племенах, сообщая о каждом из них какие-то сведения, называет древнейшие города восточных славян: центр полян Киев, центр кривичей Смоленск, столицу словен ильменских Новгород. Он описывает нашествия на славян кочевников — обров-аваров, венгров, тюркоязычных болгар и печенегов. Он называет примерное время нашествий аваров — эпоха правления византийского императора Ираклия, хотя и без точных дат. Он рассказывает, что поляне и другие племена платили дань хазарам, но тоже без точных дат.

Первая четко названная в летописи дата: 6360 год от Сотворения мира, то есть 852 год по Рождеству Христову. В этот год в Константинополе начал царствовать Михаил, Русь впервые появилась в Византии и впервые прозвучало название — Русская земля.

Вторая дата — 859 год по Рождеству Христову. Летописец отмечает, что в этом году варяги брали дань с кривичей, словен, веси, мери и чуди, а хазары — с полян, вятичей и северян.

Летописец отлично осознавал эту границу не привязанной к датам мифологической истории и датированного конкретного повествования о событиях. Как он сам говорил, «отселе почнем и числа положим».

Несомненно, «числа клали» и раньше, делая краткие, погодовые записки происшествий. Видимо, таких летописей и до «Повести временных лет» было немало. И в самой летописи, и в некоторых других источниках, как «Похвала Владимиру» Иакова Черноризца, сохраняется счет по годам правления тех или иных князей. Счет лет в летописи начинается с «первого года Ольгова, понеже седе в Киеве», то есть от захвата Олегом Киева.

Очень заметно, что летопись сводили из разных источников, приводя эти разноречивые даты к системному целому. Но киевские летописцы хвалили «своих» людей и насмешливо относились ко всем «чужим». Так же точно вели себя и новгородские… И любые другие.