А Рыбин - Сталин на фронте Страница 4

Из воспоминаний В. Тукова: «Летом того же года Сталин посетил трофейную военную технику, отбитую в боях у немцев. Он полагал приспособить самоходную немецкую пушку, но из этого ничего не вышло. Тем же летом Сталин собрался осмотреть громадный танк «ИС». Совсем уже собрался на полигон, но неожиданно обратился ко мне: «А там на полигоне чекисты есть?» А потом резюмировал: «А почему мы должны туда ехать? Времени и так мало. Дел полно. Пусть его доставят в Кремль». Пригнали в Кремль целый двухэтажный деревенский дом. Сталин и говорит мне: «Помогите взобраться на танк». Я быстро осуществил его замысел. Там в люке находился танкист, который участвовал в боях на этом танке. Сталин спросил: «Как танк ведет себя в бою?» Танкист: «Плохо. Надо остановиться выпустить два-три снаряда из пушки, а затем снова вперед».

После этого Сталин с моей помощью слез с этой махины. Танкоконструктор стоял рядом, несколько уже побледневший.

Сталин: «Сколько вам требуется для исправления помех в танке?»

Танкоконструктор: «Один месяц».

Сталин: «Даем вам три месяца. Фронт ждет этот танк».

Несколько позднее в Кремль директор ЗИС Лихачев подкатил на трех образцах машин: ЗИС, «Волга», «Москвич». Сталин детально осмотрел машины. Даже за некоторые садился на сиденье шофера сам. Через год, два все три образца машин пошли в серийное производство».

Из воспоминаний Н. Кирилина: «В 1942 г. Сталин посетил госпиталь, где находились на излечении командующие А. Еременко и К. Рокоссовский. После этого там появилась концертная бригада артистов».

Из воспоминаний солистки оперы ГАБТа СССР Д. Пантофель-Нечецкой: «По затемненной Москве под грохот артиллерии бригада артистов прибыла в госпиталь к раненому К. Рокоссовскому. Втащили в палату пианино. Я встала у койки Рокоссовского. Маэстро А. Макаров занял место за пианино. В основном я исполняла Рокоссовскому произведения из польского репертуара: вальсы Шопена и ноктюрны. Рокоссовский лежал забинтованный и тихо говорил мне:

«Спасибо».

После концерта собрался весь медперсонал госпиталя. Видимо, один из старших, похоже, это был профессор невропатолог Я. Рапопорт, обращаясь к нам, сказал: «Вы сделали то, что мы, врачи, оказались неспособными выполнить. Вы вселили генералу веру в победу и выздоровление». Затем мы перетащили пианино в палату А. Еременко. Тот попросил исполнять русские народные песни. Я это выполнила полностью. В заключение А. Еременко преподнес моему сыну Борису подарок».

Как известно, немецкие асы бомбили Большой театр СССР. С 16 октября 1941 г. он был заминирован. Под его основанием покоилось три тонны динамита. Предполагалось в случае необходимости взорвать его при помощи включения рубильника. У заряда стоял автоматчик Н. Сулимов. Я находился в комнате над зарядом в течение трех месяцев. Мало кто из начальства рисковал ко мне заходить.

28 октября 1941 г. в 16 часов на ГАБТ была сброшена полутонная авиабомба, которая развалила фасадную стену 10, 11, 12-го подъездов, образовав громадную брешь.

Через несколько дней Сталин осмотрел разрушения ГАБТа и решил, видимо, приступить к ремонту. Действительно, вскоре приступили к работе строители и живописцы. В один из дней приехал с фронта корреспондент газеты «Правда» М. Калашников и запечатлел разрушения.

Однако после долгих поисков я разыскал сына Калашникова, который мне ответил: «Такого фотоснимка в архивах у отца нет. Сам М. Калашников погиб у Сапун-горы под Севастополем».

Приехал в ГАБТ маршал X. Чойбалсан с артистом оперы. Сопровождал его наш сотрудник Кочин. Я давал пояснения по сцене и залу. Чойбалсан попросил монгольского артиста спеть арию. После некоторых колебаний солист оперы спел на монгольском языке отрывок из арии. Затем Чойбалсан резюмировал: «Хорошо бы нам заиметь такой театр, как этот». Из ГАБТа Чойбалсан отбыл с делегацией на Западный фронт с подарками. Вспоминает Н. Казьмин:

«Чойбалсан подарил Жукову бекешу, бурки и папаху, а Жуков преподнес Чоибалсану складной немецкий автомат, захваченный у немцев».

Свидетельствует горничная гостиницы «Метрополь» Антонида Комарова: «После бомбежки ГАБТа я убирала из номеров отлетевшую от стен штукатурку. В «Метрополе» тогда проживали временно Маресьев, Казанцева, Русланова, Тарасова, Погодин. В один из дней я набрала два ведра щебенки и направилась к лифту. Перед самым лифтом открылась его дверь и вышел оттуда Сталин. Перед самым лифтом открылась его дверь и вышел оттуда Сталин. Я опешила и уронила ведра. Сталин сказал: «Вы не волнуйтесь!» Взял, нагнулся, поднял за дужки ведра и подал мне.

Оказывается, он приезжал к американскому послу по вопросу продажи пушнины. Посол проживал на пятом этаже гостиницы в № 588. Возвращаясь от посла, Сталин к нам повернулся и спросил: «Вас эти не обижают?..» Он имел в виду иностранцев, которыми была заполнена вся гостиница».

Свидетельствует секретарь МК ВКП(б) Г. М. Попов: «В ноябре мне позвонил Сталин и сказал: «Возьмитесь вплотную за контроль по производству вооружения. Фронту крайне нужны автоматы ППШ, 120-мм минометы. Их выпускал завод «Динамо», им. Калинина, им. Кирова. Автоматы — завод САМ. Они давали в сутки по 3000 шт., а завод САМ — 300 шт. Приехал я на Московский инструментальный завод. Там рабочие уже собрали вещи к эвакуации и сидят без дела. Я использовал весь свой ораторский арсенал: «У товарища Сталина вся надежда на вас. Кто не желает защищать Москву, тот может уезжать. Пусть гитлеровцы издеваются над нашим народом. Так что же, отдадим Москву или будем защищать? Рабочие ответили хором: «Будем защищать». Тут же все встали к станкам и началась работа. Большое количество автоматов давали заводы ЗИС, «Динамо», им. Владимира Ильича. Однако техники все еще не хватало для 12 фронтов. В январе 1942 г. Сталин вновь мне позвонил и послал меня в Саратов. Там был ГПЗ. Сталин сказал: «Если секретарь обкома Власов не выполнит задание ГКО, он будет снят с работы». Когда я передал это Власову, у него выступили капли пота на лбу, хотя на дворе стоял мороз. Однако все удалось выправить, и техника пошла на фронт. Тут меня назначили уполномоченным ГКО и вооружили мандатом. Быстро появился ИЛ-2 и другие самолеты. По мере того, как я входил в доверие, на меня был направлен орлиный взгляд Берии, Маленкова. Я тогда был первым секретарем МГК и МК ВКП(б).

Они быстро, по старому образцу, состряпали на меня дело из трех пунктов.

1. Попов противопоставляет себя ЦК ВКП(б) и товарищу Сталину.

2. Подбирает антипартийные кадры в Московской парторганизации.

3. Утратил революционную бдительность, вследствие чего плохо борется с врагами народа.

Через некоторое время был снят с должности 2-го секретаря ЦК ВКП (б) Г. Маленков и поставлен А. Жданов. Берия добивался у Сталина два года и все же добился: Маленкова восстановили, а Жданова освободили.

Жданов не выдержал и скончался в санатории «Валдай» Так они сжили со света Н. Вознесенского, А. Кузнецова…

В ноябре 1942 г. над Сталиным нависла угроза покушения. 6 ноября 1942 г. на Красной площади в чаше Лобного места появился часовой с карабином, который никого не подпускал к себе. Он ждал выход классной машины из Спасских ворот. Но выехал не Сталин, а Микоян. Часовой открыл огонь по машине Микояна. Пострадавших не было. Стрелявший оказался ефрейтором 1-го запасного полка ПВО сын священника С. Димитриев. Он вел круговой обстрел.

Но когда из Кремлевской охраны офицер подполз к Лобному месту и кинул туда гранату, Димитриев был ранен и взят сотрудниками милиции, затем доставлен следователям. По этой причине торжественное заседание, которое было посвящено 25-й годовщине Октября, из ГАБТа было перенесено в Кремль. К 1943 г. на фронте чувствовалось превосходство нашей техники, как в качественном отношении, так и в количественном.

Впереди предстояла Тегеранская конференция глав государств Сталина, Рузвельта и Черчилля.

В. Туков вспоминает: «Сталин прибыл поездом в Баку, а затем с Бакинского аэродрома пересек на самолете горный хребет Сумгаит и оказался в Тегеране. К этому времени с Чкаловского аэродрома в Москве летчик командир авиадивизии В. Грачев доставил самолет «Дуглас» на Бакинский аэродром и оттуда Сталина доставил через Сумгаит на Тегеранский аэродром.

28 ноября 1943 г. готовилась встреча в Тегеране тройки глав государств. Готовилась и немецкая разведка. В 1966 г. известный террорист Отто Скерцени писал: «Гитлер дал нам поручение выкрасть Рузвельта. Операция «Слон» предусматривала покушение на тройку. Гитлеровская военно-морская разведка расшифровала кодовую телеграмму о начале работы конференции. В августе 1943 г. немцами был выброшен десант в Северный Иран во главе с крупным шпионом Романом Гомота, который установил двустороннюю связь с Берлином. К нему присоединились отряды эсэсовских диверсантов. Однако в ровенских лесах работал разведывательный партизанский отряд чекиста Д. Медведева. В отряде был выдающийся разведчик, в совершенстве владеющий немецким языком, под кличкой Пауль Зиберт (Николай Кузнецов). Он за кружкой пива подружился со штурмбаннфюрером СС Урлихом Ортелем, который под шнапсом поведал Зиберту о предстоящей конференции трех в Тегеране. Так стало известно Советскому правительству о замыслах Гитлера. В этой связи личная охрана Сталина была полностью проинформирована о замыслах Гитлера. Поездка Сталина через горный хребет Сумгаит была рискованной. Каспийское море было под воздушным контролем немецкой авиации. Над самым Тегераном барражировало несколько сот истребителей, самолетов американцев, англичан и русских. Из этого видно, что поездка в Тегеран была не из безопасных. Прибыл в Тегеран господин Черчилль. Вспоминает В. Туков: