Илья Мощанский - Хроника окружения: Демянск и Харьков Страница 4

А вот у немцев, несмотря на очаговость в отдельных случаях их обороны, грамотные и опытные исполнители «управленческой воли» имелись в достаточном количестве, хотя общее руководство группой армий «Север» и 16-й армией было довольно посредственным.

Всего перед войсками Северо-Западного фронта оборонялось шестнадцать дивизий 16-й германской полевой армии, которой командовал генерал-полковник Буш[2]. Кроме того, перед левым крылом фронта действовали две дивизии 9-й армии. В первой линии оборонялись восемь дивизий (290, 30,12, 32, 123 пд вермахта и мд СС «Мертвая голова» 16-й армии, 251-я и 253-я дивизии 9-й армии), остальные находились в глубине обороны. Всего у противника насчитывалось 93 тыс. человек, около 1600 орудий и минометов, из них 750 орудий и минометов калибром 75-мм и крупнее. Но у врага практически не имелось танков.

Командующий группой армий «Север» генерал-фельдмаршал Вильгельм Йозеф Франц Риттер фон Лееб был личностью довольно своеобразной. Имея солидный боевой опыт (участвовал в военных действиях в Китае еще в 1900 году. — Примеч. авт.), он ненавидел нацистский режим, поэтому уходил со службы трижды. Достаточно образованный артиллерист (по первому военному образованию. — Примеч. авт.), Лееб тем не менее неумело применял бронетанковые части и много спорил с вышестоящим руководством, за что в конце концов и поплатился должностью (хотя он сам попросил об отставке. — Примеч. авт.), но после окончания войны сохранил свободу.

Генерал-полковник Эрнст фон Буш, который возглавлял 16-ю полевую армию вермахта, напротив, несмотря на аристократическое происхождение, был убежденным нацистом. Видимо, его «жизненная позиция» также способствовала карьере военачальника. Участвовал в Первой мировой войне, польской и французской кампаниях. Несмотря на то что во время сражений на территории Франции действовал не особенно удачно и безынициативно (командуя той же 16-й армией. — Примеч. авт.), Буш «на волне» общего успеха 26 мая 1940 года получил Рыцарский крест ордена Железного креста, а 19 июля 1940 года был произведен в генерал-полковники. Подытоживая вышесказанное, следует отметить, что германской группировкой, противостоящей Северо-Западному фронту, руководили хоть и опытные, по отнюдь не лучшие генералы вермахта. Но под их командованием находились достаточно «сколоченные» соединения, которым удалось выдержать натиск советской наступательной группировки.

Замысел наступательной операции Северо-Западного фронта был определен Ставкой Верховного главнокомандования. По одной из директив от 18 декабря 1941 года главный удар должен был наноситься двумя армиями левого крыла фронта из района Осташков в общем направлении на Торопец, Велиж, Рудня, «имея задачей во взаимодействии с войсками Калининского фронта отрезать пути отхода противнику и не дать ему возможности задержаться для обороны на заранее подготовленном рубеже оз. Отолово, Андреаполь, западный берег р. Западная Двина, Ярцево. В дальнейшем ударом на Рудня отрезать Смоленск с запада»[3]. Второй удар фронту согласно директиве Ставки 005868 предстояло нанести силами правофланговой 11-й армии в общем направлении на Старую Руссу с ближайшей задачей «путем обходов овладеть Старая Русса, в дальнейшем ударом на Дно и Сольцы, во взаимодействии с войсками Волховского фронта, отрезать пути отхода противнику со стороны Новгород и Луга»[4]. Действовавшая в центре 34-я армия имела задачу «сковать противника на демянском направлении»[5]. В ходе наступления намечалось прибытие 1-го и 2-го гвардейских стрелковых корпусов, находившихся на формировании[6]. Направление главного удара фронта определялось Ставкой с учетом целей всей стратегической операции, развернувшейся на московско-смоленском направлении. Оно выводило главную группировку фронта во фланг и тыл основной группировки врага, действовавшей западнее Москвы. Удар 11-й армии должен был «обеспечить левый фланг Волховского фронта», который имел задачу «разбить противника, оборонявшегося на р. Волхов, в дальнейшем окружить и во взаимодействии с войсками Ленинградского фронта пленить или истребить его»[7].

Как уже отмечалось, запланированный размах всего стратегического наступления на различных направлениях не соответствовал количеству сил и средств, имевшихся в этот период в распоряжении Советского Верховного главнокомандования.

Поэтому задачи, поставленные фронтам, оказались дорсальными. Операция Северо-Западного фронта осложнялась тем, что его фланговые группировки должны были наступать по расходящимся направлениям, между которыми оставались крупные силы противника, оборонявшиеся в районе Демянска.

Северо-Западный фронт к началу операции превосходил противостоящую ему группировку в пехоте в 1,8 раза, а по артиллерии примерно в 1,3 раза (по советским оценкам к 1 января 1942 года Северо-Западному фронту противостояло всего 8 дивизий противника: 5 пехотных, 2 моторизованных и одна охранная. — Примеч. авт.). Кроме того, советские войска имели 268 танков и бронеавтомобилей, из них, как уже говорилось, 186 исправных, а у немцев на этом участке бронетехники не имелось вовсе. На направлениях главных ударов превосходство Красной Армии над противником возрастало еще больше — до 3–4 раз. В то же время 34-я армия, предназначенная для непосредственного окружения и уничтожения демянской группировки, наоборот, уступала противнику в людях в 1,3 раза и в артиллерии в 2,1 раза. На начальном этапе операции это объединение должно было просто сковывать противника на демянском направлении, что и соответствовало ее возможностям. Однако, по воспоминаниям генерала П. А. Курочкина, они с Н. Ф. Ватутиным, «оценив детально обстановку, мы решили активизировать действия в этой армии. Обороняясь в центре, ей предстояло, по новому плану, нанести удары по флангам демянской группировки врага: один — в направлении Беглово, Свинорой, второй — на Монаково, Ватолино; на четвертый день операции продвинуться на 20–25 км и создать условия для окружения немецко-фашистских войск в районе Демянска. После окружения и уничтожения демянской группировки мы предполагали направить армию на Холм. Наступление на общую глубину 125–130 км планировалось завершить за 9–10 суток, т. е. с темпом 9–10 км в сутки. Войскам 34-й армии должны были помогать частью сил ее соседи — 11-я и 3-я ударная армии.

Наступлению 34-й армии, по нашему замыслу, отводилась не решающая, а вспомогательная роль. Мы считали, что эта армия сумеет отвлечь к центру внимание противника от флангов, где наступали по расходящимся направлениям наши ударные группировки; мы хотели сковать врага, прикрыть направление на Бологое, освободить занятую противником ст. Лычково, важную для улучшения снабжения армии. Последующее развитие событий сделало направление 34-й армии решающим, чего, однако, мы перед наступлением не предвидели.

Так сложилась идея окружения демянской группировки врага. Но, планируя операцию на окружение, мы не имели возможности создать даже минимально необходимого перевеса сил, не говоря уже о том, что не располагали подвижными соединениями, столь нужными, как показал последующий ход войны, для успешной операции подобного рода. Мы в то время не имели необходимого опыта и во многом шли ощупью. Но наш опыт затем облегчил многое в будущем…»

Заключительные фразы цитаты скорее похожи на самооправдание, и никому, кроме автора воспоминаний, от этого не легче. Налицо серьезный просчет — задача, поставленная перед командующим 34-й армией генералом Н. Э. Берзариным, была заведомо нереальной и превышала возможности этого объединения. А ведь 34-я армия являлась связующим звеном между фланговыми ударными группами СЗФ, одновременно прикрывая на широком 110-километровом фронте ответственное направление на Бологое. Таким образом, командующим и штабом Северо-Западного фронта была допущена большая ошибка, повлиявшая на судьбу всей операции. Наши военачальники не учли того, что от успешного окружения и уничтожения демянской группировки противника зависел исход всей операции по разгрому группы армий «Север». Для решения подобной задачи следовало бы и сил выделить значительно больше.

Войскам Северо-Западного фронта предстояло наступать в исключительно тяжелых условиях лесисто-болотистой местности холодной многоснежной зимой. Они действовали на большом удалении от железных дорог, имевших низкую пропускную способность, при отсутствии в полосе наступления удовлетворительных автомобильных и автогужевых дорог. Железная дорога Москва — Калинин — Вышний Волочёк — Бологое, разрушенная немцами, до февраля 1942 года еще не была восстановлена. К фронту подходила единственная магистраль Ярославль — Рыбинск — Бологое, на которую помимо Северо-Западного фронта базировались Калининский и левое крыло Волховского фронта. Она была сильно перегружена, систематически подвергалась воздействию вражеской авиации и часто выходила из строя. Ближайшие железнодорожные станции располагались в 100–150 и более километрах от линии фронта. Большая удаленность войск от железнодорожных станций, ограниченность автомобильных дорог, растянутость коммуникаций, непрерывные снежные заносы, недостаток горючего сильно усложняли перегруппировки и обеспечение войск. В таких тяжелых условиях сосредоточение войск, прибывавших из резерва Ставки и с других фронтов, происходило медленно и с нарушением установленных сроков. В большинстве своем войска прибывали слабо вооруженными, а иногда и совсем без вооружения, а оно поступало отдельно. К тому же соединения и части были плохо обучены и не сколочены, что отрицательно сказывалось на эффективности их действий. Поэтому к ведению операции войска фронта оказались недостаточно подготовленными. Задача материально-технического обеспечения частей в полном объеме не была решена: для артиллерии удалось накопить только от 0,8 до 2,0 боевых комплектов боеприпасов; обеспеченность горюче-смазочными материалами частей составляла всего от 0,15 до 0,5 заправок, а продовольствия и фуража — от 1 до 1,5 сутодачи. Трудности сосредоточения и материального обеспечения войск не могли не сказаться на их боевых действиях в операции, а также на конечных ее результатах.