Юрий Рябинин - Мистика московских кладбищ Страница 4

Здесь, при храме, как сказано в путеводителе «По Москве», был похоронен Василий Кириллович Тредиаковский (1703–1769), которого принято считать первым российским профессиональным писателем, потому что сочинительство было для него и единственным занятием, и главным источником существования. Впрочем, очень скудным источником. Поскольку умер Тредиаковский в совершенной нищете. Поэт пушкинской поры Михаил Александрович Дмитриев вспоминает: «…Когда при торжественном случае Тредиаковский подносил императрице Анне свою оду, он должен был от самых дверей залы до трона ползти на коленях». Такова писательская доля.

Также есть свидетельство, будто бы В. К. Тредиаковский был похоронен в Петербурге на Смоленском кладбище. Но и там его могилы нет. Если вообще была когда-то.

И уже вне всяких сомнений возле Гребневской церкви находилась могила первого российского математика Леонтия Филипповича Магницкого (1669–1739). Вот что писала о счастливой находке, обнаруженной при бурении какой-то там шахты «номер четырнадцать», «Вечерняя Москва» в 1933 году:

«При проходе шахты найдена гробница с прахом первого русского математика Леонтия Филипповича Магницкого.

В 1703 году Магницкий издал в Москве первую русскую арифметику с арабскими цифрами вместо прежних азбучных. По этой книге впервые познакомился с арифметикой М. В. Ломоносов.

Гробницу обнаружили на глубине 4 метров. Она была выложена из кирпича и со всех сторон залита известью (цемента тогда не было). По надгробной надписи работникам Исторического музея удалось установить, что здесь был похоронен Магницкий.

В гробнице найдена была стеклянная чернильница, имевшая форму лампадки. Рядом с чернильницей найдено истлевшее гусиное перо.

Шахта № 14 заложена и проходит через фундамент бывшей Гребневской церкви, насчитывающей за собой несколько столетий. Существует легенда, будто бы церковь была основана в память гребневских казаков, дравшихся с татарами при Дмитрии Донском.

Вместе с гробницей Магницкого обнаружена и гробница его жены. Надгробная надпись описывает следующую причину смерти жены математика.

Любимый сын Магницких в течение долгих лет отсутствовал. Его уже не считали в живых. Но вот внезапно сын вернулся домой. Радость до того потрясла мать, что она умерла. Надгробная надпись, описывающая эту историю, кончается напутствием к женам, матерям и сестрам с предупреждением не пугаться подобных историй в жизни».

Магницкий жил вблизи Лубянки и был гребневским прихожанином. Дом для него выстроили по личному распоряжению Петра Первого. Потому что Магницкий был одним из ведущих преподавателей в созданной Петром же Школе математических и навигационных наук, располагавшейся в Сухаревой башне. Кстати, чернильница и перо в могиле Магницкого, возможно, это тот самый рудимент языческого представления о подобии миров — земного и загробного. Пусть он и на небесах сочиняет свои формулы, — так, наверное, рассудил тот, кто положил туда эти предметы.

А за шесть лет до этого — в 1927 году, — при раскопках у самых стен церкви, там были найдены кирпичные склепы с прекрасно сохранившимися захоронениями XVIII и XVII столетий. На одной из плит было написано, что там покоится боярыня Львова. И самые гробы, и облачение покойных — саваны, туфли, покровы, — все оказалось практически не тронутым тлением. На некоторых мумифицированных останках были надеты парики — по моде XVIII века. Так хорошо сохранились эти захоронения потому, что под Гребневской церковью и под соседними с ней постройками существовала сложная система всяких воздуховодов и дымоходов, постоянно прогревающих землю.

Но если высокородных прихожан — бояр, дворян — хоронили вблизи церкви или даже под самой церковью, в каменных гробницах, в добротных склепах, то простому московскому люду, всяким мастеровым и работным, обычно доставались могилы на окраине погоста. И такие могилы сохранялись недолго: так же, как и теперь, о погребенных там помнили не более двух-трех последующих поколений.

При реставрации в 1950–60 годы церкви Рождества Богородицы на Малой Дмитровке в самой кладке стен были обнаружены две белокаменные плиты с выбитыми надписями на них. Оказалось, что плиты эти были когда-то надгробиями приходского кладбища. Каменная Рождественская церковь появилась здесь в 1652 году на месте сгоревшего деревянного храма. При храме, естественным образом, существовало кладбище. И строители, по всей видимости, пустили в дело некоторые бесхозные надгробия. В частности, в один из наличников храма попала плита с оставшимся на ней фрагментом текста: преставился раб божий Семен Иванов сын аловеничник. На другой плите, запущенной в фундамент апсиды, сохранился год смерти прихожанина — по нынешнему отсчету 1631-й и некоторые сведения о нем: Иван Юрьев сын зелейщик. Аловеничник, или правильнее — оловяничник, — это мастер, выделывающий оловянную посуду. А вот зелейщик это, можно сказать, работник древнего ВПК, производящий «зелье пушечное» — порох, то есть пороховой мастер, пороховщик. Вот так случайно, благодаря сохранившимся кладбищенским плитам, мы, спустя четыре столетия, можем узнать, кем были, чем занимались жители Путинок, прихожане Рождественской церкви. И совершенно не исключено, что честные кости и аловеничника Семена Иванова, и зелейшика Ивана Юрьева так до сих пор и почивают где-то возле храма, глубоко под культурными слоями.

Гораздо больше сведений сохранилось о прихожанах храма свтт. Афанасия и Кирилла в Сивцевом Вражке. Правда, это сведения архивные, а не с кладбищенских надгробий. Здесь на приходском погосте были похоронены: дьячок Михаил Акимов, банный водолив Тимофей Дмитриев, подключник Т. М. Исаков, отставной стрелец Яким Карпов, стряпчий Хлебного двора Г. С. Лавров, просвирница Меланья Кузьмина, сытник А. П. Пашков, недоросль Никита Поскотин, стольник М. П. Сомов, советник Соляной конторы К. Л. Чичерин, государев иконник Тимофей Яковлев. Современный храм свтт. Афанасия и Кирилла относительно новый. Он был построен в 1856 году. Но до него на этом месте стояли поочередно несколько деревянных церквей, начиная с первой половины XVI века. Почему этот приход и считается сейчас одним из старейших в Москве.

В писцовую книгу 1689 года какой-то дьячок трудолюбивый, может быть, и сам Михаил Акимов, вписал, между прочим, сведения о размерах приходского кладбища: «По нынешней мере под церковью земли и кладбища в длину 17 сажень, поперек 12 сажень». В переводе на метрическую систему получается, что погост, вместе с находящейся на нем церковью, занимал участок в 36 на 25 метров. Это немного. Но для Сивцева Вражка не так уж и мало. Это место испокон считалось престижным: там даже и в XVII веке было тесно. Не случайно впоследствии московскую Пречистенскую часть стали сравнивать с фешенебельным парижским Сент-Жерменским предместьем.

Такого же приблизительно размера или немногим больше были все московские приходские кладбища. В «строительной книге» 1657 года, между прочим, есть такая запись: «Церковь деревянная Николы Чудотворца, что в Кузнецкой слободе. Под церковью земли и кладбище вдоль 24 саженей, поперек 18 саженей, и то кладбище тесно…» Верно недовольный теснотой Николо-Кузнецкого кладбища царствующий в то время Алексей Михайлович распорядился прирезать к нему дополнительные площади. В «строительной книге» об этом говорится: «…И по государеву указу из церкви Николы Чудотворца, что в Кузнецкой слободе, взято вновь под кладбище позади олтарей церковных порожних земель 4 сажени, подле того взято из попова Поликарпова двора поперек 3 сажени. И по государеву указу около той церкви старое кладбище огорожено забором наглухо…» Сейчас «позади олтарей» церкви Николая Чудотворца стоит новый корпус Свято-Тихоновского православного университета — студенческая трапезная с конференц-залом.

В 1972 году возле храма свтт. Афанасия и Кирилла рыли траншею и обнаружили большое захоронение… одних черепов. По мнению ученых, здесь, на одном из московских приходских погостов, были захоронены головы казненных по воле Ивана Грозного. Тела же их, вероятно, закопали еще на каком-нибудь погосте — на другом конце Москвы. Вот тоже деталь, свидетельствующая о прежних нравах: головы казненных могли похоронить отдельно от тел. Это, наверное, тогда считалось дополнительным наказанием. Казалось бы, куда уж может быть суровее мера? — усекновение головы! Но оказывается, может. У Грозного для своих ослушников и сверх казни было еще кое-что припасено.

Практически у любого храма в центре Москвы можно обнаружить захоронения, стоит только копнуть рядом с ним. При восстановительных работах в приходе церкви Иверской иконы на Большой Ордынке, проходивших в начале 2000-х, — человеческие кости попадались даже при поверхностной обработке земли граблями. Скорее всего, грунт здесь так перекапывался в прежние времена, что большинство захоронений перемешались по всему верхнему слою. Причетники аккуратно собирают все эти находки. Планируется при церкви, на бывшем приходском кладбище, восстановить одну общую могилу, где и будут покоиться все найденные на территории кости. Иверский приход (раньше он именовался по прежней церкви — Георгиевским), а, соответственно, и кладбище при нем, ведет свою историю с 1625 года.