Фёдор Успенский - Очерки истории Трапезундской империи Страница 4

Вообще можно заметить, что во время империи кремль был, может быть, даже более недоступен, чем в турецкое время, когда в нем предоставлялось жить и частным лицам из правоверных; только христиане лишены были права входить в него. Несколько раз отмечается в памятниках, что цари приходили в соборную церковь Богородицы Златоглавой не обыкновенной дорогой, а по кремлевским стенам, и спускались в среднем городе прямо у церкви. Так говорится о царе Андронике Гиде во время осады города султаном Конийским[22].

Кремль, или великая крепость (μεγαλη κορτη), отличается от среднего города или собственно крепости (αστυ), который протяжением был больше первого и первоначально был достаточен для населения всего Трапезунда. Средний город, отделенй от кремля стеной, простирался с юга на север, частью в своих западных и восточных пределах ограничиваемый отвесными скалами и рвами, а с севера, далеко не достигая моря, глубоким оврагом, через который проведен каменный мост. Он был защищен стеной и с северной стороны, которая была неподалеку от храма Богородицы Златоглавой, где и по настоящее время можно еще заметить следы больших главных ворот, выводивших на морской берег. Когда понадобилось расширить город, император Алексей III раздвинул его именно в той части, которая находится у второго моста, включив в черту города обширное ровное пространство к западу и придав ему гораздо более площади, чем какая входила в кремль и средний город.

Евлия-эфенди продолжает в указанном выше месте: «Средний замок есть продолговатый четырехугольник, окруженный стенами. Восточные ворота, ведущие от крепости или внутреннего замка, называются воротами Ени-джума или Новая Пятница». Нужно думать, что так назывались те ворота, через которые в настоящее время происходит сообщение среднего города с кремлем и где выход на восточную часть с храмом св. Евгения, отделенным здесь от среднего города глубоким оврагом. Вторые ворота находятся в конце той же самой, т. е. восточной, стены. Против этих ворот кожевенные заводы, и потому название их — кожевенные ворота. В центре кожевенного рынка находится большой каменный мост, построенный Узун Хасаном, начальником крепости. Третьи ворота среднего города — на западной стене — называются тюремными воротами, потому что здесь место заключения для преступников и должников. От этих ворот переход по каменному мосту к воротам Иоанна Ооапиз). Четвертые ворота на северной стене, т. е. той, которая первоначально ограничивала средний город со стороны моря, прибавим здесь к словам нашего руководителя. Эти ворота ведут в нижнюю крепость и потому называются воротами нижней крепости.

Здесь описание так точно и ясно, что нечего к нему прибавить. Четверо ворот среднего города обозначены так хорошо, что их без труда можно указать и в настоящее время. Лишь по отношению к северным, отделившим средний город от южного, должно заметить, что в средневековую эпоху, когда они выходили на морскую сторону, они носили другие наименования.

Средний город, или крепость (αστυ), составлял собственно обывательскую часть столицы. Здесь был храм Богородицы Златоглавой, митрополия Трапезундская, где большею частью венчались на царство императоры и где имели погребение митрополиты. В этой части города имели свое пребывание высшее духовенство и служилое сословие, купечество и рабочий класс. Нет сомнения, что не все жители могли помещаться в стенах среднего города, много обитателей жили и вне стен, подвергаясь опасности от врагов. Раз случилось, что горожанам был нанесен большой вред турецким нападением; тогда правительство решилось раздвинуть средний город, включив в него значительную часть территории на восток и на север и придав ему вдвое большие размеры. Новая часть была окружена стенами и укреплениями в виде башен по образцу Константинопольских.

Переходим к описанию нижнего города, имевшего в своей северной, расположенной к морскому берегу, части по преимуществу торговый характер. В нижнем городе было также четверо ворот. Прежде всего ворота Иоанна возле северо-восточной стены поблизости от тюремных ворот; далее Молочные (Suthkhane) у христианского квартала; Мевлуз по направлению к морскому берегу, получившие название от мелкого щебня на берегу; наконец, ворота Мум-хане или восковых лавок, потому что здесь выделываются и продаются восковые свечи. Такова еще страничка из описания Евлия-эфенди, которому нельзя не придавать большего значения в сопоставлении его сообщений с местными известиями. Правда, находимые там указания могут и не совпадать с теми терминами, которые дает кастильский путешественник, т. е. Вениамин из Туделы, но по следам последнего легко отожествлять показания первого. Таким образом, ворота Святой силы (της αγιας δυναμεως) нужно искать на северной стороне среднего города; морские ворота (η πυλη του αιγιαλου) самим именем обозначают свое местонахождение. Точно так же угловые ворота св. Георгия Лимниота[23] должны находиться на углу восточной стены среднего города, где поблизости впадает в море Деирмен-дере, или Пикситис. Понять места писателей, говорящих об осаде города врагами и называющих различные пригороды и части города, было бы весьма трудно без общих соображений о топографии стен и ворот.

Несколько слов о Молочных воротах, или Сут-хане. Первое напоминает Галату константинопольскую и вместе с тем возбуждает вопрос о странном термине русской первоначальной летописи: «внутрь Суду», «пожег весь Суд». Настойчиво выдвинут вопрос о недостаточном истолковании этого термина в сочинении проф. В. Д. Смирнова «Турецкая легенда о св. Софии» (СПб, 1898, с. 94 и след.), у которого предложено, по-видимому, весьма простое и естественное толкование. Ссылаясь на турецкого писателя Евлия-челеби, который в описании Константинополя Галату сближает с греческим словом γαλα «молоко» и объясняет это тем, что там была молочная ферма Константина и содержались дойные коровы, профессор Смирнов высказывает следующую мысль о происхождении русского термина: «Все дело заключается в том, что сопоставляемое с греческим γαλα турецкое слово произносится суд. Нет ничего удивительного в том, что морские народы, хотя бы те же комары или тюрки-сельджуки, обитавшие в Малой Азии, могли называть известную им передовую часть Константинополя Галату, в переводе на свой язык, Суд. А от них оно могло потом передаться и русским, обыкновенно также с моря совершавшим свои набеги на Константинополь и следовательно прежде всего нападавшим на прибрежья Галаты, как это сделал, например, Игорь, который пожег весь Суд, т. е. спалил всю Галату». В применении к первоначальной русской летописи, памятнику начала XII в., все же могут встретиться некоторые затруднения к тому, чтобы допустить в такое раннее время утверждение за окраиной Царьграда турецкого наименования. Но что касается Трапезунда, то ворота «Сут-хане» и «Молочные ворота» не могут не представлять солидного доказательства в пользу выраженной Смирновым мысли[24].

Попытаемся ознакомиться с указаниями на главный характер населения нижнего города и на следы сохранившихся здесь построек. Следует предварительно отметить, что укрепления нижнего города в виде стен и рвов с водой устроены с большим искусством и имеют большую толщину, чем стены среднего города, так как отвесные овраги, защищающие кремль и средний город, заканчиваются, приближаясь к морю, и перестают быть защитой стен. Взамен того нижний город как с восточной и западной сторон, так и со стороны моря укреплен крепкими боевыми башнями, которые придавали всему укреплению характер недоступности. Главная часть сравнительно обширного пространства нижнего города была занята, как и теперь, торговыми площадями, базарами и торговым населением. За исключением нескольких церквей, как св. Анны, Василия и митрополичьей церкви новой постройки, здесь можно отметить, за воротами Мум-хане, базар и затем безестан на Туркестанской улице по новому распланированию города. Там же Frank-mahalla, или христианский квартал. Так называется импозантное и стильное сооружение средневековой эпохи, служившее во время русской оккупации складочным местом военного ведомства (главным образом колючей проволоки). Это — сооружение генуэзской эпохи, здесь были склады товаров этой торговой республики и вблизи был генуэзский квартал с надлежащей военной защитой. В середине высокого здания, лишенного кровли, стоят четыре пилона, на которые опиралась кровля или, лучше, своды. Это здание соединено ходами с находящейся поблизости базарной мечетью (чаршиджами). Главный вход с северной стороны носит следы рельефа, но вход довольно узкий, как, впрочем, и должен быть доступ в склады. Над воротами со всех четырех сторон квадратные доски с надписями, которые стерты. Поблизости к морскому берегу находятся хорошо сохранившееся здание, служившее прежде магазином для товаров, ныне же занятое конюшнями. Вообще вся эта улица расположена на месте венецианского и генуэзского квартала. Поблизости был мол и крепость, защищавшая иностранную колонию.