Андрей Пржездомский - Секретные бункеры Кёнигсберга Страница 4

Тысячи людей, от пионеров с красными галстуками до командиров РККА[15], от колхозников до иностранных дипломатов, побывали во дворце-музее и унесли с собой воспоминание о восьмом чуде света…

Утром 14 октября 1941 года семь солдат из саперного батальона 121-й немецкой пехотной дивизии под командованием уполномоченного по охране культурных ценностей группы армий «Север» ротмистра резерва графа Сольмс-Лаубаха и представителя начальника управления военных музеев капитана Пёнсгена завершили демонтаж Янтарной комнаты, упаковали ее в двадцать семь деревянных ящиков и погрузили на автомашины. Пополудни восемнадцать армейских грузовиков с моторизованным боевым охранением выехали на шоссе и, чадя моторами, двинулись колонной в сторону Пскова.

Глава вторая

«Бункерная лихорадка»

…Произведения искусства, купленные мною, никогда не приобретались для личных целей; они покупались исключительно ради создания галереи в моем родном городе Линце на Дунае…

Кавалькада черных «мерседесов» в сопровождении тяжелого «штейра» лихо промчалась по вытянутой площади Хауптплатц, мимо чумной колонны — свидетельницы средневековых трагедий, неказистой старой ратуши, похожей на пожарное депо с каланчой, мимо галереи, образованной полукруглыми арками первого этажа здания, облицованного серо-желтым камнем. Грузные лимузины двигались по брусчатой мостовой, плавно покачиваясь и четко выдерживая «строй». Каждому, кто что-либо понимал в конструкциях машин, было ясно — лимузины-то бронированные и каждый весит не менее трех с половиной тонн.

Машины выехали на мост через Дунай, заметно сбавили ход и остановились. Почти одновременно из первого и двух последних лимузинов выскочили вооруженные люди в черных мундирах, а «штейр», резко развернувшись, перекрыл проезжую часть моста, встав прямо посередине, на трамвайных путях. Впрочем, и на самом мосту были видны одиноко стоящие фигуры полицейских и «людей в плащах и черных шляпах».

Рослый эсэсовец в ладно сидящем мундире бережно открыл переднюю дверь второго «мерседеса», и через мгновенье из нее показался человек в бесформенном коротком плаще грязно-серого цвета. Щеточка черных усов под носом, надвинутая на лоб фуражка военного образца, деревянная трость в руке — это первое, что бросалось в глаза.

Его спутник, появившийся из противоположенной двери автомобиля, был моложе и выше ростом. На нем был долгополый плащ, а в левой руке — массивная кожаная папка. Он несколько суетливо обогнул «мерседес» и приблизился к человеку с усиками. По всему было видно, что они только что прервали разговор и теперь собирались продолжить его уже здесь, стоя на мосту.

К ним подтянулись еще несколько человек, большинство из которых были одеты в мундиры или военизированные френчи. По периметру, отсекая группу от возможных прохожих, встали охранники, некоторые из них были вооружены автоматами.

Сомнений быть не могло: на мосту через Дунай, носившему романтическое название Моста Нибелунгов, стоял в окружении своих соратников человек, от одного вида которого многотысячным ревом взрывалась толпа, а обезумевшие фанатики смахивали слезы умиления и счастья. Его образ вселял в одних восторг и священный трепет, а в других — ужас и ненависть. По одну сторону линии фронта его портреты были неизменным атрибутом митингов и собраний, чиновничьих кабинетов, школьных классов и студенческих аудиторий. А по другую линию фронтов его карикатурами пестрели тиражи газет и журналов, стены домов, оклеенные плакатами, и листовки, сброшенные с самолетов и медленно оседающие на землю среди траншей и окопов.

Да, на Мосту Нибелунгов в австрийском городе Линце в окружении охраны и «товарищей по партии» стоял Адольф Гитлер — фюрер и рейхсканцлер Германии, вот уже более десятка лет наводивший ужас на порабощенную его армиями Европу. Рядом с ним был Альберт Шпеер — рейхсминистр Имперского министерства вооружений и военной промышленности.

Все это происходило в середине апреля 1943 года. Гитлер только что приехал из Зальцбурга, где вел переговоры с Бенито Муссолини — главарем фашистской Италии. Переговоры были тяжелыми: германо-итальянский военный пакт, в просторечье называемый «Осью Берлин — Рим», трещал по всем швам. Серьезные перемены на фронтах, где Красная Армия все более и более завоевывала стратегическую инициативу, заставляли фашистскую Италию, верного союзника Германии, задуматься о том, что следует делать дальше.

Дуче сделал Гитлеру предложение, от которого тот вначале потерял дар речи: Муссолини посоветовал ему заключить мир с русскими и сконцентрировать совместные военные усилия на Средиземноморском театре военных действий. Но Гитлер понимал, что «Советы» ни при каких обстоятельствах не пойдут с ним на переговоры о мире, и поэтому требовал от своего итальянского партнера мобилизовать все силы для того, чтобы нанести решающий удар на Восточном фронте. Так они довольно долго препирались, пока Муссолини не согласился с точкой зрения Гитлера, потребовав взамен оказание со стороны Германии срочной военной и экономической помощи. На это Гитлер тоже не мог согласиться — у Третьего рейха было полно своих проблем. В общем, переговоры ничего не дали, а только усугубили разногласия между союзниками по блоку.

Из Зальцбурга Гитлер уехал раздраженным и обиженным на итальянского диктатора, еще совсем недавно казавшегося самым преданным и надежным другом. Даже благодушная атмосфера Бергхофа[16] не смогла вернуть Гитлера в состояние равновесия, и он, понимая, что впадает в очередную депрессию, решил немного развеяться — проехать по милым сердцу местам родной Австрии, а заодно посетить крупный металлургический завод «Обердонау», построенный уже после аншлюса — включения Австрии в состав Германии. Для этого Гитлер вызвал Шпеера, которого считал не только хорошим организатором, но и приятным собеседником, благотворно влияющим на настроение фюрера.

Из книги Эриха Штокхорста

«5000 голов. Кто был кто в Третьем рейхе». Киль, 1998 год

«Шпеер, Альберт, профессор, доктор, инженер, род. 19.3.1905 в Маннгейме, в 1929 — архитектор, 1-й ассистент в Высшей технической школе в Берлине. 1.3.1931 вступил в СА, в 1932 — в СС, с 1932 член НСДАП… В 1932–1942 — архитектор и советник Гитлера… В 1941 (авг.) — 1945 — депутат рейхстага… С 15.2.1942 — имперский министр вооружений и военной промышленности… 1.10.1946 как военный преступник осужден на 20 лет…»

Гитлер, придерживая Шпеера за руку, подвел его к ограде моста, останавливающим жестом дал охране понять, чтобы она не следовала за ними и оставалась на почтительном расстоянии. День был солнечным, по-настоящему весенним, на воде играли световые блики, отражалось голубое небо с обрывками облаков, да у ближнего берега покачивалось несколько лодок, напоминая о чем-то совсем забытом, оставшемся в далеком прошлом.

— Вы знаете, Шпеер, я очень люблю этот город. Здесь прошли мои юные годы, здесь я учился в реальной школе. Здесь прочитал свои первые книги. И, конечно же, Шпеер, именно здесь я понял, что архитектура — мое призвание. А то, чем я занимаюсь сейчас…

— Мой фюрер, Вы — вождь нации…

— Ладно, Шпеер, не надо об этом! — И без всякого перехода он вдруг громко воскликнул, да так, что охранники разом повернули голову в его сторону: — Вот это поза! Какая мускулатура! Какой взгляд! Настоящий германский взгляд!

Шпеер не сразу понял, что Гитлер так восторженно говорит о высеченной из камня конной статуе Зигфрида, установленной на высоком постаменте с этой стороны моста, — изваянии героя древнегерманского эпоса.

— Это же настоящий воин. Как он держит меч! А этот поверженный дракон! Это же наши враги — русские варвары и трусливые англосаксы! Прекрасная работа! Настоящее немецкое искусство!

Шпеер только кивал головой. Он знал пристрастие Гитлера к германским древностям, римским героям и всему, что связано с «воинственным духом предков».

Гитлер еще долго восхищался скульптурными группами, украшавшими Мост Нибелунгов, разглагольствовал о превосходстве германского искусства над вырождающимся западным искусством, пропитанном духом растления и распада.

— Шпеер, Вы же знаете, что я давно задумал превратить Линц в центр мировой культуры. Нет! В центр мировой цивилизации! Здесь будут сосредоточены все выдающиеся произведения искусства — картины, скульптуры, фрески, изделия из кости, драгоценных камней, золота, археологические древности, старинные манускрипты! Со всего мира наши победоносные армии, наши героические воины свезут сюда трофеи, которые по праву принадлежат нам, великой нации, тысячелетнему Третьему рейху! Мой Музей искусств будет уникальным! Лувр перед ним будет просто выставкой деревенских мастеров!