Иван Беляев - У истоков Руси Страница 4

Рассказ второй. Первые князья из племени варягов-руси

Прибывшим по приглашению варяго-русским князьям новгородцы по договору дали в непосредственное управление и для житья: Рюрику – Ладогу при впадении Волхова в Ладожское озеро, Синеусу – Белоозеро в земле, где новгородская колония была поселена в племени весь, и Трувору – Изборск подле Чудского озера, принадлежащий кривичам; во всех же прочих городах обширного новгородского владения управление осталось за новгородским вечем и новгородскими мужами, только от имени князей и с платежом князьям определенных сборов. Но через два года по прибытии Рюриковы братья Синеус и Трувор умерли; и Рюрик, усилившись их дружинами и городами, передвинулся из Ладоги к самому Новгороду и на противоположном берегу Волхова выстроил себе крепость, которую также назвал Новгородом, и начал раздавать своим мужам города – кому Полотск, кому Ростов, кому Белоозеро, приказавши им строить там себе крепости и управлять землею от его имени. Таковое самовольное распоряжение Рюрика так обеспокоило многих новгородцев, особенно удалую вольницу, что они, под начальством своего выборного воеводы Вадима Храброго, восстали на Рюрика; но это восстание не имело успеха, лучшие, богатейшие и старейшие новгородцы не приняли в нем участия; и Рюрик в кровопролитной битве убил Вадима, а его товарищей принудил бежать из Новгорода. Потом, года через два, новгородцы, опять не все, а только часть, снова восстали на Рюрика и кричали на вече: беда нам от этого князя, быть нам рабами у него и его потомков! Но и это восстание не имело успеха и недовольные убежали в Киев. Даже дружинники, приведенные из Варяжской земли, не все были довольны Рюриком или житьем их в Новгороде, и часть их, самые удалые и беспокойные, под предводительством братьев Аскольда и Дира, оставили службу у Рюрика и отправились вниз Днепром искать службы в Константинополь, в Грецию, где охотно принимали варягов и давали им хорошее жалованье. Но, идя вниз по Днепру, Аскольд и Дир со своею дружиною подошли к Киеву, и, узнавши, что тамошние жители платят дань хазарам, обещались защищать их от хазар и остались княжить в Киеве, и оттуда даже ходили войною на Константинополь, и потерпели там большое поражение от восставшей морской бури, которая разогнала и частью потопила их лодьи. Рюрик, прокняжив в Новгороде семнадцать лет, скончался в 879 году и за малолетством своего сына Игоря передал управление своему родственнику Олегу.

Олег прожил мирно с новгородцами только два года; но ему тесно было жить в Новгороде, тамошнее вече не давало ему большей воли; и он на третий год, собрав свою дружину и вольницу из чуди, славян и кривичей, и взявши с собою малолетнего Игоря, оставил Новгород и, плывя по Днепру, занял сперва Смоленск по согласию с тамошними жителями – кривичами и посадил в Смоленске своих мужей, потом взял Любеч, также по согласию с тамошними жителями, и от Любеча двинулся по Днепру к Киеву. Зная, что там сидят Аскольд и Дир, удалые варяги, с которыми драться не совсем прибыльно, Олег против них употребил хитрость: он скрыл воинов в лодьях, а других оставил назади, сам же подошел к Киеву и, остановясь под Угорским, послал сказать Аскольду и Диру, что прибыл гость от Олега и княжича Игоря, идущий в греки, придите повидаться с ним, вашим одноземцем и родственником, Аскольд и Дир пришли в лодью и были убиты воинами Олега; после чего Киев признал Олега своим князем.

Занявши Киев, Олег так полюбил этот город, что остался там жить и назвал его матерью городов русских; с ним вместе остались там варяжская дружина и вольница, приведенная из Новгорода; и с сего времени (с 882 года) Приднепровье, или Киевская сторона, стало называться Русскою землею, а владения Новгорода – Новгородскою землею. Сделавшись самостоятельным, независимым от новгородского веча князем, Олег, впрочем, не отказался и от рюриковских прав на Новгородскую землю: тамошние города и области, уступленные Рюрику, по-прежнему остались под управлением Олеговых мужей, и он из Киева назначил, чтобы ему, как прежде Рюрику, платили дань кривичи, славяне ильменские и меря, и сверх того условился с новгородцами, чтобы они каждогодно присылали по 300 гривен его варягам для мира, вероятно за свободную торговлю по Днепру через Киев. Уладившись с новгородцами и их союзниками, Олег принялся воевать с своими ближайшими соседями, и прежде всего напал на древлян, которые обижали полян, и, одолевши их, наложил на них дань по черной куне; потом переправился на левый берег Днепра и обложил данью радимичей и северян, плативших до него дань хазарам; он сказал им: не платите дани хазарам, я буду защищать вас. Подчинивши северян и радимичей, Олег опять перешел на правый берег Днепра и начал воевать с уличами и тиверцами, с двумя самыми сильными племенами на юге России; война эта тянулась долго, и чем кончилась, неизвестно; только, кажется, Олег здесь в первый раз увидал Черное море и задумал начать войну с греками; впрочем, до этой войны прошло еще с лишком двадцать лет. В это время Игорь успел вырасти и жениться, а воинственный Олег продолжал воевать с разными соседними славянскими племенами на западе и доходил в своих походах до хорватов; конечно, войны сии были не более как набеги для грабежа и добычи, чтобы обогатить князя и дружину. О покорении новых племен в это время мы не имеем известий.

Наконец в 907 году Олег, собравши большое войско из разных соседних племен, из приведенных из Новгорода варягов, из новгородской вольницы, из чуди, кривичей и мери, на двух тысячах лодий вступил в Черное море и спустилися к Царьграду, или Константинополю. Греки, чтобы не допустить Олега к городу, заперли пролив; но это не удержало удалого князя: он велел вытащить свои лодьи на берег, поставить на колеса и, распустив паруса, при помощи попутного ветра двинулся сухопутьем к городу и начал все жечь и грабить по дороге. Греки, не имевшие в это время достаточно войска в городе, так перепугались, что сочли за лучшее откупиться, и согласились заплатить Олегу дань по 12 гривен на каждую лодью, и сверх того дать уклады на русские города: на Киев, Чернигов, Переславль и другие, которые непосредственно были подчинены Олегу и где сидели князья, им поставленные. Получивши такую богатую добычу и выговоривши разные льготы русским купцам, приезжающим торговать в Грецию, Олег с большою славою и богатством возвратился в Киев; киевляне и другие соседние племена, удивленные большими богатствами, принесенными Олегом из Греции, и слышавши рассказы о его подвигах под Константинополем, прозвали его Вещим, т. е. чародеем.

Через четыре года по возвращении из греческого похода Олег отправил посольство в Грецию для заключения нового мирного договора с тамошними императорами Львом и Александром. Что заставило Олега вступить в новый договор с греками и отправить к ним свое посольство, летописи не упоминают, но из самых слов этого договора, сохраненного летописцем, уже видно, что главная забота Олега здесь состояла в том, чтобы упрочить торговлю руси с греками, чтобы сколько можно отстранить поводы к ссорам и несогласию. В договоре нет ни слова ни о дани, ни об укладах, ни о других требованиях насилия; статьи договора говорят только об определении мирных, безобидных отношений между греками и приезжающими к ним русами, о взаимном вспомоществовании мореходцев греческих и русских и о свободной продаже и покупке товаров. Олеговы послы были приняты радушно и дружелюбно, император константинопольский приставил к ним особого мужа, чтобы показать им красоту и богатство церквей и дворцов константинопольских, и на отпуске почтил богатыми дарами: золотом, драгоценными тканями и дорогими одеждами.

Заключивши мир с греками, Олег скончался осенью 912 года. О кончине его летописец рассказывает следующее предание: «И жил Олег в мире со всеми странами, княжа в Киеве. И настала осень и вспомнил Олег про своего коня, которого поставил кормить и на котором давно уже не ездил. Потому что прежде когда-то он спросил волхвов и кудесников: от чего мне умереть? И один кудесник сказал ему: “Князь, тебе умереть от коня, на котором ты ездишь и которого любишь”. Олег подумал об этом и сказал: “Никогда же не сяду на этого коня и не увижу его более”, – и приказал кормить его и не подводить к себе. И так прошло много лет, конь оставался без дела; потом Олег вспомнил о нем и, призвав старейшину конюхов, спросил: “Где конь, которого я поставил на корм и приказал беречь?” Старейшина отвечал: “Конь умер”. Олег засмеялся и в укоризну кудеснику сказал: “Что они говорят, эти волхвы, все пустяки и лож, конь умер, а я жив”. И приказал оседлать себе другого коня и, приехав на место, где лежали голые конские кости и череп, с насмешкой наступивши ногою на череп, с насмешкою сказал: “От сего ли лба умереть мне”. А в это время выползла из конского черепа змея и укусила Олега в ногу. От этого Олег разболелся и умер. Далее летописец продолжает: “И плакали все люди великим плачем по Олеге, и донесли его и похоронили на горе”, что называется Щековица; и до сего дни цела его могила, и слывет Ольгова могила».