А. Норман - Средневековый воин. Вооружение времен Карла Великого и Крестовых походов Страница 4

Куполообразный шлем состоял из шести перевернутых Т-образных секций из бронзы, которые прикреплялись к круглому надбровному обручу по кругу. Ножка каждой Т изгибалась, все ножки встречались на вершине шлема, где соединение закрывалось держателем для пера. Зазоры между Т-образными секциями заполнялись железными пластинами, прикреплявшимися к внутренней части Т-образных секций. Уши воина были прикрыты отдельными пластинами. В погребении сохранились следы кольчуги, которая прикрывала шею и уши, свисая с нижней части шлема. Шлем, по всей видимости, изнутри был выстлан кожей, за эту кожаную основу на подвязках крепилась часть кольчуги, закрывающая уши, причем уши от кольчуги также отделял кусок кожи. Предполагается, что данный тип шлема с его позолотой и декоративно выполненной поверхностью был скорее символом ранга, чем реальным элементом вооружения для битвы. Шлем для маленького мальчика примерно этого же времени, найденный в Кельнском соборе, был сделан целиком из кусков рога; узкие полосы латуни прикрывали места соединения. От шлема осталась часть выстилавшей его ткани, закрывающие щеки пластины из рога и защищающая шею кольчужная сетка. Остальная часть вооружения была такой же, как и в последнем описанном выше погребении. А вот шлем, найденный в Бретценхайме около Майнца, был более прочной конструкции. Его основой были две железных полосы, начинающиеся на вершине шлема и идущие далее вниз для соединения с железным надбровным обручем. Промежутки между полосами были заполнены железными пластинами (шлем был разбит во время Второй мировой войны). Этот тип не имел держателя султана на вершине, что характерно для аналогичных шлемов, изображенных, к примеру, в рукописи, хранящейся в Лейденском университете под кодом Codex Perizoni 17 (рукопись была украшена цветными рисунками в аббатстве Санкт-Галлен примерно в 950 году). В рукописи шлемы имеют несколько разновидностей деталей, защищавших шею, но определенно у них нет каких-либо отдельных частей, защищавших щеки.

Еще один шлем бретценхаймского типа, целиком из железа, был найден в могиле в Тривьере в Геннегау (Эно). Там же были обнаружены меч, ангон, небольшой нож и легкий метательный топор. В могиле в Лавойе около Сен-Жермен-ан-Ле, Франция, относящейся, судя по датировке монет, к 474–491 годам, были найдены три легких наконечника копий, меч, шишак щита и scramasax (длинный нож с одной заточенной стороной).

Насколько известно автору этих строк, до сих пор каких-либо следов нательных доспехов не найдено ни в одной даже самой богатой могиле франков. Похоже, это подтверждает слова писателей того периода, что доспехов франки не носили, но, с другой стороны, были и авторы, согласно которым доспехи у франков были. Это может означать, что доспехи были слишком ценны, чтобы погребать их в могиле. Даже в VIII веке, когда защита тела, по всей видимости, стала более распространенной, законы рипуарских [21] франков оценивают двенадцать brunia — возможно, рубах из кольчуги — в двенадцать solidi [22], что является эквивалентом цены двух лошадей или двух шлемов. Галло-римляне времен империи очень часто изображаются в кольчужных рубахах. Примером этого является каменный воин из Вашера, ныне находящийся в музее Авиньона. Алеманны (швабы), лангобарды и авары — то есть народы, с которыми франки поддерживали контакты, — известны тем, что имели пластинчатые доспехи.

Святой Григорий описывает графа Лодаса Турского как появившегося cum toracibus et loricis. Если это не просто повторение освященной веками фразы, взятой из Ливия, это может означать нательные доспехи, вдобавок к lorica, про которую Григорий везде указывает, что она является кольчугой, когда говорит, что защитное одеяние оказалось a circulis loricae, из колец нательной кольчуги. Thorax по-гречески означает нагрудную пластину или кирасу.

Умбоны щитов франков V–VI веков являлись коническими. Конус имел короткую цилиндрическую основу, которая загибалась на конце; за этот загнутый край умбон крепили к поверхности щита. Такой умбон, к примеру, был найден в богатой могиле в Вермане, Франция (на севере департамента Эно). На этот умбон было наложено серебро, а по кромке он был украшен имитацией гвоздей с большими шляпками из халцедона. Позднее умбоны стали либо сферическими с более узкой шейкой, как на щитах лангобардов, но с шишечкой на короткой ножке на вершине купола, либо имели более сглаженный конический купол с аналогичной шишечкой. Следы обугленного дерева в могиле в Вермане позволяют предположить, что диаметр щита составлял примерно 80 см. К концу VII века умбоны с высокими куполами остроконечной формы стали общепринятыми. Железная полоса, прикрепленная вертикально так, что она проходила внутри прямо по центру щита, давала захват для руки. Отверстие для руки в центре детского щита, найденного под Кельнским собором, имело форму расходящегося в стороны отверстия для ключа. Вертикальная рукоять пересекала узкую часть отверстия. Рука проходила внутрь через среднюю узкую часть ключеобразного отверстия, и пальцы захватывали рукоять (скобу) там, где была «бородка ключа». Сам щит был изготовлен из дерева и покрыт кожей.

Меч времен Меровингов имел в среднем длину 85 см, ширину 5 см и был заточен с двух сторон. Клинок имел одинаковую ширину почти на всем протяжении, наконечник при этом был сравнительно тупым. Рукояти таких мечей были довольно похожи на рукояти, описанные у лангобардов. В нескольких случаях перекрестье сохранилось полностью, поскольку было изготовлено из золота, в котором были установлены драгоценные камни, как на мече короля [23] Хильдерика (ум. 481), найденном в 1653 году в его могиле близ Турне. В могиле также обнаружили кольцо, на котором было имя короля и его изображение. Подвешивание мечей эпохи Меровингов осуществлялось на ремешке, проходящем под двумя короткими металлическими пластинками, прикрепленными к передней части деревянных ножен в нескольких сантиметрах ниже входного отверстия для меча. Верхушка ножен была защищена коротким выступом, установленным на U-образном или J-образном ободке.

Кассиодор, секретарь остготского короля Теодориха (493–526), благодарит вождя германского племени варинов за подаренные музыкальные инструменты, мальчиков-рабов и мечи. Мечи он описывает следующими словами: «Ваше Братство выбрало для нас мечи, способные убить даже через доспехи, их я ценю больше за их железо, чем за золото на них. Они отполированы так чисто и великолепно, что отражают малейшие детали лиц людей, которые смотрят на них. Их края идут вниз так ровно к самому концу, что можно подумать, что форма им была придана не напильниками, а они были отлиты в печи. Центральная часть их клинков, с умело нанесенными канавками, кажется прорезанной маленькими змеями, и здесь переливаются такие разные оттенки, что кажется, что сверкающий металл перевит множеством цветов. Металл заострен вашим точильным камнем и энергично полировался вашим полировочным порошком до тех пор, пока стальной блеск меча не стал зеркальным. Порошок дарован вам изобилием природы ваших земель, так что обладание им принесет вам невиданную славу» [24].

По всей видимости, варины в те времена проживали в бассейне Эльбы [25] — районе, где мягкий абразив, называемый kieselguhr, находили в земле и использовали с древних времен. Именно он мог быть «полировочным порошком», о котором говорится вписьме. «Умело нанесенные канавки» на клинке, будто «прорезанном маленькими змеями», точно соответствуют узорам на мечах, найденных во множестве варварских могил. Канавки, которые многие современные писатели называют чеканкой, представляют собой желобки, идущие по каждой стороне клинка к центру почти до точки, где «змеи», переплетаясь, образуют извивающийся узор, созданный различным химическим составом скрученного железа (стали), используемого для изготовления центральной части клинка. Современные эксперименты показали, как могли изготовляться такие клинки. Основу (составляло большое число параллельных полос (прутков, проволок) металла, сваренных в одно целое в горячем виде при помощи ударов кузнечного молота. Каждая из этих полос сама по себе была изготовлена из нескольких закаленных полосок (прутков, проволок) стали, помещенных, как наполнитель в сандвиче, между проволоками из незакаленной стали. Закалка, в результате которой получалась основа клинка из мягкого ковкого металла (малоуглеродистой стали) и периферийная часть меча с большим содержанием углерода (и, таким образом, более твердого), могла осуществляться многократным нагреванием в огне на древесном угле. Один конец «сандвича» из прутков (проволок) и полосок сваривался (с использованием ковки) вместе, а другой помещался в тиски. Сваренный конец скреплялся щипцами, после чего металл нагревался до желтого цвета, и заготовка меча плотно скручивалась и проковывалась, что сваривало вместе все компоненты. Прутки на каждой стороне служили для заполнения спиральных пустот, получающихся при скручивании полосок. Две таких скрученных полосы могли быть приварены к сторонам третьей, чтобы создать центральную часть лезвия, в то время как еще одна полоса закаленной стали приваривалась вдоль всей длины будущего меча на каждую сторону и закручивалась вокруг нее там, где будет режущая кромка. После этого напильниками клинку придавалась нужная форма, а затем, в большинстве случаев, осуществлялись закалка и отпуск. Закалка заключалась в быстром охлаждении металла с высокой температурой погружением в воду или масло, чтобы сделать металл твердым и хрупким. Отпуск осуществлялся нагреванием металла до выбранной температуры, определявшейся по цвету металла, после чего металлу давали возможность медленно охладиться. Это уменьшало внутренние напряжения и ломкость, вызванные закалкой, и делало клинок гибким. Лезвие после этого обычно точили и полировали, после чего на поверхность при помощи слабой кислоты наносили бороздки. Разъедая поверхность на небольшую глубину на более мягкой части железа, кислота создавала перекрещенный узор.